По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Наших дней дилижансы
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
1.
Слепцы слепых уверенно ведут.
Тасуются дороги, времена.
Пророк, шаман, продюсер и колдун
Меняют чин, погоны, имена.
И, бельмами пугая белый свет,
В припадках раздувают пузыри,
Что лопаются бредом в голове.
Блажен незрячий, ибо не узрит.
Он с наслажденьем выключит глаза,
Ныряя в то, что полночи темней,
Где всё желанней – это кинозал
С проектором для ласковых теней,
Где мудрый и решительный отец,
Заботливая, любящая мать
И справедливость, и горит в огне
Сосед – он отказался понимать.
Не титры вверх, а тьма струится вниз,
Как чёрное – на зеркало души,
Которая не хочет толкотни
И к выходу заранее спешит.
Потёмки, транспорт, повезёт – такси,
Пoтёмкина деревни, города…
Но верь, и бойся, и всегда проси —
И «Продолженье следует» всегда.
2.
Бывает, что глаза не хороши
Для света и прицельности стрельбы.
Пока наряд последний не пошит —
Сменить очки. Увидеть, может быть,
Прищурясь, в зеркалах всего себя
Строкою, что придумал окулист, —
И как прочтётся, правдой теребя,
Перенести диагнозом на лист.
Пока зрачки, белки не выел грунт,
Не залепила смертная тоска,
Ещё душа – как шарик на ветру,
А ниточка не толще волоска.
Глядя на спящего внука
Они так спят – иконой в потолок.
Побелка для младенца – это небо,
Где две звезды и голос – первый бог,
Который – только молоко и нежность.
Они желанны рту, что пище дня
Названия назначит много позже.
Слова не портят, но они разнят
То, в чём по смыслу разница ничтожна —
Любовь и матерь, Бог и молоко,
Глаза и звёзды, потолок и небо.
Что было цельным, делится легко,
Ничтожит быль и превращает в небыль.
Мой внук уснул. И сны его пусты
Пока, а может, нет, но только это
Никто не знает. Как ничтожно ты,
Воображение убогое поэта!
Оставь сейчас, лети стремглав вперёд —
Во все «потом», где я уже недвижим,
И лишь стихотворение живёт,
Которое глазами внука вижу.
Госпитальная живопись
И снова зимняя картина
Висит оконно на стене.
Сонливость белой паутиной
Опять внутри, опять вовне.
Пошло немало белой кисти
На потолок, окно и двор,
А мой халат, слегка пятнистый —
Вполне под вирусную хворь.
По циферблату регулярно
Парует чайник на плите
И к мёду в баночке янтарной,
И к слову hospitalitе*.
Предполагая госпитальность,
Гигиеничен белый цвет,
И белый свет в окошке спальни,
Как медик, в белое одет —
Усталый взгляд диагностичен.
Скажите, доктор, есть ли шанс?
Слепцы слепых уверенно ведут.
Тасуются дороги, времена.
Пророк, шаман, продюсер и колдун
Меняют чин, погоны, имена.
И, бельмами пугая белый свет,
В припадках раздувают пузыри,
Что лопаются бредом в голове.
Блажен незрячий, ибо не узрит.
Он с наслажденьем выключит глаза,
Ныряя в то, что полночи темней,
Где всё желанней – это кинозал
С проектором для ласковых теней,
Где мудрый и решительный отец,
Заботливая, любящая мать
И справедливость, и горит в огне
Сосед – он отказался понимать.
Не титры вверх, а тьма струится вниз,
Как чёрное – на зеркало души,
Которая не хочет толкотни
И к выходу заранее спешит.
Потёмки, транспорт, повезёт – такси,
Пoтёмкина деревни, города…
Но верь, и бойся, и всегда проси —
И «Продолженье следует» всегда.
2.
Бывает, что глаза не хороши
Для света и прицельности стрельбы.
Пока наряд последний не пошит —
Сменить очки. Увидеть, может быть,
Прищурясь, в зеркалах всего себя
Строкою, что придумал окулист, —
И как прочтётся, правдой теребя,
Перенести диагнозом на лист.
Пока зрачки, белки не выел грунт,
Не залепила смертная тоска,
Ещё душа – как шарик на ветру,
А ниточка не толще волоска.
Глядя на спящего внука
Они так спят – иконой в потолок.
Побелка для младенца – это небо,
Где две звезды и голос – первый бог,
Который – только молоко и нежность.
Они желанны рту, что пище дня
Названия назначит много позже.
Слова не портят, но они разнят
То, в чём по смыслу разница ничтожна —
Любовь и матерь, Бог и молоко,
Глаза и звёзды, потолок и небо.
Что было цельным, делится легко,
Ничтожит быль и превращает в небыль.
Мой внук уснул. И сны его пусты
Пока, а может, нет, но только это
Никто не знает. Как ничтожно ты,
Воображение убогое поэта!
Оставь сейчас, лети стремглав вперёд —
Во все «потом», где я уже недвижим,
И лишь стихотворение живёт,
Которое глазами внука вижу.
Госпитальная живопись
И снова зимняя картина
Висит оконно на стене.
Сонливость белой паутиной
Опять внутри, опять вовне.
Пошло немало белой кисти
На потолок, окно и двор,
А мой халат, слегка пятнистый —
Вполне под вирусную хворь.
По циферблату регулярно
Парует чайник на плите
И к мёду в баночке янтарной,
И к слову hospitalitе*.
Предполагая госпитальность,
Гигиеничен белый цвет,
И белый свет в окошке спальни,
Как медик, в белое одет —
Усталый взгляд диагностичен.
Скажите, доктор, есть ли шанс?
Другие электронные книги автора Алексей Козлов
Последний отзыв
интересный учебник