Легенды хоккейного ЦСКА

Да, жил одно время, как говорят, на два дома. Тетя родная, бабушка, Елена Николаевна, немало близких мне людей в России. Не выдерживал разлуки, прилетал, общался. И снова возвращался. Потому что стал играть в юниорской лиге Америки, это весьма ответственный шаг. Времени в обрез даже на личную жизнь.

До двенадцати лет считал, что фамилия непременно обязывает играть. Но игрового «голода» не испытывал. Он, «голод», вернулся к пятнадцати годкам. Зримо увидел плоды своих трудов на площадке, замаячила перспектива попасть в приличный клуб НХЛ. Просто начал осознавать, что я уже далеко не ребенок, что тамошние тренеры выделяют меня из сорока ребятишек в команде. Готовься как следует, отличайся в матчах – мотивация весьма мощная.

Деньги, в том числе и в хоккее, – вещь немаловажная. Но куда важнее, по-моему, поддерживать имидж семьи, фамилии. Не позориться. А деньги придут, если грамотно делаешь свою работу. Передо мной примеры моих родителей, их знакомых, друзей. Они приоритет учебе отдали. В общем, не хоккеем единым.

Души прекрасные порывы…

Всю жизнь играю. В 26 лет, однако, пришлось завершить карьеру профессионального хоккеиста. Почему? Думал, здоровья хватит надолго, молодым был, полным сил. Но появились всякого рода проблемки, с руками, к примеру. Без них не только на хоккейной площадке, в жизни-то не обойтись.

Не поверите, а я играл в России, в том числе в команде Виктора Васильевича Тихонова, еще под руководством Быкова Вячеслава Аркадьевича. В 2006 году в частности. Болельщики, может, вспомнят, я порядка двадцати матчей за ЦСКА сыграл. В «Крыльях» тоже выступал, там скромнее, двенадцать-тринадцать встреч провел.

Теперь удел – любительский хоккей, без любимого занятия жизнь пресной видится. Друзья иногда просят поддержать компанию, сыграть в турнирах, посвященных замечательным ветеранам. Как тут откажешь? Кощунством с моей стороны было бы. Катаюсь нынче три-четыре раза в неделю с моими неизменными друзьями – Егором Михайловым, Максимом Петровым, другими ребятами. С ними словно очередную молодость переживаю. Собственно, и так молодой, всего-то 31. Но в их компании преображаюсь, в душе еще моложе становлюсь.

Последние два года до завершения профессиональной карьеры играл в Америке. Понимал, чувствовал, тяжело с духом собраться на тот или иной матч. Там рубка всегда идет нешуточная. Да, не столько физически, сколько морально непросто. Из-за травм. Их последствия все время сказывались на настроении, появлялся внутренний дискомфорт. Это в ранней юности легко, почти играючи преодолевались трудности. Ближе к тридцати все сложнее дается, на себе прочувствовал. Мне вот по полтора часа до начала матчей в Америке руку в норму приводили – перематывали ее, буквально «колдовали» над ней врачи. Долго ли протянешь таким образом в профессиональном хоккее? Нет, конечно.

…Был момент, когда папа мой серьезно заболел. На тот период редко с ним общался – в силу занятости, огромных расстояний и т. д. Мама, мудрая женщина, подсказала ненавязчиво: повидай отца, пообщайся с ним. Мол, если упустишь такую возможность, многое в жизни рискуешь потерять. Совесть замучает, не даст покоя чувство, что чего-то недоделал в жизни, недодал частичку тепла родному человеку. Достучалась до моего сердечка без труда, я нормальный, неравнодушный парень. Поэтому практически сразу, не размышляя, отправился на свидание к папе.

Жизнь его изрядно «тестировала», словно проверяя на прочность. Чуть раньше рассказал, что на спортивной стезе, армейской службе, да и на личном фронте ему пришлось пережить непростые времена. Неудивительно, возникли проблемы с сердцем. За состояние мамы, к слову, тоже пришлось в свое время сильно переживать, беспокоиться. Болела-то серьезно. Одна из причин, почему она не может пока приехать в Россию. Наблюдается у доктора. Слава богу, нынче маме лучше стало, кризис преодолен.

Завершу, пожалуй, свой рассказ об американском периоде. Учился я в частных школах и солидных университетах. Совмещал, кстати, учебу с тренировками, матчами. В России, в МГУ, учил русский, шлифовал особенности родного мне языка.

А там, за бугром, постигал азы бизнес-экономики. Это немного другая тема, не как здесь. В принципе, как уже сказал, старался учиться, играть в хоккей. Не случайно студенческие команды столь сильны в Америке и Канаде. Там приветствуется выбор: если что-то не получается в большом хоккее, можно и нужно попробовать силы в университетских коллективах. Многие мои тамошние знакомые, друзья так и поступили: играли в Гарварде, Принстоне, других местах.

