Человеческая оболочка

– Не хочу.

– Ханна! – эхо голоса разносилось по тоннелю. – Хватит! Нам нужно поговорить. Иначе не сможем двигаться дальше. Я знаю, что ты чувствуешь! Тебе надо выговориться.

– Вот как? Ну ладно… – девушка не отрывала взгляд от слепящего горизонта. – Тогда почему ты ничего не сделал, когда они умоляли тебя?

Айзек помолчал, пытаясь найти правильный ответ на вопрос. – Потому что не мог.

– Вот именно. Ты не мог. И ты даже не попытался.

– Я пытался. Но не смог. Даже если бы я сдался, то Дана и Берси все равно ничего хорошего бы не ждало. А в итоге и тебя… Нам нужно было спастись. Чтобы продолжить путь.

– Я уже жалею, что встретила тогда тебя. Тебя послушать, так ты рассуждаешь, словно наши с тобой жизни важнее.

– Так и есть, – сухо ответил юноша.

– Да кто ты, блядь, вообще такой, чтобы так говорить? Куда мы, блядь, вообще едем? Зачем? Ты же ни черта мне не рассказал! Ты то и дело говоришь о том, какой мир я должна увидеть, тыча в меня тем долбанным общением! – срывалась на крик Ханна. – А в итоге все, что я вижу – попытка выжить! И смерти людей вокруг… Я заходила в Повал, я видела, что осталось после тебя. А теперь еще и Дан с Берси! Блядь, да ты сеешь смерть везде, где проходишь! Моя мать… Моя сестра… Айзек, они вообще живы?

– Я не знаю.

– Вот именно! Ты не знаешь! Теперь даже я в этом сомневаюсь…

– Тогда зачем села в машину? Зачем поехала со мной по этому чертовому тоннелю? – шум мотора заставил пару притихнуть и прижаться к стене. Вдалеке пронесся фургон, на котором Дан и Берси совсем недавно привезли Ханну. Шепотом Айзек спросил, провожая головорезов взглядом. – Зачем, Ханна?

– Не знаю.

– Зачем? – переспросил Айзек. – Кем ты меня видишь? Почему пошла за мной?

– Тебя? Да кем ты себя возомнил, Айзек? Для меня ты маленький ребенок, Айзек! Раненый, обиженный… Мне было весело выхаживать твою больную душу! Я нянчилась с тобой, расталкивала тебя, чтобы ты не впал в отчаяние! А ты, оказывается, живчик! Их убили! – срывалась Ханна. – Хотя, тебе ведь плевать, что за тобой по пятам идет смерть!

– Нет. Не плевать.

– Еще как плевать. Мне сейчас кажется, что тебе это даже нравиться.

– Ты с ума сошла? – вспылил парень, схватив Ханну за плечи.

– Это ты сошел с ума! Какая цель может оправдать столько трупов?

– Да я из кожи вон лезу, лишь бы запустить эти чертовы реакторы! Чтобы они землю грели! Чтобы всем места и тепла хватило! Вот какая цель стоит столько жизней! Чтобы каждая башня была как Пан Оптикум, чтобы земля плодородная везде и у всех! И если ты хочешь уйти… сейчас самое время.

– Это правда? То, что ты сейчас сказал.

– Да. Системы того корабля мне подтвердили, что шанс есть.

– Шанс? Да ты больной!

Ханна толкнула Айзека в плечо и направилась обратно в машину. Сам же охотник продолжал смотреть за пустыней. В кромешной темноте тоннеля его было не видно, и он это знал. Он простоял час, потом другой. Парень решил оставить Ханну, чтобы она побыла со своими мыслями наедине. Попытка разговорить ее не увенчалась успехом, и теперь оставалось только ждать второго шанса.

– Задолбало… – Айзек плюнул на промерзшую землю и пошел в машину, отдохнуть перед длинной ночной дорогой. Его сильно беспокоил дальнейший путь, ведь с преследователями на хвосте вряд ли выйдет далеко уехать.

Открыв дверь машины, он почувствовал резкий запах алкоголя. Ханна сидела, допивая бутылку, что прихватил парень из повала.

– Будешь? – спросила девушка, болтая на дне бутылки остатки мутной жидкости. – А то одной все-таки скучно.

Айзек разозлился, глядя на эту картину. Он со всех сил пытался сдержать злобу. Ханна только что говорила о мертвых, а теперь сидит пьяная, как ни в чем не бывало. Парень взял бутылку, что тянула ему девушка, и со всей силы зарядил в стену. Звон разлетелся по тоннелю и осколки переливаясь на свету упали на землю.

– Какой злой! Ты лучше бы таким злым был там. Там верху.

– Не собираюсь ничего слушать, пока ты в таком состоянии.

– Почему это?

– Потому что это неуважение к мертвым!

– Помянуть ребят это неуважение?

– Это не поминки. Ты напилась! – Айзек забрался на водительское сиденье и откинулся на спинке, в надежде вздремнуть. Перед глазами красовались следы дроби, что он оставил не так давно. Он смотрел на них и думал, как же близко он сам подбирался к смерти. Чтобы он делал, если бы она его настигла? Ответ – ничего. Он не мог представить, что же там, за порогом. В его мыслях это представлялось как бескрайняя темнота и пустота.

– Ты прав… Я не поминаю. Мне просто страшно, Айзек. Все, кто рядом с тобой – умирают. И я не исключение!

– Нет! Такого не будет!

– Откуда ты знаешь? Вчера утром ты не мог представить, что тебя найдут и тут. А сегодня говоришь мне, что я не умру. Тебе не кажется, что это все вранье?

– Нет. Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Даже ценой своей жизни.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Ханна протянула мизинец, глядя заплаканными глазами на Айзека. – Это клятва на мизинцах, Айзек. Этому меня учила мать. Пожми мой мизинец своим, и повтори клятву.

Парень протянул одинокий мизинец правой руки. – Клянусь. Я буду защищать тебя ценой своей жизни. Ты последний человек, который со мной остался.

– Что ж… Сойдет. А теперь давай обнимемся!

– Ну уж нет. Иди проспись и не пей много воды, ехать будем без остановок.

Ханна недовольно посмотрела на Айзека, потеряв всю свою серьезность. Она совсем забыла о своей грусти. Быстро и бесповоротно отвлекаясь на пьяные мысли, что манили ее в другой, более добрый мир.

– Айзек…

– Что?

– Расскажи мне всю свою историю. От начала и до конца. Я хочу снова в тебя поверить. Хочу понять, почему твоя жизнь дороже прочих? Потому, что ты живорожденный? Или по тому, что ты выжил?

Парень тяжело вздохнул и начал свой рассказ. С самого начала. С того момента, как его выкинули на холодные пустоши из теплого города. Рассказал все. Про все свои провалы. Про то, как лишился пальца, и чуть не лишился глаза. Про людей, которых жалел, и про тех, о ком скорбел. Даже про то, под каким предлогом они смогли уехать из Ямы. Какой ценой пару отпустили из этого города.

Мельчайшие детали сменяли друг друга и на яркий сияющий свет выезда опустилась тьма. Айзек глянул на свои часы.