Это не моя жизнь

– Что, опять на подсосе? – поинтересовался у паренька. – Не слишком часто в последнее время? И где только деньги берёшь?!

– Ты, что ль, подкатил, попс, блин? – нараспев протянул парень, открывая глаза. – Тихонько причалил, как крыса. Шёл бы мимо – нет, надо обязательно кайф обломать! У меня каникулы, неужели непонятно! Я в вашу с матерью пургу не встреваю, так и вы оставьте меня в покое. Сам уплывёшь или мне вставать?

– Ты бы мать пожалел, Савёл! Если на меня и себя наплевать, – озираясь по сторонам, чтобы никто не слышал, начал выговаривать мужчина. – Деньги, небось, у неё выклянчил?

– Ну, понеслась бодяга! – парень медленно поднялся и побрёл вдоль аллеи. Повернулся, крикнул издалека: – Ночевать не приду, попс… Из-за тебя! Так маман и передай. Это чтоб не искали понапрасну.

Отец какое-то время смотрел ему вслед, потом достал из кармана пустую пачку «Мальборо», скомкал и начал вертеть в руках. Глаза при этом блестели.

Запылённая листва тополей почти не шевелилась. Он стал часто замечать в последние дни эти паузы без ветра, и почему-то становилось в такие минуты не по себе. Странный в этом году выдался август, словно что-то должно случиться в ближайшее время. Не только в природе, но и в отдельно взятой человеческой жизни…

Звали мужчину Аркадий Изместьев. В тысячный раз он задавал себе вопрос, когда мог «проворонить» сына. Полтора года назад их с Ольгой словно обухом по голове саданула новость: их пятнадцатилетний Савелий – законченный наркоман. Лечение в престижных клиниках, в которые пристраивали парня, сколько-нибудь ощутимого результата не приносило. Савелий держался потом не больше месяца. И – срывался, словно демонстрируя родителям, насколько ничтожны их попытки что-либо изменить.

Не «садить» же на «заместительную терапию» такого молодого! Хотя, что скрывать, данный вопрос не раз и не два поднимался в разговорах с врачами. Доктора при этом всегда занимали резко отрицательную позицию.

Аркадий перестал ходить на родительские собрания, взвалив это на хрупкие плечи супруги. Звонки из милиции, вызовы токсикологической бригады, поиски по притонам – сколько всего случилось за это время, невозможно себе представить. В конце бесконечного туннеля света не просматривалось. Деньги в семье Изместьевых, если они и были какие-то, перестали водиться окончательно.

* * *

От грустных мыслей отвлёк остановившийся неподалёку чёрный «лексус». Вернее – ступившая на асфальт из проёма задней дверцы ножка в лакированной туфельке. Она застыла на секунду, как бы давая себя получше рассмотреть. И Аркадий беззастенчиво на неё уставился, совершенно не заботясь о том, как это выглядит со стороны.

Да, ему под сорок. Ну так что, он перестал от этого быть мужчиной? В той беспросветности, что выпала ему в последние месяцы, подобные чудесные миги готов ухватывать, как глотки живительного воздуха во время заплыва кролем на двести метров.

Обладательница прекрасной ножки тем временем явилась перед взором целиком. Кольнув при этом в самое сердце: там шевельнулось нечто совсем забытое. В груди становилось теплее с каждым шагом женщины.

Наконец, от обрушившейся на него догадки Аркадий выронил скомканную пачку и привстал. Не может быть! Стройная фигурка элегантно проплыла мимо, не удостоив Изместьева взглядом.

Модный бордовый пиджак с юбкой, косынка в тон костюма, сотовый телефон прижат к уху, солнцезащитные очки. Бизнесвумен, кажется – так их называют.

От Жанки Аленевской, бывшей одноклассницы, пожалуй, ничего и не осталось. Но это она, нельзя ошибиться! Следом за ней, как водится, зеркально выбритый браток в костюме за пятьсот евро. Вопросов нет…

Обрывок разговора долетел до ушей, подтвердив догадку. Её голос он не может спутать:

– С кредитами поосторожней там, Климушка. Они наших процентов не знают, прикинь по обстоятельствам. Сразу не шокируй. С активами сама разберусь…

– Жанна! – не ожидал, что получится так громко. Она застыла, обернулась, бросив в трубку короткое: «Я перезвоню». Браток в костюме взглянул на Изместьева так, будто тот смог на ринге против него «достоять» до второго раунда.

– Мы знакомы? – она подошла к Аркадию на расстояние вытянутой руки, ближе браток не позволил. – Или мне показалось?

– Жанна, это я… Изместьев… Арка, – затараторил, проглатывая по полслова. – Одноклассник твой. Не помнишь?

В карих глазах появилась искорка.

– Да, да, что-то припоминаю, – она улыбнулась, жестом показывая братку, что волноваться не стоит. – Подходи завтра к банку… часикам к пяти. Я как раз освобожусь. У нас будет… пара минут на болтовню.