Сто долларов за «мир»

Никогда не забуду о поколении игроков деда, в том числе его молодых коллегах по хоккею. Еще в детстве меня познакомили с легендарным Александром Павловичем Рагулиным, прекрасной семьей Кузькиных, многими другими замечательными мастерами. Общаюсь, к примеру, с потрясающим Владиславом Александровичем Третьяком, и не только с ним, разумеется.

Чувствую, по сей день должок перед ними неоплаченный. В плане высокой духовности, выдающегося их мастерства, незабываемых человеческих качеств. Сызмальства вырос на рассказах об этих людях, родители посвящали в подробности. И проникся аурой, хочется верить, впитал все самое лучшее.

К сожалению, такие хоккеисты и тренеры, как Анатолий Владимирович Тарасов, Аркадий Иванович Чернышев, Всеволод Михайлович Бобров, Виктор Васильевич Тихонов, своего рода исчезнувший вид. Мне очень грустно, если откровенно. Люди-уникумы. О них никогда не забуду, они в сердце моем. В детстве, по понятным причинам, не очень понимал столь простые истины. В пору взросления осознал, прочувствовал великую душу мастеров. Ведь я сам хоккейный человек, мне близки подобные вещи.

Конечно, хоккей деда и его партнеров по ЦСКА, сборной СССР смотрел и смотрю, благо Интернет позволяет. Очень техничная, сказал бы, ажурная манера игры. Образно говоря, «ниточка с иголочкой». На языке домашней хозяйки, продеваешь нитку в игольное ушко и шьешь узоры на льду. Таким тончайшим, на мой взгляд, искусством хоккея владел дедушка, его друзья.

Меня воспитывали в атмосфере уважения к людям. И, если человека уважаешь, необязательно кричать на него в минуты раздражения. Надо держать себя в руках, не поддаваться соблазну сорвать на собеседнике злость. Подобного склада человеком был и Вениамин Вениаминович.

Конфликты между тем случались. Насколько помню, между отцом и дедом. Весьма строго в некоторые моменты дедушка относился и к моей родной тете – Наталье. Но разговоры, пусть и жесткие, все равно оставались в рамках приличий, не переходили в банальную ругань, тем паче истерику.

Дед ненавязчиво внушал своим детям мысль об успешной, по возможности, учебе в высших заведениях. То есть видел их в своих мечтах умными, достойными людьми, способными уважать окружающих. Убеждал их искать собственный путь в жизни, а не рассчитывать на чью-то протекцию со стороны. Дед, к примеру, открыто говорил моему отцу: «Ты все равно не станешь лучше меня в хоккее». Видимо, давно подметил и оценил возможности отца-хоккеиста. Тем самым ориентировал сына на поиски верного пути. «Иди, учись, пробивайся сам», – говаривал дед.

Отец мой, Игорь Вениаминович, прислушивался к ценным советам. Позднее столь же взыскательно относился и к моим выступлениям на хоккейной площадке. Говорил, может, банальные фразы, но от этого не менее значимые: дескать, надеваешь майку знаменитого ЦСКА, изволь соответствовать имени клуба.

Между прочим, Игорь Вениаминович отыграл пару-тройку сезонов в родном для нашего деда коллективе. Но по большому счету ко двору не пришелся. Видимо, сие и подметил легендарный дедушка, он иногда посещал тренировки и матчи с участием моего отца в составе ЦСКА. Потому не случайно советовал папе искать иные пути в жизни, нежели реализация себя в хоккее. К слову, Игорь Вениаминович так и поступил.

Да, хоккей наших замечательных ветеранов совсем иной, в отличие от нынешних времен. Был медленнее, но, может, техничнее. Я, можно сказать, всю жизнь играю. И могу засвидетельствовать: сейчас спортивное оборудование настолько современное, что позволяет быть на высоте положения во многих компонентах.

А, например, в 60—70-е надо было обладать незаурядным мастерством, чтобы прямым крюком старомодной клюшки регулярно – девять из десяти шайб – точнехонько отправлять в «девятку» ворот. Нынче это стандарт. Тогда – эталон, своего рода пьедестал. Потому что право играть в коллективе с подобными знаменитостями требовалось заслужить. Надо быть МАСТЕРОМ.

…Дед как-то рассказывал о подробностях поездки и, разумеется, самой игре на чемпионате мира в той же Америке. Вот не надо только саркастически улыбаться, гомерически смеяться, это тогдашние реалии. За выигрыш мирового первенства хоккеистам советской сборной выдали премиальные – по сто долларов на брата.

