За любые деньги…

– Нет, от всего… Я никогда не был хорошим бандитом и всегда заливал это понимание, – да и, честно говоря, все остальное – виски, – Майкл поднял больные глаза на брата. – Я вижу, что ты побаиваешься Уэсли. Возможно, так и нужно делать в нашем теперешнем положении. Если я тебе мешаю – брось меня, плюнь на деньги и удирай отсюда.

Алан нагнулся к уху брата и горячо зашептал:

– Да, я боюсь получить пулю в спину от Уэсли, но я никогда не брошу тебя. Теперь подумай о том, что пятьдесят тысяч не делятся на три без остатка, и мы можем оказаться в этом остатке, Майкл. Мне кажется, Уэсли терпит нас только потому, что боится нарваться на засаду один. Ему пока нужны лишние глаза, стволы и уши.

Майкл расслаблено откинулся на спинку стула. Его слегка повело в сторону, он резко выпрямился и чертыхнулся.

– Боюсь, что от моих глаз и ушей Уэсли будет мало проку.

– Тогда ему может пригодиться твоя тупая, безголовая фигура. Ты можешь принять на себя десяток пуль, пока Уэсли будет удирать с мешком денег.

Майкл закрыл руками лицо и с силой потер его широкими ладонями.

– Как же все надоело!.. – простонал он.

– Ты всегда был большим ребенком, Майкл, – не без горечи и, переходя на шепот, быстро заговорил Алан. – Тебе действительно не стоило связываться с ребятами Уэсли. Тебе нужно было просто найти другую девку, а не эту продажную вертихвостку Джилли, нарожать с ней кучу детей и жить где-нибудь на тихой ферме, – круглые глаза Алана вдруг стали недобрыми, и он стукнул кулаком по столу: – Интересно, какая сволочь придумала эту дьявольскую штучку – любовь?

– Я однажды слышал, будто это был Бог, братец.

Алан улыбнулся, обнажая желтоватые зубы.

– Ты наивен, Майкл. Например, опытная прачка никогда не стирает тонкое белье вместе с грязными ковбойскими штанами. В какой мир бросил Бог свою любовь, Майкл?.. Оглянись по сторонам. Нечистый таз с бельем просто райское местечко по сравнению с тем местом, где мы живем. Кто твой Бог: дурак или душевнобольной меланхолик? Если Он создал любовь, то почему Он не позаботился о мире, в котором она будет жить? Представь, что выпал свежий снег, и он прикрыл все: разбитый дилижанс, трупы наших ребят в Змеином ущелье и даже такой город, как Форт-Стоктон. Скажи мне, Майкл, эта чистота будет правдой или она только скроет страшную правду?

– А что такое правда, Алан?

– Правда, это то, что ты видишь своими глазами, Майкл. Правда, это истинная и подлая суть всего происходящего. Правда это то, что ты вставляешь в барабан своего кольта и от правды с противоположенной стороны тебя не спасут дурацкие чувства к смазливой вертихвостке. Правда всегда бывает или горькой, и грязной. Возьми двух человек, и даже между друзьями и братьями ты найдешь трещину. Это тоже правда, Майкл, уже не только горькая, но и ужасная, как у нас с тобой.

– И сверху Бог сыплет белым снегом? – усмехнулся Майкл.

Алан кивнул:

– А выживает тот, кто знает правду, Майкл. Ты согласен со мной?

В ответ Майкл только пожал плечами и уставился на бутылку виски…

Через час вернулся Уэсли. Следом за ним шла Сьюзи Ллойд. Повеселевший Уэсли Ховард сел за стол, смахнул лужицу виски рукавом куртки и потянулся за бутылкой.

– Есть выход, ребята, – сказал он. – Честное слово, Сьюзи умна как сам дьявол.

Молодая женщина скорчила недовольную гримаску, но так ловко, что ее личико тут же похорошело. Алан не заметил на нем прежних морщинок – глаза Сьюзи светились легким и веселым лукавством.

– Пусть жители Стоктона найдут клад в Змеином ущелье, – продолжил Уэсли. – Только тогда они перестанут искать его, а заодно и нас.

– Ты с ума сошел, Ховард! – возмутился Алан.

