Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Вертикаль. Как работает система Путина

<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
* * *

Я вам скажу совсем странные вещи – заведение уголовных дел на отдельных чиновников – это средство укрепления коррупции. Не надо падать в обморок от удивления, все очень логично. Чем коррумпированный чиновничий клан отличается организационно от, скажем, разбойничьей шайки? В разбойничьей шайке все равны. Конечно, есть вожак, который равнее, чем другие, у вожака есть пара-тройка ближайших дружков, но все они в одной лодке: вместе идут на дело, делят добычу по справедливости (как они ее понимают), вместе рискуют своей головой. У разбойников есть свой кодекс чести, своя мораль, свои традиции. Если атаман их нарушит или просто перестанет устраивать своих подельников, то его сместят или просто прирежут, а предводителем изберут другого. Да, такая вот «социальная мобильность» и «демократия».

А коррупция базируется на совершенно другом базисе – ИЕРАРХИИ. Среди коррупционеров нет и не может быть никаких братских отношений, как у пиратов Карибского моря. Понятия равноправия и демократии им органически чужды. Вышестоящие коррупционеры грабят нижестоящих, и лишь те, кто находятся в самом низу этой коррупционной цепочки, доят собственно народ – как инспектора ГИБДД нарушителей ПДД.

Разумеется, нижестоящие коррупционеры люто ненавидят вышестоящих и на все готовы, чтобы оных уничтожить и занять их место. Соответственно, вышестоящие коррупционеры заинтересованы в том, чтобы держать нижестоящих под жестким контролем. Если бы все коррупционеры вдруг начали делать то, что они хотят, то они просто перегрызли бы друг другу глотки. Но этого не происходит. Почему?

Потому что в этой системе действуют два универсальных регулятора – алчность и страх. Во взаимодействии они создают систему круговой поруки, когда начальники и подчиненные повязаны участием в преступлениях, но при этом начальники все же имеют большие гарантии своей безопасности.

У всяких начальников есть свои начальники, которые находятся на таком высоком начальственном уровне, что приобретают нечто вроде абсолютной неприкасаемости, потому что это они решают, кого карать, кого миловать. Начальник высшего ранга заинтересован в том, чтобы выдоить как можно больше с начальников среднего звена. А начальники среднего звена, нещадно эксплуатируя коррупционное холопье, заинтересованы в том, чтобы как можно меньше отстегивать наверх.

* * *

Итак, возникает конфликт интересов. Как же он разрешается? Давайте рассмотрим на примере региона, откуда родом нынешний московский мэр Собянин, – Ханты-Мансийского автономного округа. Это очень богатый субъект Федерации со 100-миллиардным бюджетом. Грамотно разворовать такой бюджет на самом деле не так просто. Половину его распиливают и откатывают под непосредственным контролем окружного правительства – на всяких там баблоотмывочных мегапроектах вроде строительства через северные болота никому не нужного широтного транспортного коридора Томск – Пермь, печально знаменитой своей абсолютной провальностью авантюры «Урал промышленный – Урал Полярный» или реализации экзотических идей вроде развития в ХМАО эко– и этнотуризма.

Особой популярностью пользуются такие проекты, где много-много-много затрат надо зарыть в землю в прямом смысле слова, ибо потом невозможно проверить, сколько денег зарыто в югорскую болотистую почву, а сколько золотых монет закопано в благодатных офшорных почвах на кипрских и азорских Полях Чудес, где давно уже колосятся денежные вечнозеленые деревья. Однажды, когда в период бума нефтяных цен в ХМАО привалило несметное количество нефтебаксов, югорские коррупционеры поднапряглись и выдали на-гора потрясающий «креатифф» – они решили не зарывать деньги налогоплательщиков в землю, а утопить их в море, построив в Черном море искусственный остров Югра, на котором должен разместиться мегасанаторий с мариной для яхт и вертолетной площадкой. Разумеется, никакого острова не построили, но энное количество денег все же бросили в море (денежки, разумеется, не утонули, а всплыли в более теплых морях). Так вот, даже такими новаторскими способами отмыть, распилить и заофшорить весь бюджет ХМАО окружные чиновники не могли, хотя работали не покладая рук. Оставшуюся половину пухнущей окружной казны правительство поручило освоить муниципалитетам, то есть коррупционерам среднего звена. Но с условием отката. Какой кто должен платить откат, решалось в индивидуальном порядке.

