Это не моя жизнь

Дело в том, что его самого однажды «завели» фактически под бой курантов, в одну из новогодних ночей. Когда-то с восемьдесят четвёртого на восемьдесят пятый он открывал бутылку шампанского, и она выстрелила раньше времени. Пробка угодила в открытый глаз… Такие вот встречались бутылки в застойные годы.

Рефлекторно случилась остановка сердца. На его счастье среди гостей оказался доктор, и «скорая» примчалась на редкость быстро. Доктора звали Стефан, он приходился Изместьеву дядей. Именно в ту новогоднюю ночь Аркадий решил стать врачом. Что было, то было, из жизни не вычеркнуть.

Поворот, проходной двор, клиника

На крыльце женской консультации Ольга вдохнула полной грудью. На дворе август, а на душе – поздняя осень с заморозками и длинными ночами. Что ж, Ольга Матвеевна, проскочить критический вираж своей жизни «на ура» не удалось, это надо признать.

Бывшая школьная подруга, а теперь гинеколог и кандидат наук Генриетта Зиганшина только что обнаружила у неё миому матки. Глупо сейчас округлять глаза, делая вид, что ничего подобного в жизни не слышала никогда. Может, и не слышала, но чувствовала интуитивно. На уровне подкорки, как любил иногда выражаться муж. Так сложилась жизнь. Сломать это «сложившееся» не у каждой мужества хватит. Большинство женщин предпочитают двигаться по линии наименьшего сопротивления.

Никаких Америк для Ольги одноклассница, в принципе, не открыла. Так, выплеснула то, что сама выучила «назубок», как опостылевшую роль. И – отправилась принимать следующую, возможно, такую же горемыку, как и Ольга, а может – ещё хуже… Неужто сама Генриетта такая суперправильная, неужто у самой график над кроватью висит?

Спокойно, ровесница, до тебя никому нет дела. Кто-то троллейбус ждёт, кто-то такси ловит. Бомжи сосредоточились над мусорным баком, словно шахматисты над доской. Утомлённо-упакованная мадам с двойным подбородком с покупками тащится вдоль витрины, своё мешковатое отражение разглядывая. Может, самое главное и не купила… Ей точно наплевать, насколько и у кого внутри что выросло. Это не на носу, дурёха! Миома, миома… Название подошло бы к майонезу. Гм, господа, разрешите вам предложить «высококалорийную миому». К мясу, к макаронным изделиям… Дошутишься, ровесница, не ровён час!

Поворот, проходной двор, клиника.

Совсем, как у Блока: «Ночь, улица, фонарь, аптека…»

Может, зря она со своими «тараканами» к Павлику? Вывалит сейчас, огорошит… Надо это ему? Небось, пациентов полный коридор. И все – к доктору Ворзонину. Для всех он – доктор Ворзонин, а для неё просто Павел. Хотя между ними ничего не было. Правда!

А могло бы. Ещё как! Стоит ей лишь глаза опустить в нужный момент.

Как странно. Есть любимый муж, но в своей проблеме Аркадию она не признается даже под страхом смерти. Другие бы – наверное, скорее всего, но не она. Пусть Аркадий отдалился от неё в последние дни, но она не теряет надежды, что у них образуется. Всё впереди, всё ещё будет…

Она пришла со своей болью к Павлу. К чужому человеку, с которым познакомилась больше года назад. Как ландшафтный дизайнер, Ольга что-то планировала для его психотерапевтического Центра… Проект был фактически готов, а они всё болтали, болтали. Ольга чувствовала лёгкость, почти девичью бесшабашность. То, что улетучилось тотчас, стоило выйти из кабинета. Может, Ворзонин тогда загипнотизировал её?

Потом, спустя какое-то время, она обратилась с просьбой пристроить Савелия. У парня была как раз ломка. И опять – лёгкость, решаемость любых проблем, даже таких сложных как эта. Сына достаточно эффективно пролечили. Хоть он вскоре сорвался. Всегда срывался, тут ничего не попишешь.

