Сновидец

Манчини с чувством пожал юноше руку, а потом сделал вид, что смахивает с глаз благочестивую слезу. Растроганный Нандор крепко пожал в ответ руку старого плута и ещё раз подивился тому, как же ему повезло.

Они продолжили свой путь к столице, и к концу путешествия добросердечный и наивный юноша был настолько предан своему спутнику, что готов был выполнить любое его пожелание. Этому также способствовало то обстоятельство, что помимо льстивых речей, щедро рассыпаемых Манчини, он всю дорогу великодушно кормил и поил Нандора за свой счёт, и каждое утро исправно выплачивал тому по одной новенькой серебряной монете. Когда они приблизились к городу, щёки у юноши круглились, глаза блестели, а на поясе весело позвякивал кошелёк с серебром, в котором было больше денег, чем он когда-либо держал в руках. Нандор был в преотличнейшем расположении духа и с радостью принялся помогать мошеннику в исполнении его плана, ничему не удивляясь и строго следуя всем инструкциям.

В первый же день их прибытия в столицу Манчини развил бурную деятельность. С раннего утра он забегал по городу, добывая нужные сведения и необходимые принадлежности, и уже к вечеру вновь предстал перед публикой в виде Лунного Прорицателя из Мадраса, которого сопровождал молодой мавр по имени Нандормандин. Для этой цели он искусно загримировал Нандора ваксой, нарядил его в причудливый костюм из жёлтого и красного шёлка, заткнул ему за пояс два огромных кинжала, а на голову водрузил ужасающего вида зелёный тюрбан, который собственноручно сшил из шторы.

– Но что я должен делать? – со смехом спросил юноша, оглядывая себя в зеркало. – Я же совершенно не умею говорить по-маврски!

– В этом и нет нужды, мой любезный друг, – наставлял Нандора шарлатан. – Всё, что вам нужно делать, это что есть силы пучить глаза и молчать с самым свирепым и напыщенным видом. В случае же крайней необходимости тотчас хватайтесь за свои кинжалы и начинайте громко ругаться на тарабарском языке. Поверьте, это всегда отлично действует, в особенности на любопытных слуг…

– Но скажите, зачем всё это нужно, – слегка недоумевал юноша. – Разве нам нельзя просто встретиться в каком-то укромном месте и спокойно поговорить? Зачем весь этот маскарад?

– Боже, как вы наивны, друг мой, – грустно улыбнулся аферист. – С тех пор, как мои злопыхатели преследуют меня, ни у меня, ни у моих друзей больше нет укромных мест. За ними постоянно следят две дюжины шпионов, и если мы попытаемся где-то тайно укрыться, это сразу же вызовет массу подозрений. Они тут же утроят количество соглядатаев, и нас обязательно обнаружат, потому что далеко не все люди, в отличие от вас, мой милый Нандор, так честны и преданны… К счастью, я открыл замечательный способ быть незаметным.

– Какой же? – поинтересовался Нандор, рассматривая внушительные кинжалы, которые на самом деле оказались театральным реквизитом.

– Следует всегда быть у всех на виду, – усмехнулся Манчини. – В большой толпе куда проще затеряться и поговорить с глазу на глаз, чем искать потайное место под покровом ночи, рискуя быть схваченным. Нет, друг мой, мы устроим настоящее шоу, с сеансом прорицания и толкования снов, и соберём на него уйму народу. Быть может, мы даже будем давать представления при дворе. Но знайте, любезный друг, всё это будет лишь ширмой для того, чтобы я смог обменяться мнениями с моими друзьями, дабы затем, суметь помочь вам, не навлекая при этом бед ни на их, ни на наши головы.

– А вы уверены, что советы ваших друзей мне помогут? – спросил Нандор.

– Абсолютно! – воскликнул Манчини. – Мои друзья необычайно учёные люди! И необычайно богатые… Я просто обязан узнать их мнение о вашем состоянии с тем, чтобы правильно назначить своё лечение. Вы ведь не хотите умереть в страшных мучениях, как умирают бедные, несчастные туземцы на берегах Амазонке?

– Нет, совсем не хочу! – замотал головой Нандор.

