Ромас. Морские рассказы

На фоне голубого неба за взлетным полем, вдали, виднелись два вулкана. Один из них был ровной конической формы, а у другого вершина была немного скошена, и из нее валил «небольшой» дымок.

Как-то стало не по себе. А вдруг – рванет. Но спокойствие прибывших пассажиров успокаивало.

Я отвернулся от красоты вулканов и пошел к зданию аэровокзала.

Вскоре, получив багаж, я вышел на площадь перед аэровокзалом в Елизово.

Куда ехать, чего ехать – не знаю. Тем более, что на улице было очень холодно. Особенно в моем балоньевом пальто на «рыбьем» меху.

Пришлось вернуться в здание аэровокзала и найти справочное бюро, где бы я мог узнать, как добраться до улицы Первомайской.

Дождавшись своей очереди к окошку информации, я пригнулся, заглянул в лицо царственной тетеньке и заискивающим голосом спросил у нее:

– Скажите, пожалуйста, а как бы мне добраться до улицы Первомайской в городе?

Тетенька окинула меня безразличным взглядом и тут же, скороговоркой выпалила в мои наивные очи:

– Садитесь на номер автобуса, – она посмотрела в какой-то свой список, – Вот такой-то и езжайте до Сероглазки. Там пересядете на другой автобус и потом доберетесь до КП. На КП Вы пересядете на другой автобус, и на нем Вы уже доберетесь до своей улицы Первомайской.

Все это было произнесено скороговоркой, да так, что я практически ничего не запомнил. У меня в голове была полнейшая каша от объяснений этой тетеньки из справочного бюро. А переспросить ее я постеснялся.

Что такое Сероглазка? Что такое КП? Где автобусные остановки? Где надо выходить? Все это перемешалось в моих мозгах, и я в нерешительности отошел от справочного бюро.

В полной прострации я вышел на площадь вокзала и в недоумении огляделся.

Где я? Что делать? Куда идти? Людей вокруг почти не было. Все прилетевшие пассажиры давно уже разъехались.

Но, правда, через минут десять-пятнадцать подошел автобус в город.

Со своим чемоданищем я взгромоздился в него, устроил чемодан в проходе, хотя некоторые пассажиры толкали его ногами, таким образом, выказывая недовольство, что он тут стоит и мешает им пройти.

Не обращая внимания на их недовольные действия, я устроился на заднем сидении автобуса. Внутри автобуса было тепло и, несмотря на морозец на площади, я почти сразу же согрелся.

Вскоре автобус тронулся, и я смотрел по сторонам на пейзажи зимней Камчатки.

Все было интересно. Снег вдоль дороги стоял сугробами, высотой метра по два-три.

Наверное, недавно прошли грейдеры, которые его сгребали с дорог.

Потом, когда я уже пожил некоторое время в Петропавловске, я увидел, эти самые грейдеры.

Хотя в понимании материкового жителя, это были вовсе не грейдеры, а турбоагрегаты, которые чистили дороги даже в самые сильные снегопады. Они шнеком забирали в накопитель снег и струей выкидывали его на обочину.

Поэтому вдоль обочины стояли такие громадные трехметровые сугробы, а дороги были чистые.

Потихоньку автобус доехал до Елизова. Он немного постоял на автовокзале и двинулся дальше.

От Елизова он ехал по очень извилистой дороге вплоть до самого города.

Начало города можно было определить по пятиэтажным домам, выглядывающих из-за сугробов.

На одном из них я прочитал, что это улица Тушканова.

Так, значит, мне скоро надо будет выходить.

Я прошел к водителю автобуса и спросил его:

– Скажите, пожалуйста, а как мне добраться Сероглазки?

Водитель, не отрываясь от дороги, буднично ответил:

– Вот сейчас я поеду по Тушканова до Сероглазки, там ты выйдешь и найдешь то, что тебе надо.

Я так и сделал. Когда с Тушканова автобус завернул на Сероглазку, и проехал некоторое время, водитель мне махнул рукой – вот здесь мне надо будет выходить.

Я подхватил свой чемодан, вышел из автобуса и огляделся. На остановке снега не было, все было утоптано и очищено. А вокруг была только девственная белизна. Ни дома, ни деревца.

Куда идти? Чего идти? Я понятия не имел. Но, зная, что где-то там, в стороне, куда махнул мне рукой водитель, были какие-то дома, то я и пошел туда.

Сначала снег достигал мне щиколоток, потом я брел в нем чуть ли не по колено, волоча за собой свой громадный чемодан. Ох, и тяжеленный же он оказался. И не мудрено! Одна треть его была забита технической литературой по специальности.

Постепенно я стал вязнуть в снегу. Несколько раз провалился чуть ли не по пояс. Чемодан спасал меня от того чтобы я не проваливался еще глубже.

Дальше идти было невозможно, потому что вниз шел отвесный косогор, и передо мной раскинулась только широкая гладь Авачинской губы, на которой кое-где плавал лед. А я уже и так измотался, бродя по этим сугробам.

Внизу был какой-то небольшой полуостров и какие-то небольшие домики.

Невольно подумалось:

– Нет, наверное, я туда не пойду.

Какая-то мысль подсказывала мне, что я выбрал неправильное направление и что я заблудился.

Я выбрался из снега, вышел на ровную дорогу, и вернулся на остановку автобуса. Перешел на другую сторону дороги, дождался очередного автобуса и забрался в него.

По-другому это никак нельзя было назвать.

Я был, как снеговик. Только что шапка была не в снегу. Ноги промокли. Брюки были мокрые. Шерстяные перчатки представляли собой жалкое зрелище половой мокрой тряпки.

В автобусе людей было немного. Они все с удивлением разглядывали меня.

Тут я уже сразу подошел к водителю и спросил у него:

– Мне нужно добраться до КП.

Водитель доброжелательно с сочувствием посмотрел на меня:

– Где же это тебя так угораздило так изваляться?