Теперь поставьте себя на место мэра какого-нибудь города. Мэры в отличие от губернаторов избираются населением (по крайней мере, раньше избирались). Следовательно, мэр не может внаглую все украсть, а населению показать то, что в приличном обществе показывать не принято. Такого мэра даже самый коррумпированный избирком в мэры потом не пропихнет. То есть населению все же надо кинуть кость. Надо еще ублажить с помощью выгодных муниципальных подрядов мэрских дружков, чтобы они профинансировали очередную избирательную кампанию и помогли мэру сохранить место у кормушки. Надо и себя, любимого, не обделить, старость не за горами, и провести ее мэр собирается отнюдь не в Рашке. Сам по себе глава города ничего сделать не может – для этого нужен коррумпированный аппарат – мэрия, и мэрские чиновники тоже не за спасибо тяжелую коррупционную лямку тянут. Выходит как в известном детском стишке: мы делили апельсин (бюджет города) – много нас, а он один.

И самая большая проблема заключается в том, что треть апельсина надо отдать обратно коррупционерам окружного уровня, да еще в отмытом виде. То есть воровать (и рисковать при этом) должен мэр с помощью своих подчиненных и дружков-коммерсантов, а окружные паханы без всякого риска для себя получат отмытое и заофшоренное бабло. Ладно, допустим, сам мэр, как лицо зависимое от окружного начальства (субвенции-то от них), понимает, что к чему, но как это доходчиво объяснить дружкам-коммерсантам? Типа, вы, ребята, рискуйте своей головой, а потом половину денег отдайте мне, чтобы я отдал тем, кто находится на вершине коррупционной иерархической пирамиды – так, что ли? Они ведь могут не понять, возьмут подряды, украдут, отмоют, а когда придет время делиться, пошлют на…

* * *

Соответственно, надо сделать так, чтобы все нижестоящие коррумпированные чиновники и коммерсанты четко усвоили правила игры. Делается это следующим образом. Один год новоизбранному мэру и его дружкам разрешается воровать в свое удовольствие, а потом – бац! – прокуратура заводит против мэра уголовное дело по совершенно ничтожному поводу вроде нецелевого расходования двух-трех миллионов рублей. Особой популярностью пользуется тема незаконного выделения мэром жилья какому-нибудь муниципальному начальнику. Разумеется, мэр в ужасе, его дружки-коммерсанты нервно задергались, потому как отлично понимают, что хищения измеряются не в миллионах, а в сотнях миллионов. Отец города торопливо изымает из отложенного на старость капитала несколько миллионов долларов и едет в Ханты-Мансийск к нужным людям, чтобы уладить маленькую проблемку. Но нужные люди только улыбаются и советуют оставить миллионы себе. После чего, дружески обняв обмякшего мэра, разъясняют ему ситуацию: если он хочет досидеть до конца своего срока в мэрском кресле, а не на нарах, то должен отмыть и принести на блюдечке с золотой каемочкой треть городского бюджета. Если нет – то делу будет дан законный ход. А законный ход потянет лет на 15 строгого режима.

Мэр приезжает в родной город, собирает своих дружков-коммерсантов и заявляет: дескать, если сяду я, то и все вы будете на соседних шконках греться, и еще посмотрим, кто первый выйдет. Поэтому вы должны делать все, чтобы я остался на свободе, а для этого надо ежегодно откатывать ханты-мансийским паханам треть бюджета. И вот этот меседж до коррумпированных коммерсантов доходит очень хорошо (если до кого-то не дойдет, его вызовут на допрос в качестве… пока свидетеля). Они быстро приходят к консенсусу, провозглашают тост «За нашу и вашу свободу!», выпивают на брудершафт и приступают к делу, то есть осваивают бюджет и, скрипя зубами, отстегивают половину, а то и две трети от суммы муниципального контракта неизвестным дядям, от которых теперь зависит их судьба.

Так пролетают следующие три года. Коррумпированный мэр в поте лица возит рюкзаками бабло кому надо. Его дружки, коррумпированные коммерсанты, в поте лица бабло отмывают. А прокуратура в поте лица расследует уголовное дело, периодически вызывая его фигурантов на допросы. Приближается дата новых выборов. Население, естественно, плюется при одном упоминании имени своего градоначальника. Что вы сделаете на месте окружных властей – поставите мэром нового, не дискредитировавшего себя человека, или оставите старого? Разумеется, старого! Потому что у него баблоотмывочный процесс отлажен и доить его можно безжалостно. А если поставить на город нового человека, то, во-первых, выпадает целый год, пока он наворует как следует и скомпрометирует себя. Это нерентабельно. Во-вторых, новый мэр должен выстроить свою отмывочную систему из приближенных коммерсантов, набрать новых, лично преданных коррупционеров в городскую администрацию – еще куча времени на это уйдет. Поэтому пусть остается старый, прекрасно выдрессированный уголовно-подследственный мэр. Чем более он замазан в криминальных делишках, тем выше у него удойность.