Ну и что, по меркам того времени, кстати, весьма приличные деньги. Деду, как и его товарищам по команде, понравились тамошние хот-доги. По окончании матчей еще оставалось немного времени до вылета на родину. И дедушка вместе с друзьями отправился в местную лавку – полакомиться хот-догами. Еду запивали популярной в Штатах кока-колой. Почти всю сумму спустили, так вышло.

Да, дружили семьями. И нынче, представьте, поддерживаем отношения с родственниками Константина Борисовича Локтева. Если помните, был потрясающий партнер деда в тройке нападения Альметов – Локтев – Александров. В годы активной хоккейной карьеры эти люди дружили, ездили в гости, общались. Помогали друг другу в непростые периоды жизни. Жаль, Альметов Александр Давлетович рано завершил свои выступления в большом хоккее. Отец рассказывал позднее, что партнер и друг Александрова и Локтева несколько отдалился от партнеров по тройке. Потом вовсе исчез из поля зрения.

Нравится творить добро

Иногда размышляю вот о чем. Если в свое время удалось бы покататься вместе с дедом, возможно, и в хоккее преуспел бы больше. Но дедушка слишком рано умер… В наше время хоккей, да, другой. Не лучше или хуже, просто иной. Не стал бы жестко противопоставлять легенд советского периода и нынешних мастеров. Ни к чему.

Одно, пожалуй, скажу: сейчас нет, по-моему, столь трепетного отношения к понятию «мастер игры». Возможно, ошибаюсь, но так мне представляется. По ощущениям, звания «заслуженных мастеров спорта» выдают примерно как права на вождение автомобиля способным игрокам. Все.

Тем не менее сегодня получаю ни с чем не сравнимое удовольствие погонять шайбу в компании прекрасных людей и хоккеистов. Например, поигрываю вместе с Егором Михайловым. Великолепный мастер и классный парень. Считаю его своим товарищем. Вообще хорошо знаю семью Михайловых, восхищаюсь теплыми отношениями в ней. Еще катаюсь с Андреем Николишиным, Валерием Каменским, Сергеем Викторовичем Федоровым, другими потрясающими игроками. Подобное общение для меня – именины сердца.

Уже пятый год работаю в штабе ЦСКА. Так вышло, что достаточно хорошо знаком с директором клуба Игорем Вячеславовичем Есмантовичем. Предыстория следующая. Бабушка моя, Елена Николаевна Боброва, позвала как-то на пару матчей ЦСКА. Она весьма частый и желанный гость в армейском дворце спорта, все-таки вдова легендарного Всеволода Михайловича Боброва. Да и саму команду бабуля никогда не переставала любить, я чувствовал это и знаю ее пристрастия.

В тот момент у меня функционировал маленький бизнес, далеко за пределами России. Я не бил, как говорят в народе, баклуши. Но хотелось работать в серьезной структуре, даже необязательно связанной с хоккеем. Тут на авансцену вышел как раз Максим Петров. Он, в хорошем смысле, одержим идеей, как поддерживать и умножать традиции великого клуба ЦСКА. В том числе как развивать детский хоккей, реально, эффективно помогать славным ветеранам армейской команды. Приход Максима, его порыв, не скрою, окрылили и меня. Уже не сомневался, чем заниматься дальше, чему себя посвятить. Выбор сделал. Стал работать в классном коллективе, с друзьями-единомышленниками. Интересно, очень интересно!

Нашлись люди, вложившие душу и средства в наше общее, считаю, весьма благородное начинание. В частности, выделяются немалые средства на становление регионального движения «Золотой шайбы», что чрезвычайно важно. Без подпитки большого хоккея ценными кадрами «снизу» не будет дальнейших позитивных перемен в популярной и любимой народом игре. И ДЮСШ армейская, к слову, весьма динамично работает, стала поставлять перспективных мальчишек в наши команды.

Мы во всем помогаем директору клуба. Без промедления откликаемся на решение всевозможных задач, прежде всего связанных с вопросами помощи ветеранам ЦСКА. Реализуем многочисленные проекты по социальным программам, благотворительности и так далее. Руководство компании «Роснефть» выделяет немалые деньги на развитие упомянутой мною детско-юношеской школы ЦСКА. Там понимают значимость подобных шагов. Спасибо!

Я пришел работать в клуб из глубочайшего уважения к выдающимся мастерам – Владимиру Владимировичу Петрову, Борису Петровичу Михайлову, их товарищам по хоккею. Поручения, задания славных ветеранов – своего рода негласный закон для нас, молодых. Выполняем беспрекословно.

