Сокровища

– Все абгемахт, – при этом добавив: – Пошли, а то они и на тебя тоже обижаются.

Бородину пришлось встать, взять тортик и идти к тёткам.

Как говорили у них в училище, пять минут позора, и зачёт в кармане.

По тому же самому сценарию, который только что отыграл Лёшка, он покаялся во всех ведомых и неведомых грехах и был тоже прощён мягкосердечной тётей Валей и подобревшей тётей Людой. А когда они узнали, что парни завтра хотят ехать на дачу сажать картошку, то тётя Валя вообще подобрела.

– Да, сыночка, это хорошо, что ты так решил. Вместо того чтобы тут по пивнушкам шастать, хоть делом займитесь. Ведь с этого поля и нам на всю зиму картошечка пойдёт. Вот и Вовочка поможет тебе, а когда вернётесь, то тогда уже и в Петергоф съездите, и в Павловское. Как бы мне хотелось и самой туда съездить, – мечтательно проговорила она.

– Так поедем, мам. Вернёмся и обязательно поедем, – Лёшка решительно махнул рукой.

– Да куда уж мне, – посетовала тётя Валя. – Ноги ж, будь они неладны, болят и болят, только вот сил и остаётся, чтобы на работу съездить, – она печально вздохнула.

– А ты, Валь, растирочкой, которую я тебе привезла, ножки-то натирай. Так оно и полегчает. Вон я, смотри, прямо-таки и бегаю… – И тётушки переключились на разговоры о здоровье и болячках.

Бородин вышел на балкон, где долго курил, а Лёшка исчез в семейной спальне, откуда через полчаса вышел сияющий и довольный, как кот, который только что наелся колбасы.

В доме наступил мир и покой, а вечером они долго сидели перед телевизором, пили чай с тортиком, вспоминали прошлые годы, родственников, живых и ушедших, а телевизор работал просто так. Его почти никто и не смотрел, пока программы передач не закончились и его не пришлось выключить.

Бородину постелили в большой комнате на диване, тётки ушли к себе в спальню и о чём-то долго ещё шептались. О чём, Бородин уже не слышал, потому что, сморённый дневными событиями, он крепко уснул.

Глава четвёртая

Деревня. Работа

С утра тётя Валя рано ушла на работу, Людмила ускакала в город за покупками, а Бородина, который мирно дрых на диване в большой комнате, только ближе к обеду поднял Лёшка.

– Сэр, нас ждут великие дела, – Лёшка бесцеремонно толкал Бородина в плечо.

По привычке сразу просыпаться и моментально входить в курс происходящих событий Бородин подскочил на диване и стоял перед Лёшкой в ожидании последующих действий.

Такое пробуждение Лёшку даже испугало, отчего он чуть ли не отскочил от Бородина.

А потом, немного отойдя от шока, рассмеялся:

– Ну ты и даёшь! Ну ты и бешеный!

– Чего надо-то? – Бородин уже полностью отошёл от сна и внимательно смотрел на смеющегося Лёшку.

– Иди мойся, да в деревню поедем, – Лёшка уже мирно хлопнул Бородина по плечу. – Помнишь же, о чём вчера говорили?

– Конечно, помню. – И, потягиваясь и позёвывая, Бородин поплёлся в ванную комнату.

Умывшись, он вышел в большую комнату, оделся и заглянул на кухню.

Лёшка жарил яичницу, а на плите уже закипала кастрюлька с сардельками.

Татьяна с ребёнком сидела тут же и с выжиданием смотрела на Лёшку.

– Лёш, ну хватит её там жарить, а то пересушишь, как в прошлый раз, – монотонно выговаривала она Лёшке, на что тот, не оборачиваясь в сторону жены, только бурчал:

– Не бои?сь, всё будет абгемахт, – и, сняв сковороду с плиты, принялся раскладывать яичницу по тарелкам.

Татьяна вручила Юрку Лёшке со словами:

– Давай уже сюда эту сковородку, а чай я налью сама, а то ты опять мне дёготь сделаешь.

Лёшка принял из её рук Юрку, уселся за стол и, посмотрев на рядом сидящего Бородина, рассмеялся:

– Давай-давай, наворачивай, а то мы с тобой сегодня знатного храпака дали. Я совсем не слышал, как маманя ушла.

– И я не слышал, – поделился с ним Бородин, беря вилку со стола. – Во вырубился! – он восхищённо покрутил головой. – Давненько я так не спал.