Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

От этой улыбки тоже идёт сияние. Оно складывается со светом души тягателя и…

Пых! Яркий взрыв. Темных тварей с ужасным криком разрывает в клочья. Любимка даже не видит этого.

– Варвара! Как мне помочь?! Что мне сделать?

– Пройди испытание, – шепчет Варвара. – Не бойся за меня. Пройди испытание и вернись богатырём…

С тихой улыбкой она истаяла в его руках. Он ощутил ледяной холод в кармашке, где лежит Глаз Ворона. В груди остался тихий щем, нежность кружила голову. Но он знал – с Варварой все будет в порядке. Он улыбнулся, закрыл глаза и снова их открыл. Уже в реальном мире.

***

Харитон стоял в полумраке библиотеки и глядел на дочь. Варвара столбом застыла перед ним, глаза дёргались за надвинутыми веками. Девушка вскрикнула и расставила в стороны руки, как будто хотела заградить кому-то путь. А потом началось. Рот девушки раскрылся и она закричала. Крики рвались из груди, словно её плоть вспарывали точными ударами.

– А-а! А-а-а! А-а-а-а!

Она упала на одно колено и тут же поднялась. Из прокушенной губы потекла струйка крови. Лицо Харитона больше не было бесстрастным. Даже сквозь густую бороду и затемнённые стекляшки проступали отсветы боли, которые повторяли страдания дочери. Когда она начала кричать, он сделал движение к двери, тут же остановил себя. Варвара закричала громче, он сделал ещё один шаг.

– Ну же, борись, чёртов сосунок! – сквозь сжатые зубы выдавил он. – Разве ты не видишь?! Ты убиваешь её!

Он не мог видеть подробностей, но ощущал эти битву нутром. И он чувствовал, что крохотный едва мерцающий комок Любимовой души пробуждается. Но медленно. Очень медленно. Слишком медленно…

– Ну же! Давай! – кричал он во мрак библиотеки.

Из глотки девушки вырвался нечеловеческий визг. Вместе с ним на стены и на Харитона плеснуло темной горячей жидкостью. Варвара упала на колени, но не опустила раскинутых рук. Харитон прикоснулся к бороде и отнял руку. На ней растекалась кровь дочери.

– Они убивают её! – проговорил он и положил руку ей на плечо. – Она скармливает себя темным тварям вместо него…

Он всегда презирал человеческие чувства и побуждения. И чем чище и светлее они были, тем язвительнее он их обличал.

– Чем светлее помысел, тем бестолковее дела, – любил он говорить.

И вот теперь он готов был сам совершить такое бестолковое дело. Разбудить дочь ото сна, который пожирает её заживо. Вырвать её оттуда, куда сам же и погрузил. Спасти дочь. Или спасти Русь. Не так давно он сам ставил Варвару перед этим выбором, и она не подвела. Сделала правильный выбор. И вот теперь – какая ирония! – судьба поставила перед ним ту же дилемму.

– И я готов сдаться? – пророкотал он, словно не веря.

Он посмотрел на свою руку, лежащую на плече дочери. Достаточно только посильнее её встряхнуть – она очнётся, и умрёт другой человек. Не она. Но тогда умрёт Любим, тёмная волна покинет его тело и войдёт в тело урядника Фрола. Человека, гордыня которого не позволит ему справиться с соблазном силы. Это только дурной и восторженный Любим не замечает соблазна. Сила нужна ему, чтобы защищать других. Если бы тёмная волна вселилась в кого-то другого, возможно, перводемон давным-давно уже возродился бы в нашем мире. Устоять пред соблазном силы не может никто. Никто, кроме Любима – бестолкового восторженного мальчика с раздутым чувством патриотизма и справедливости.

Он вспомнил, сколько планов у него было на Любима. Как он выискивал возможности забрать тёмную волну и вселить её в кого-то другого. Более умелого, более удобного, послушного и безропотного. Успокоился, лишь когда узнал, как Любим использует свою тёмную силу. Он настолько переживает за окружающих, настолько принимает их боль за свою, что обманулась даже демоническая тёмная сила. Она пробуждалась в Любиме лишь тогда, когда опасность грозила кому-то другому, не ему.