Ничего в клубе не проходит без нашего с Максимом Петровым ведома. Так нынче сложилось. Конечно, все начинания отнюдь не только наших с ним рук дело. Дружная, управленческая команда ЦСКА весьма обширная, все при деле. Стараются оправдать надежды великих мастеров хоккея.

Наверное, случаются недоработки, пытаемся оперативно их устранять. Мне нравится делать то, что необходимо людям хоккея, решать их насущные проблемы. Говорил уже, самое пристальное внимание уделяем жизнеобеспечению ветеранов.

По-моему, очень даже неплохой музей организовали для болельщиков прямо на территории дворца спорта. Люди, к примеру, выходят в фойе в перерывах матчей и с нескрываемым интересом изучают хоккейные экспонаты. Уникальных вещей, связанных с историей ЦСКА, его выдающимися представителями, уже больше двухсот!

Мы во всем помогаем директору клуба. Без промедления откликаемся на решение всевозможных задач, прежде всего связанных с вопросами помощи ветеранам ЦСКА.

Регулярные экскурсии организуем по заветным уголкам музея. Целых пять лет поклонники, не равнодушные к игре, проявляют жгучий интерес к подобным мероприятиям. Не поверите, заявок на посещение нашего музея видимо-невидимо. Письма с просьбой посмотреть экспонаты приходят даже из-за рубежа – из Швеции, Финляндии, Британии, Америки с Канадой. Разумеется, частые гости – топ-менеджеры крупных иностранных фирм, аккредитованных в Москве, да просто семьи иностранцев, проживающих в столице. Звонят нам и говорят: «Знаем, у вас самый большой в Европе музей хоккея. Разрешите взглянуть». Разрешаем. Это ведь наглядная популяризация любимой нами игры.

Секреты большой семьи

Наверное, в какой-то степени я обижен на хоккей. Все-таки слишком рано, считаю, завершил карьеру. Есть ребята, мои ровесники, которые до сих пор выступают, в том числе в составе первой команды ЦСКА. Александров-младший, получается, не у дел. Хотя, знаю точно, мог бы еще играть на хорошем уровне. Если бы не травмы, о которых рассказал выше. В принципе, о себе можно живописать, когда что-то ценное сказали бы специалисты хоккея…

Повторюсь, сейчас мне нравится решать насущные вопросы с людьми, работающими вместе со мной в одной управленческой команде. Сколько это продлится, хватит ли сил, терпения – не знаю. Пока мы намерены и впредь заниматься тем, чем занимаемся. Развивать и поддерживать традиции великого клуба, заботиться не на словах, а на деле о ветеранах – поверьте, интересно.

С бабушкой, Еленой Николаевной Бобровой, часто общаюсь. И не только по телефону. Матчи первенства с участием ЦСКА она достаточно регулярно посещает. Встречаю ее, разговариваем, вместе смотрим хоккей. Ну, как она могла бы не приезжать на игры, если сам дворец спорта носит имя Всеволода Михайловича Боброва? Можно смело сказать, Елена Николаевна так или иначе здесь всегда незримо присутствует.

У нее свои, персональные пожелания, свое видение, чем и как я должен заниматься. Какой образ жизни вести, к чему стремиться. Елена Николаевна, однако, человек тонкой душевной организации, грубо не вторгается в мои планы, ничего, например, не советует. Не выносит оценок моей нынешней работе. Думаю, в глубине души она гордится внуком, но вряд ли заявит об этом вслух. Да и зачем?

В нашей большой семье имеются собственные тайны, как, наверное, в любой другой. Естественный процесс. Некоторые тайны не подлежат огласке, слишком «наше», бобровско-александровское. Елена Николаевна, тем не менее, дает понять окружающим, что мы с ней одной крови люди, близкие родственники. Я же внук ее по линии матушки. Значит, родная кровинушка. Чувствую, иногда внутренне сокрушается: внук-то нынче в хоккей не играет. А мог бы. Жаль. Сопереживание бабушки ощущается даже на расстоянии.

Другой внук, Сева, работает в Российском футбольном союзе. Несколько странно, что не в хоккее, правда? Семья у нас все-таки хоккейная. Хотя тот же Всеволод Михайлович весьма разноплановым человеком слыл: одинаково классно и в хоккей играл, и в футбол.

Сева посетил несколько матчей ЦСКА в компании бабушки. Но хоккейные поединки, бросалось в глаза, ему не в радость. Елена Николаевна довольна, что Сева прилично учился. В отличие от меня, в некоторой степени шалопая, по мнению окружающих.

Со мной, если откровенно, вообще беда была, близкие со мной намучились – в детстве, юности тоже. Все предлагаемые варианты личного развития отвергал с порога, полагаясь только на свой вкус и выбор. Может, и правильно.