Думаете, самому мэру невыгодно накануне выборов иметь шлейф уголовных дел? Ну, так могут рассуждать только глупцы, которые думают, будто мэров у нас избирает население. А коррумпированный избирком-то на что? Избирком изберет мэром того, кто будет угоден губернатору, потому что в ХМАО он один пользуется избирательными правами. Следовательно, совершенно плевать, какой антирейтинг у действующего мэра в глазах населения. Главное, чтобы губернатор благословил. А лучшей рекомендацией в данном случае является заведенное уголовное дело. Уголовно-подследственный мэр абсолютно подконтролен.

С другой стороны, его нельзя взять и выкинуть на улицу, как отработанный материал, – он же уголовно-подследственный. Будет ему нечего терять, он может сдать не только тех, с кем пилил бюджет, но и тех, кому возил откаты. А ведь те, кто откаты брал, тоже не боги – над ними тоже есть начальство, включая президента. И тот вполне может использовать откровения какого-то бывшего подследственного мэра как средство давления на губернатора. А оно ему надо?..

Можно, конечно, замять все уголовные дела и отпустить бывшего мэра на все четыре стороны. Но это опасно – он много знает. Вдруг у него крышу сорвет – свалит из Рашки, попросит политического убежища в Лондоне и сдаст всех. А Лондон тогда начнет полоскать самого президента за то, что коррупцию развел. Тот осерчает и под горячую руку выгонит губернатора. Это вообще кошмар! Нет, пусть уж лучше уголовно-подследственный глава города и дальше уголовничает на прежней должности – оно как-то спокойнее.

Думаете, я сейчас утрирую, приукрашиваю, преувеличиваю? Да ни капельки! Наоборот, преуменьшаю масштабы, потому что если я расскажу чистую правду, как оно на самом деле происходит, вы мне не поверите, скажете, что такого не бывает. Например, насчет отмыва 30 % муниципального бюджета я сказал не совсем правду, в некоторых случаях отмывается до 50 %.

* * *

А теперь ответьте, какой регион в РФ самый богатый? Конечно, Москва, скажете вы хором, из столичного бюджета на одного жителя приходится 100 тыс. руб. Если же, например, сравнить бюджеты субъектов Федерации по уровню безвозмездных субвенций из федерального бюджета на одного жителя, то самый богатый регион – Чеченская Республика. Федеральный Центр платит ей дань из расчета 48 тыс. руб. в год на одного жителя при среднем по РФ показателе субвенций в 5 тыс. руб. Но тут вопросов нет, такому продвинутому коррупционеру, как Кадыров, можно доверить и не такие деньги – он освоит и откатит. Всего же бюджетное обеспечение одного чеченца находится на уровне 54 тыс. руб. в год.

ХМАО – не дотационный регион, это самый главный донор страны, где налогов собирается больше, чем в самой Москве, там на одного жителя приходится порядка 67 тыс. руб. в год из окружного бюджета, а если считать совокупный бюджет региона (включая местные бюджеты), то обеспеченность на одного жителя будет такой же, как в столице, – около 100 тыс. руб. на душу.

Но нам интересен, главным образом, вопрос распределения бюджета, ибо средние показатели совсем не показательны. Вот, скажем, в 2003 г. капитальных вложений из бюджета Югры в расчете на одного жителя окружной столицы – Ханты-Мансийска – приходится 144 тыс. руб., на жителя Сургута – 4 тыс. руб., Нефтеюганска – 2 тыс. руб. Сразу понятно, где происходит главный региональный распил. Но даже самые депрессивные районы в баблоотмыве участвуют очень активно. Один из наиболее зачуханных югорских муниципалитетов – Кондинский район. Все его население – 34 тыс. чел., обитающих в нескольких таежных деревнях и поселках. Но поселки – это те же самые убогие деревни. Рабочими поселками они являлись при советской власти, когда в них действовали предприятия, в основном лесопромышленного сектора. Ныне же практически все леспромхозы и деревообрабатывающие предприятия успешно разворованы и население люмпенизировано. Исправно функционируют, как водится, только предприятия, связанные с добычей и транспортировкой нефти.

Так вот, бюджету этого задрипанного района позавидует иной региональный центр – 2,5 млрд. руб. Спрашивается, зачем району нужен такой мегабюджет? Проблем ЖКХ в нем практически нет – население живет по большей части в избушках, топит печи дровами, воду черпает из колодцев. Проблем с жильем тоже почти не наблюдается – кому надо, тот сам себе домишко строит и про ипотеку не заикается. Но власть находит статьи расхода, и, судя по нищете, в которой пребывает основная масса аборигенов, денежки идут не на удовлетворение их насущных нужд. Какой там коэффициент отмыва бюджетных средств, я точно не скажу, но явно не менее 70–80 %. В противном случае не понятно, зачем правительство округа столь щедро накачивает субвенциями бюджет Кондинского района.