Когда Харитон понял это, он познал и другую истину. Любим – идеальный носитель для темной силы перводемона. Возможно даже, если ему не мешать, он сумеет преобразовать её обратно в земную тягу. Вернуть то, что утратил падший сын Святогора, назад в лоно света. Это могло означать лишь одно. Любим должен выжить и сохранить силу. Даже если это означает, что его дочь умрёт.

– Нет. Я все планировал совсем не так! – пророкотал он с болью. – Моргулы! Откуда они взялись у проклятого Лютика? Как я мог это не предусмотреть?! Как я мог проморгать!

Варвара застыла на коленях, все ещё закрывая раскинутыми руками путь. Кровь тихо струилась по подбородку и капала на пол.

– Как я мог допустить, чтобы исполнение плана легло на плечи моей дочери…

– У меня все в порядке… – услышал он отзвуки усталого голоса. – Пройди испытание и вернись!..

Его сердце радостно встрепенулось. И он тут же проклял сам себя. Оно радуется, что план спасён, но это ещё не означает, что спасена Варвара. Девушка открыла глаза и улыбнулась.

– Отец… – слетело с её губ. – Я все сделала, отец…

Она повалилась на его руку, которая так и не сделала главного. Не тряхнула её, когда ещё было не поздно. Харитон закрыл глаза и проговорил в пространство:

– Полушка! Хватай травы и настои! Быстро сюда!

Дверь отворилась почти сразу – писарь, отвечающий за лекарские искусства, дежурил под дверью. Варвара этого уже не видела. Она лежала на полу, глядя остановившимися глазами в потолок, и блаженно улыбаясь окровавленным от внутреннего кровотечения ртом…

***

Любимка резко сел и открыл глаза. Едва не уткнулся носом в бледную лысую физиономию.

– А-а-а! – завопил он и засучил ногами, спеша как можно дальше отодвинуться от того, что больше всего ненавидел в этом мире.

– А-а-а! – вторил ему скрипучий голос. Фрол шлёпнулся на тощий зад и прикрылся рукой.

За его спиной невозмутимо стояли два воронёных богатыря. Глаза одного облегчённо расширились, у второго, наоборот, опасно сузились.

– Как?! Как такое может быть?! – Фрол подскочил и воздел руки к небу.

– Этот проныра опять выскользнул, – проговорил Розг. – На сей раз без помощи Стародуба.

Любимка на какое-то время застыл, вытаращив глаза. Потом медленно завалился на камень, закатив глаза.

– Варвара… – прошептал он и вытянулся. Раздалось ровное сопение.

– Ты не прав, – отозвался Болт невозмутимо. – Парень не промах. Постоянно подставляет вместо себя под удар кого-то другого. Что делать станем?

Последнее спросил, обратившись к уряднику.

– Харитон! – прошипел тот, сжав кулак. – Неужели он дотянулся и сюда!

Какое-то время он злобно глядел на вытянувшегося на камнях отрока. Ах, как хотелось ему кинуться вперёд и собственными руками выдрать из тщедушной груди тёмную силу! «Мою силу!»

Он чуял позади себя две воли. Болт был за него. Он будет счастлив, коли урядник позволит себе такое. Он поддержит его.

Но был там и Розг. Его навязал ему князь. Чует в нем тёмную сторону, подстраховывается. Это обидно, но, одновременно, и совершенно ясно, что князь прав. Кто знает, чего бы решил он, если бы Болт здесь был один…

А ещё на вершине скал сидят любимцы и следят – богатыри все ещё в пещере. Ждут, когда они закончат с Любимом. Они не позволят. Не простят.

– Зови богатырей! – сказал он Розгу. – Мы уходим! Нам здесь больше делать нечего…

Он резко встал и пошёл вверх по склону. Болт пристроился следом. Розгу не осталось ничего, кроме как исполнить указание. Он поднял камень, вложил в него частицу земной тяги и катнул его в пещеру, куда скрылись богатыри и Сойка…