Сейчас кажется, что они с Павлом росли вместе, в одном дворе. Хотя доктор утверждает, что это было в предыдущей жизни. Может, несколько жизней назад. В иную историческую эпоху. Ольга с ним не спорит. Его правоту в подобных вопросах она признала давно. Кажется даже, он в неё влюблён, как мальчишка. Это немного забавляет. Только не сейчас.

Он чертовски мудр, этот доктор Ворзонин. Не зря женщины его обожают. Вон какой «малинник» у кабинета. Самый сок приёма! Она приблизилась к двери ровно настолько, чтобы посеять панику в стройных рядах пациенток, больше похожих на эстрадных фанаток, но к открытой конфронтации прибегать не стала. Сотовый телефон для чего создан?

– Павел, это я… в коридоре… у твоего кабинета. Надо бы поговорить.

Ни разу ещё он не требовал уточнения: кто именно у кабинета, всегда узнавал с первого раза.

Сегодня ей показалось… Только показалось, что в его глазах мелькнуло, пусть на долю секунды, но она прочитала. Разгадала, как ребус. Мужики, в принципе, все одинаковы, и этот психотерапевт с кучей регалий и научных званий – увы, в потоке не исключение.

Жутко примитивный народ! Нехитрый выбор между сексом и всем остальным. Если перед ними интересная женщина, то весь спектр взаимоотношений с ней тотчас раскалывается на «это» и остальное. А это что угодно: уборка квартиры, варка борща, совместное конспектирование, работа над презентацией, прыжки с парашютом. В зависимости от пристрастий, уровня или этапа взаимоотношений…

Но всё туго напичкано по одну сторону, по другую – только секс. Ну, там, прелюдия, апогей, «ахи-охи»… По другую сторону свобода, масса пространства – воображай, фантазируй, оттягивайся. Но – на уровне плоти, с подключением инстинктов, рефлексов и прочей запрограммированной мокроты, как любит выражаться муж. Другого днём с огнём не сыщешь.

Эх, Ворзонин, Ворзонин… И ты туда же. Запущена цепочка под кодовым названием «как использовать ситуацию». Как сыграть «в одни ворота». Конечно, Ольга пришла сама, на лице всё написано. А ты, кобелиное семя, пользуешься. Так пользуйся же, дрянь!

Она не смогла сдержаться, расплакалась. Разревелась по-коровьи. Всё, что сдерживало, словно растворилось, исчезло, кануло куда-то, и она дала волю слезам.

Ну почему это – именно ей?! Это наваждение, этот сноп, ворох, лавина?! Почему, почему? Нет чтобы мимо прошла, болезнь эта идиотская! Мало женщин на свете? Других женщин!

Слёзы лились рекой, водопадом. Рыдания душили, руки тряслись, как у матёрого алкоголика. Но ничего поделать она не могла.

А он-то как хлопотал! Павел Ворзонин, светило отечественной психотерапии, кандидат наук, без пяти минут доктор. И музыку включил, и валерианку накапал, и вентилятор направил, и на кушетку уложил.

Что это с ней? Климакс? Не рано? Она прислушалась, его речь звучала плавно и успокаивающе. Возможно, он говорил уже давно. Вечность? Или только что начал?

– …гинекологи, как всегда, упрощают. На самом деле сейчас открою жуткий секрет, – в этот момент Павел прислушался, словно выясняя, сколько жучков понатыкано в кабинете. Потом махнул рукой и продолжил: – Этого никто не знает. Я имею в виду, как на самом деле влияет интенсивность половой жизни и регулярность на матку, придатки, предстательную железу… Не знает, и всё! Им кажется, что они смоделировали ситуацию на макаках, получили, к примеру, гиперплазию, и смело переносят данные на людей. Однако сейчас даже сам факт нашего происхождения от обезьян подвергается сомнению. Им выгодно представлять всё в таком свете, не более того. На самом деле миома возникает как у замужних, так и у незамужних, аденома – как у женатых, так и у неженатых. Не стоит искать чёрную кошку в тёмной комнате, скорее всего – её там нет. Никто не сможет провести черту, сказав, что здесь получаешь удовольствие, и в данном случае ничего не завяжется (хоть ты и эгоист чистой воды, так как «работаешь» исключительно на себя), а здесь – заботишься о продолжении рода. Этого никому не дано, понимаешь? Гинекологам – тем более. У них это скорее шоу, как на первом канале.