Уэсли захохотал.

– Ты молодец, Сьюзи. Алан никогда не был дураком, но он поверил. А значит, поверят и остальные.

Уэсли плеснул виски в два стакана и, мельком бросив Майклу: «А тебе пора отдохнуть от этой дряни, парень», поднял свой стакан:

– За финал всей этой истории, ребята.

– Может быть, ты все-таки расскажешь, что вы там придумали? – Алан кивнул на дверь спальни Сьюзи.

– Конечно, расскажу, – легко согласился Уэсли. – Все очень просто…

Пока он говорил, Алану не давала покоя двоякое чувство: он почти верил Уэсли, внимательно рассматривая его повеселевшее и вдруг ставшее добродушным лицо, но ему не давала покоя мысль, что правда жизни – черт бы ее побрал! – не может быть такой прямодушной и честной.

«Например, сейчас, в эту минуту, Сьюзи не похожа на проститутку, но разве она перестала ей быть? – размышлял про себя Алан. – И с чего это вдруг Уэсли стал волновать хронический алкоголизм Майкла?.. Да-а-а, густой снежок пошел, ничего не скажешь».

11.

Лора Уайт приехала в Форт-Стоктон рано утром и прямиком направилась в городскую мэрию. Пожилая женщина сильно хромала, опираясь на палку, а по ее когда-то красивому, а теперь покрытому потом и дорожной пылью лицу, гуляла глумливая усмешка.

– Что тебе, Лора? – едва взглянув на женщину и не поздоровавшись, недовольно проворчал мэр Эндрю Грей.

– Дай мне выпить, – ответила женщина низким и хриплым голосом. – Я устала как старая собака, Эндрю.

– Тут не салун, – старый мэр все-таки извлек из своего рабочего стола початую бутылку виски и поставил на стол. – Зачем пришла?

– Соскучилась по тебе, мой шаловливый мальчик. Лей-лей, и не жалей свое дерьмовое виски.

Когда-то Лора работала в заведении Сьюзи Ллойд, но десять лет назад шальная пуля, выпущенная нетрезвым ковбоем, здорово покорежила ей колено. У Лоры всегда было много клиентов, а наиболее дорогих из них она называла «мальчиками». Среди «мальчиков» часто встречались извращенцы, но, во-первых, Лора умела хранить чужие тайны, а, во-вторых, еще более ловко она извлекала из них выгоду.

Старик-мэр уже было собрался нагрубить нежданной гостье, но Лора со стуком поставила пустой стакан на стол.

– Ховард Уэсли умер, – сказала она.

Мэр тупо уставился на Лору.

– Что-что? – с удивлением переспросил он.

– Уэст умер, – повторила Лора и зло улыбнулась. – Его притащили ко мне домой двое незнакомых ребят на следующее утро после пальбы в Змеином ущелье. Уэст был ранен в живот и, как это ни странно, он сильно страдал.

– Почему странно? – неожиданная новость и странная улыбка Лоры сбили мэра с толка. Он часто моргал глазами и смотрел на женщину так, словно видел впервые.

– Потому что негодяи никогда не мучаются. Как правило, они стреляют первыми и остаются в живых, а чтобы убить их, нужен целый рой пуль и желательно с разных сторон. Поэтому они умирают быстро и без мук, – Лора посмотрела на пустой стакан, перевела взгляд на мэра и перестала улыбаться. – Те парни ушли, а Уэст остался. Он надеялся выжить и просил привести врача. Но в нашем шелудивом Биг-Роуте, который в три раза меньше вашего паршивого Форт-Стоктона, есть только коновал и вечно пьяный аптекарь.

Мэр понемногу пришел в себя и в его взгляде, неотрывно следившем за лицом Лоры, появилась тень интереса.

«Конечно, она врет, – решил Эндрю Грей. – Но зачем она это делает?»

Лора продолжала говорить:

– …Когда Уэсли понял, что он все-таки умрет, он заплакал, как мальчишка. Честное слово, мне было легче терпеть его, когда он бредил. Уэсли совсем размяк и в самый последний день попросил у меня Библию.

«Точно, врет!» – засмеялся про себя старик-мэр.