Резко развернулась, давая понять, что на сегодня разговор закончен. В кармане Аркадия внезапно «проснулся» сотовый. Он автоматически поднёс трубку к уху. Ах, чёрт, как не вовремя!

С ним поздоровался мужской голос, странно представился: то ли Карлом, то ли Шлоссером. Аркадий пробормотал:

– Потом, земляк, сейчас не могу. Всё – потом, потом.

Отключившись от собеседника, спрятал трубку в карман, и не мог оторвать глаз от удаляющейся фигурки. Внезапно чья-то рука легла на плечо:

– Не грузись, попса, телуха явно не для твоего стойла. – Савелий стоял рядом и мутно улыбался. Отец отбросил руку сына, резко отвернулся и пошёл прочь. Вслед ему неслось: – Вот кабы ты на такой же тачке подкатил, тогда тебе… респект и уважуха, а так…

Чайник браги

Как корабли возвращаются в гавань, самолёты – на аэродром, так и бригады «скорой помощи» – на родную подстанцию. После нескольких тяжёлых вызовов, когда больные развезены по клиникам, можно расслабиться, потравить анекдоты, в том числе и сальные…

На самом въезде в город, перед постом ГИБДД, «газель» с красным крестом на борту упёрлась в пробку. Тут же заморосил дождь. Пахомыч, водитель, включив дворники, в сердцах ударил по рулю:

– Вот не могут у нас без накладок! Не могут! Что за канитель опять? Кому в задницу кран вставили? Купят права, ездить толком не умеют. А туда же!

Медсестра Леночка, колдуя над своим мобильником, откликнулась тотчас:

– Ты прям как вчера родился, дядь Паш… Не бери близко к сердцу, береги нервную систему.

– У тебя она, конечно, в полном ажуре, – огрызнулся водитель. – В розовом и голубом! Всем хахалям своим СМСки расфасовала? Или остался кто? Не охваченный твоим… гм… роумингом?

– Вдруг действительно авария? – предположил фельдшер Олег, прокручивая на айпаде одну за другой страницы захватывающего боевика. – Или, не дай бог, катастрофа! Темнеет рано, в сумерках всякое случиться может.

«Кажется, это называется скроллинг», – подумал Изместьев, глядя, как ловко бегают пальцы фельдшера по планшету. – Можно и тебе, доктор, научиться так же, но не хочется». В полемике он участия не принимал, своими проблемами делиться не привык.

Ему скоро сорок, а он всё носится по городу, как подмастерье. Хотелось бы остепениться. Годам к тридцати пяти понял, что его дело – хирургическая косметология. Была некогда мысль – подавать на хирургический поток. Сейчас бы сертифицировался без проблем, но он – терапевт. Здесь специализации другие. Никуда от этого не деться. Поле деятельности отфлажковано, не выпрыгнешь.

Однокурсники давно в клиниках, диссертации пишут… А он словно не повзрослеет никак. Суетится, суетится.

Предаваться ностальгии помешал звонок сотового.

– Аркаш, вы сейчас должны быть неподалёку от парка Горького, – прошепелявила в трубку Натали, диспетчер подстанции. – Я правильно вас там вычислила?

– Сразу видно, с математикой у тебя было о'кей. Мы в пробке, вообще-то, – уточнил он. – Но Парк нам по пути будет. Так что, продолжай, Лобачевская ты наша.

– Кома там диабетическая, – без предисловий выпалила Натали. – Вы ближе всех, поэтому загляни обязательно. Кома – твоя! Записал, док?

– Гм, записать-то записал. А что я за это буду иметь? – поинтересовался Аркадий, уловив, что в салоне стоит полная тишина: все прислушиваются к его разговору. Ещё бы: конец дежурства всё-таки. И «подцепить под занавес» тяжёлого больного никому не «улыбалось».

– Как всегда, – вздохнула трубка, – чайник браги и пирожок.

– Умеешь ты обрадовать. Лады.

Оглядевшись, он понял, что пробка давно позади, а Парк культуры будет минут через пять. И энтузиазма туда заезжать у его бригады не предвидится. Но – работа есть работа.

– Так что там было обещано? – уточнил фельдшер. – Колись, Аркадий Ильич, тут все свои. Поцелуй, небось?

– Чайник браги, – заземлил он Олега. – Могу поделиться, кстати. Более того, могу весь отдать. Да и мало мне одного поцелуя, посущественней бы что-нибудь. Поворачивай, Пахомыч, в Парк культуры. Едем выводить из комы одного паренька. Сахарный диабет, классика, можно сказать.

Сколько пареньков, дедушек и бабушек ему довелось «выводить» из ком за прошедшие годы… Упомнить невозможно. Пространство города невозмутимо бороздили несколько десятков «повторно рождённых» – тех, кому Изместьев «завёл» остановившееся сердце. Кто-то даже поздравляет открытками в День медицинского работника и в Новый год. Последний праздник – особенно символичен. Можно сказать, роковой день для Изместьева. Признаться честно, побаивается доктор этого дня… Вернее – ночи, боя курантов.