Теперь познакомимся с главой района – Виктором Редикульцевым (кличка «Редька»), активным коррупционером. Да, забыл рассказать: коррупционеры, как и гомосеки, бывают пассивные и активные. Пассивные просто исполняют указания свыше, не пытаются тянуть одеяло на себя, не создают особых проблем вышестоящему звену коррумпированной власти, но и не являются для нее надежной опорой. Пассивные коррупционеры трусливы, слабовольны, безынициативны и туповаты. Активные же умны (то есть ушлые, а не в том смысле, что интеллектуалы), агрессивны, креативны и ненасытны. Они хорошие организаторы, и потому распил умеют организовать просто блестяще без каких-либо подсказок и помощи со стороны. Активные коррупционеры очень властолюбивы и при всяком удобном случае пытаются перепрыгнуть на более высокую ветку. Активные коррупционеры не отличаются преданностью своему клану. Свой клан для них – это не тот клан, которому они служат, а тот клан, которым они руководят. Эффективность активных коррупционеров выше, но их трудно контролировать, они постоянно норовят выйти из-под контроля, урвать себе больше, чем положено.

* * *

Редикульцев – яркий пример активного коррупционера с уголовными замашками. Его сам губернатор Филиппенко ценил. Тем более что он приходился, кажется, ему родственником. Короче, в доску свой кадр. Но держать этого активиста надо на коротком поводке, а лучше сразу на двух поводках. Если на других мэров заводили уголовное дело по какому-нибудь пустяку, то Редьку обложили серьезно, вменяя ему по четырем статьям УК превышение, хищение и «нецелевуху» на десятки миллионов рублей. Только по одному эпизоду, например, он незаконно оказал из бюджета «безвозмездную помощь» родному вузу в размере 750 тыс. руб. Вот какой щедрый меценат, этот Редька! Оформлялось все это, разумеется, благопристойно, как плата района за подготовку кадров для сельских школ. Кстати, и школы там при Редьке строили такие, что глаза на лоб лезут, – в деревне на 200 дворов, где живет 300 пенсионеров, школа на 400 учеников. Как шутят местные, в такую школу можно переселить все население деревни вместе с домашней скотиной.

Себя, любимого, он, разумеется, никогда не забывал – жил в хоромах, которые числились на балансе муниципалитета как гостиница, так что ему даже на коммунальные расходы тратиться не приходилось. Прислуга содержалась также за счет казны. Имел он и личную охрану – аж целых 11 мордоворотов. Кстати, службы безопасности для охраны мэров были созданы во всех муниципалитетах по инициативе губернатора Филиппенко. Чтобы в бюджете появилась еще одна статья расходов. Ну, про дачи, недвижимость в Москве, шикарные служебные тачки и прочие атрибуты успеха я даже говорить не буду. Скажу только, что не всякий губернатор имел такой шикарный антураж, как этот таежный паханчик. Если в большом городе мэр – фигура загадочная и медийно-виртуальная, то здесь, в деревне, все на виду, включая главу района. Его художества были во всех подробностях известны не только прокуратуре, но и, так сказать, широкой общественности. И всенародной любви Редька своими деяниями, разумеется, не снискал.

И вот приближаются очередные, кажется, третьи для него выборы. И тут разворачивается очень наглядный спектакль. Одной своей рукой вышестоящая коррупционная инстанция перевела Редикульцева из статуса вечно подследственного в подсудимые, а другой… О, это надо было видеть! В 6-часовом выпуске новостей окружной прокурор, сурово супя брови, гневно говорил о борьбе с коррупцией и подробно расписывал, как и сколько украл Редикульцев из районной казны. В конце своего выступления он с удовлетворением отмечал, что дело передано в суд и теперь, наконец, законность восторжествует. А в 8-часовом выпуске лично губернатор обратился к избирателям Кондинского района с призывом поддержать лучшего из глав района ХМАО, прекрасного хозяйственника, мудрого, честного и чуткого руководителя, наконец, просто хорошего парня Редикульцева Виктора Федоровича.

Думаете, это абсурд? Несогласованность действий различных ветвей власти? Сбой в системе? Нет, ничего подобного! Это четкий посыл Редьке: ты, чувак, остаешься в обойме, но откатывать теперь должен еще больше, иначе… Что может быть иначе, ему намекнули в 6-часовом новостном блоке. Был бы Редька пассивным коррупционером, никакого уголовного дела вообще бы не понадобилось, тем более не надо было доводить его до суда, да еще во время избирательной кампании.