– Вот и славно, – улыбнулся аферист, – потому что это ужасное, ужасное зрелище. Они так мучаются и так кричат, что даже ягуары в лесу обливаются слезами от жалости, а аллигаторы уплывают вниз по течению, лишь бы только не слышать их душераздирающих стонов… Боже, это просто невыносимо! Я сейчас сам разрыдаюсь…

– Но что мне нужно будет делать, помимо того, что пучить глаза и свирепо молчать? – спросил побледневший юноша. – Неужели это всё, что от меня требуется?

– О, – небрежно махнул рукой шарлатан, – от вас всего-то и нужна будет ещё одна малость. Когда я попрошу вас, вы расскажете мне свои видения, как делали прежде.

– И всё? – с сомнением переспросил Нандор.

– И всё, – засмеялся Манчини. – Уверяю, для настоящего учёного, этого будет вполне достаточно! Я шепну ваши слова моим друзьям, а они в свою очередь, пришлют мне вместе с дрессированной крысой и ручной совой зашифрованное послание с их бесценными рекомендациями. Так всегда поступают в учёном мире, уж будьте уверены…

На следующий день Манчини с присущим ему обаянием и настойчивостью, сумел добиться аудиенции у одной известной баронессы и организовать «вечер Магии и Чудес», как он его назвал, на котором Прорицатель обещал разгадать сны влиятельной дамы.

В назначенное время он явился к ней в роскошном костюме в сопровождении молчаливого мавра, от которого шарахались слуги и премило провёл с ней время в светских разговорах. Затем, чтобы доказать свою причастность к «могущественным и невероятным силам Земли и Неба», аферист предложил баронессе удалиться за ширму и подремать, обещая не только разгадать её сны, но и поведать их истинное значение.

Баронесса была отнюдь не глупой женщиной и на своём веку повидала немало прохиндеев, но Манчини был весьма искусен в умении убеждать. К тому же он успел навести кое-какие справки и знал, что баронессу интересовало всё, что имело отношение к снам. Поговаривали даже, что она приглашала в свой дом настоящего индийского йога, чтобы научиться видеть сны наяву. Манчини не знал, в чём причина этого любопытства, но это и не беспокоило мошенника. Всё, что ему нужно было знать, было то, что баронесса жаждала чудес, и он был готов их ей предоставить в достаточном количестве.

– Но предупреждаю Вас, – сказала баронесса, уходя за ширму, – со мной не пройдут эти старые трюки с гипнозом и «магическим» шаром. Если я увижу, что вы пытаетесь меня одурачить, вам несдобровать.

– Помилуйте, баронесса, – ответил Манчини. – Кто может попытаться обмануть столь могущественную и столь очаровательную женщину как вы?.. Если и найдётся такой негодяй, то клянусь вам, я сам лично готов заковать его в кандалы и бросить в темницу! Слыханное ли дело, шутить с такими вещами, как магия и толкование снов! Нет, ваша светлость, вы можете быть абсолютно уверенны в моей искренности. Скажу вам более – вы сами назначите мне достойную награду, если посчитаете мой скромный труд не напрасным…

– Это что-то новенькое, – удивилась баронесса. – Что ж, я согласна попробовать, но со мной за ширмой будет моя преданная служанка.

– Хоть десять, – величественно ответил Манчини, зажигая повсюду диковинные свечи и ароматные благовония. – Для истинной магии, как и для истинной любви, в этом мире не существует никаких преград!..

Сбитая с толку баронесса легла на кушетку и, так как время было позднее, вскоре задремала, сжимая руку своей служанки и прислушиваясь к мерным шагам мавра, который до этого момента находился в соседней комнате. Ей приснился чудесный сон из её юности, немного запутанный, но достаточно милый. Она играла со своим белым пуделем на берегу ручья, но затем он вдруг взмахнул лапами и полетел. Она звала его и махала руками, но пудель, словно нарочно, носился над самой её головой, не желая даваться ей в руки. Затем он стал подниматься всё выше и выше, покуда не скрылся с глаз. Девочке стало грустно, но в этот момент выглянуло солнце, и все её тревоги растаяли. Она начала собирать букет цветов, но не успела закончить, поскольку её разбудил сияющий Манчини.

– Простите, что прерываю ваш чудесный сон, баронесса, – сказал он, – но я увидел вполне достаточно, чтобы убедить вас в том, что я действительно тот, за кого себя выдаю. Прошу вас, сядьте в кресло, и я подробно расскажу вам весь ваш сон и объясню, что он значит.