Он продолжал говорить. Ни разу не выказав беспокойства о том, что за дверью – легионы страждущих. Ольга не заметила, как тревога прошла, уступила место уверенности. Желанию продолжать жить, заниматься текущими делами…

Да, да, у неё почти закончен проект фасада нескольких корпусов местного курорта. Оплату проведут взаимозачётом, обещали три путёвки на сентябрь, в самый бархатный сезон. Ни Аркадий, ни Савелий ещё не знают об этом. Они тысячу лет не отдыхали нигде всей семьёй. Говорят, там просто рай осенью: настоящее буйство красок. Только бы всё получилось.

Знакомая «бумаженция»

Тополиные ветки отбрасывали от единственного на всю округу фонаря нечёткие тени. Роптание склонившихся людей прерывалось женским надрывным криком:

– Дайте что-нибудь сладкое, умоляю! Хоть конфету… хотя конфетой он подавиться может. Лучше воды… да не нужна минералка! Ну где же эта «скорая»? Венечка, милый… Очнись, Венечка…

Лежащий на скамье паренек, казалось, светился в темноте бледностью. Пары манипуляций Изместьеву хватило, чтобы диагностировать гипогликемию. Девушка рядом всё время что-то шептала, но Аркадий не прислушивался, действовал автоматически:

– Лена, глюкозу дробно, преднизолон… Олег, давление, кислород. Пахомыч, носилки, живо! Глубоко ушёл, паря. Шевелимся!

В машине девушка, которую звали Кристина, наблюдая за уверенными действиями медиков, несколько успокоилась:

– Мы с ним в кино ходили… Я предупреждала, что не надо на две серии, а Венечка настоял. Обычно он ужинал в это время.

Аркадию было не до спокойствия. Больной ему не нравился с каждой минутой всё больше. Не укладывался в стереотип. Ввели пятьдесят кубиков глюкозы, должен давно уже прийти в себя. Пульс, давление, кожные покровы, зрачки – в норме, но парень и не думал «просыпаться».

– Доктор, скажите, всё идёт… нормально?

Тревога доктора передавалась Кристине. Она хлопала больного по щекам, целовала его, гладила, нашёптывала нежности, но – без эффекта. Олег, заполняя «карту вызова», старался не смотреть в глаза Аркадию, но по его поведению чувствовалось, что тому также не по себе.

Машина неслась по ночному городу, асфальт блестел огнями реклам и витрин. Никому в городе не было дела до крошечной «скорой», с трудом вписывавшейся в опасные повороты.

– Он всегда по-другому из комы выходил, – лепетала Кристина. – Он давно уже должен… давно… Тут что-то не так, доктор. Вы всё правильно ввели? Ничего не перепутали?

– Успокойтесь, девушка, – Леночка сидела с каменным лицом и теребила лямку на униформе. Не так давно все медики «скорых» и МЧС облачились в зелёные костюмы, за что некоторые из коллег стали звать их долларами. – Всё будет в порядке. Как зовут больного, фамилия, возраст?

– Что? А, да… – девушка кивнула и замолчала, потом, словно спохватившись, промямлила: – Поплевко Вениамин, двадцать де…

Договорить она не успела. Из горла больного вырвался всхрап, после чего последовал жутковатый вопрос:

– Какое сегодня число, господа?

Грубый гортанный голос словно звучал из глубины колодца. К тому же говоривший был явно не из этой местности, чувствовался странный акцент. Кристину сначала затрясло, потом началась истерика:

– Это не Венечка! Куда вы дели моего Венечку?! Это не его голос!!! Он не так выходил… Господи!!!

Леночка начала креститься, Олег выронил авторучку. Изместьев старался не терять самообладания, но колени начали подгибаться. В горло будто кто-то напихал ваты.

– Вениамин, – прокашлявшись, начал он, – вы слышите меня?