Выборы Редикульцев, разумеется, выиграл, хотя для этого ментам пришлось устраивать облавы на алкоголиков (в деревнях-то кто не пьет в воскресенье?) и свозить их в воронках и автобусах на избирательные участки. Быдлокторат района счел, что хоть Редька и уголовный сукин сын, зато свой в доску сукин сын и никакого другого сукина сына ему не надо. Правда, после своей триумфальный победы Редька угодил на нары, потому что оборзел настолько, что прямо во время судебного заседания открыто предложил судье взятку. Ну, это даже для ХМАО несколько чересчур – при свидетелях и прокуроре совершать преступление в зале суда. Пришлось его брать под стражу. Но отсидел он недолго – месяцев восемь. Потом его суд оправдал по всем статьям. Как? Да очень просто – прокурор решил отказаться от обвинения. Дескать, вопросы к подсудимому снимаются. Ну а раз вопросов нет, то на нет и суда нет. Вышел Редька на свободу и успешно пилит бюджет до сих пор.

* * *

Подобным же образом завершились истории с уголовным преследованием главы Октябрьского района Александра Киприянова и мэра города Пыть-Ях Валерия Веснина. Веснин вообще пошел на повышение в окружное правительство – назначен руководителем службы жилищного контроля и строительного надзора. Ага, как если бы лису поставили сторожить курятник. «Жестоко пострадал» бывший мэр Урая Александр Петров – он получил два года… нет, не лишения свободы и даже не два года условно, ему решением суда запрещено целых два года занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления. С ЛУКОЙЛом у него отношения не сложились. Это можно понять, потому что на выборах он победил лукойловского ставленника. И ведь было у него целых четыре года, чтоб загладить свою вину перед корпорацией, да, говорят, он о себе много возомнил. Вот и поплатился.

Глава Нефтеюганска Виктор Ткачев получил люлей и того более – четыре года условно за нанесение муниципалитету ущерба в размере 10 млн. руб. Бывший глава Нефтеюганского района Александр Клепиков осужден на пять лет условно за то, что скоммуниздил 35 млн. руб. Вот ведь смешно: знал я паренька, который по пьянке набил морду своему собутыльнику. Так его посадили на полтора года за кражу шапки. Правда, он уверяет, что никакой шапки не крал, просто после того, как дал по башке потерпевшему, тот улетел в сугроб, а выполз оттуда уже без шапки. Смешно здесь следующее: потерпевший представил чек из магазина, согласно которому шапка стоила 2540 руб., а в то время считалось, что нанесение ущерба свыше 2500 руб. следует квалифицировать именно как кражу, а не мелкое воровство, и потому обвинение настаивало на лишении свободы без всяких условностей. А тут, понимаешь, 35 миллионов налево ушло – и на тебе срок условно.

Спрашивается, зачем прокуратура и суд так жалеют воров, которых все равно списали из номенклатуры? Те же Ткачев и Клепиков, как считается, поплатились за связь с «Юкосом». Большинство уверено, что столь мягкие приговоры обусловлены опасением, что осужденные, получив реальные срока, начнут из мести сдавать своих подельников. Но это чушь. Я не знаю ни единого человека, оказавшегося за решеткой, который бы желал усугубить свое положение ради мести. Да и сдать они могут разве что своих подчиненных, но не начальников. Нарочито мягкие приговоры укравшим десятки и сотни миллионов – это послание тем коррупционерам, которые еще на свободе: дескать, не бойтесь, ребята, даже в самом худшем случае вам по какому-нибудь пустяшному эпизоду дадут условный срок.

Многие нездоровые на голову фанаты демократии отчего-то уверены, что ротация власти на плановых выборах (типа свободных и честных) – вот верная преграда коррупции. Дескать, новоизбранный губернатор хотя бы для того, чтобы расчистить места для своих близких, вынужден будет инициировать уголовное преследование особо отличившихся коррупционеров – хоть таким образом, но будет беспредел пресекаться. Но это в теории. На практике действуют два базовых принципа коррупции – преемственность распила и презумпция безнаказанности. Первый принцип означает, что смена проворовавшегося начальника на нового не означает прекращения воровства, ибо система многоуровневого расхищения бюджета выстроена так, что даже волей первого руководителя не может быть остановлена. То есть новый босс либо должен получить свою долю и радоваться жизни (собственно, за этим во власть и идут), либо не мешать функционированию налаженного баблоотмывочного конвейера.


<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4