Баронесса усмехнулась, ожидая услышать обычную в таких случаях высокопарную чушь, но едва аферист начал говорить, она разинула рот, да так и не смогла его закрыть до самого конца его речи, так как Лунный Порицатель из Мадраса не только в мельчайших подробностях пересказал её сон, но и умело трактовал его.

– Ручей в вашем сне, несомненно, означает какие-то перемены, – сказал он, прислонив ладонь к своему лбу, будто стараясь что-то вспомнить. – Собака символизирует верность и преданность, а её белый цвет – любовь и нежность. То, что собака улетает, вне всякого сомнения, означает разлуку с любимым человеком.

– Но сможем ли мы снова встретиться?! – воскликнула взволнованная баронесса. – Скажите, молю вас!

– Быть может, баронесса, быть может, – таинственно усмехнулся Манчини. – Этого нельзя сказать наверняка, но, как вы помните, вскоре после его исчезновения, на небе появилось солнце, символ надежды и новой жизни, так что, Ваша светлость, я могу смело предположить, что в скором времени вас ждут хорошие известия…

Внимательно слушавшая его баронесса сначала порозовела, потом побледнела, а после вскочила на ноги и со слезами на глазах выскочила из комнаты. Изумлённый Манчини не знал, что и думать, не подозревая, что сам того не ведая затронул самое сокровенное в сердце этой женщины, её тайну, о которой не знал практически никто в целом свете. Он даже было подумал бежать, решив, что его обман раскрыт, но сдержался и вскоре был щедро вознаграждён. Баронесса вернулась в комнату с внушительным кошелём золота и передала его в руки Манчини. Её лицо было невозмутимо, и только опытный глаз шарлатана мог приметить, что она плакала.

– Вот ваша заслуженная награда, – сказала она. – И прошу простить меня за ту неловкость, – я не до конца проснулась, и мне сделалось немного дурно.

– Вам решительно не о чем беспокоиться, ваша светлость, – расшаркивался Манчини, прикидывая, сколько золота может уместиться в таком здоровенном кошелке. – Такое часто случатся на сеансах магии и, само собой разумеется, всё это храниться в строжайшей тайне…

– Превосходно, – ответила баронесса. – Я уверена, что мы скоро увидимся вновь.

– Премного благодарен, Ваша светлость, – вновь раскланялся мошенник. – С нетерпением буду ждать нашей встречи…

Манчини проворно сунул кошель в свой саквояж и покинул комнату, за дверью которой его ожидал встревоженный Нандор.

– Ну, как всё прошло? Вы что-нибудь узнали?

– Т-с-с-с, – радостно прошипел Манчини, передавая саквояж юноше. – Умоляю, говорите тише, шпионы повсюду… Да, осмелюсь предположить, что всё прошло весьма и весьма недурно… Только прошу вас впредь ничего не трогать руками – вы испачкали ваксой обои и кресло…

– А что в саквояже?

– Там… древние манускрипты, которые помогут мне в работе.

– Ого, да они тяжеленные, эти ваши манускрипты! – сказал Нандор. – Наверное, они очень ценные?

– На вес золота, друг мой, на вес золота… – пробормотал Манчини.

– Но вам удалось переговорить с вашим другом?

– С баронессой? Да, мы премило побеседовали, правда служанки то и дело сновали вокруг, пытаясь выведать что-то, так что я думаю, нам придётся прийти сюда ещё несколько раз… Но что не сделаешь ради науки!

– Это верно, – согласился Нандор. – Ради науки я готов на всё. А много у вас ещё друзей в этом городе?

– Немало друг мой, немало, – весело ответил Манчини. – И я очень надеюсь, что скоро их станет ещё больше… А теперь идёмте скорее, я умираю с голоду. Сегодня, друг мой, мы с вами закажем такой ужин, который был бы под стать самому королю!..

Они вышли из дома, сели в карету и помчались домой.

Когда экипаж скрылся за углом, баронесса отошла от окна, из которого она наблюдала за отъездом гостей и позвонила в колокольчик.

– Узнайте, кто они такие, – сказала она пришедшему на её зов высокому статному мужчине лет пятидесяти с военной выправкой и лихими офицерскими усами.

– Господа обманули вашу светлость? – спросил тот, грозно хмурясь.