Юность

– Да он на конюшне занят, – попытался объяснить Ленька, – Кузьмича-то нет, вот он и задает корм лошадям.

– Да, – медленно произнес Борис, что постарше, – Михалыч дело знает. Если Кузьмич забухал, то кто к завтрашнему переходу лошадей подготовит? А ведь завтра надо будет назад вертаться. Пока погода стоит, надо работать, а то будь, они неладны эти продукты. Если бы не закончились, то и работали бы, – а потом, как будто что-то опять вспомнив, добавил, – А Михалыч, что обещал, то принесет обязательно, – это он уже говорил молодому Борису.

После этих слов, молодой Борис подскочил, сплясал пару коленец, потер ладони и радостно закончил мысль старшего Бориса:

– Эт точно! Он никогда ничего не забывает.

Только Витька отошел в угол и, недовольно посмотрев на Борисов, подозвал сверстников:

– Пацаны, идите сюда.

Парни подошли к Витьке:

– Берите из кучи спальники, – он указал на кучу какого-то барахла в углу комнаты, – И развесьте их на изгороди, пока солнышко светит. Оно их, хоть немножко, но прогреет, да подсушит. А то спать будет плохо, – посетовал он, – Спальники, наверное, отсырели.

Парни, покопавшись в куче, выбрали себе спальные мешки.

Это были ватные стеганные мешки, обшитые брезентом. Они, и в самом деле, немного отдавали сыростью.

Наскоро скатав их, парни вышли во двор и на солнечной стороне принялись развешивать спальники на изгороди.

Витька тоже вышел вместе с ними.

Он изображал из себя бывалого таежника. Ленька, желая ближе познакомиться, первым задал ему вопрос:

– Ты сам-то, откуда будешь?

– Из Тыгды я. Девять классов закончил там. Батя сказал, что нечего дома сидеть, пора бы и семье помогать. Вот и устроил меня в эту партию. Я сразу же приехал сюда. Мы уже неделю отработали, да вот, продукты закончились.

Ленька почувствовал, что Витька хочет показать перед ними свое превосходство, но не подал виду и поэтому еще спросил у него:

– А что вы там делаете, в тайге?

– А просеки мы там рубим, чтобы топографы по ним потом прошли и карты составили. Нравится мне все это. Наверное, брошу школу и поеду учиться на топографа, – мечтательно произнес он, – В тайге хорошо.

Но тут разговор их прервался. Они увидели Ивана Михайловича, идущего к дому с рюкзаком.

Лицо Витьки изменилось:

– Опять начнут жрать, – раздраженно сказал он и отвернулся.

– Чего жрать-то? – не понял Ленька.

– Сам сейчас увидишь, – буркнул Витька и ушел за дом.

Ленька осмотрелся. Слева и справа от их дома располагались точно такие же дома. Передняя часть домов выходила на улицу, а задняя в огород. Только в огородах многих домов ничего не росло. Там, где еще жили люди, была посажена только картошка, а в брошенных домах, огороды заросли травой. Объединяло их только одно, общая изгородь, выходившая к речке.