Чудо ты мое, зеленоглазое

Последние слова Петровича прозвучали на самой высокой и обидчивой ноте.

– Правильно, – поддержала Петровича Лена и тоже обрушилась на мужа. – Вот ты, Витечка, до тридцати пяти лет дожил, а все никак свою детскую блажь из головы выбросить не можешь. То стихи какие-то дурацкие пишешь, то с мужиками водку жрешь и на межгалактические темы беседуешь, не надоело еще, а?! Не хозяин ты в доме, Витька, а одна пустая амбиция в штанах!

Витька попытался отшутиться.

– Я вам сейчас бревно со двора принесу, вот его и пилите.

– Эх, жаль, что я не мужик, – посетовала Лена. – Я бы тебя через день ремнем драла!

– А почему не каждый день? – хмыкнул Витька.

– Что бы ты умнее меня не стал.

– Вообще-то, ремень это дело полезное, – согласился Петрович.

– Вы не очень-то расходитесь! – наконец обиделся Витька. – Например, много бы вы без меня заработали?

– Без тебя?! – искренне удивилась Лена. – А ты тут при чем?!

– А кто идею про котов придумал?

– Ты свой хвост не очень-то поднимай, – наступала Лена. – Коты эти чьи? Дяди Коли! А реклама по телевизору чья? Моя!

– Все равно бы без меня эта афера не вышла!

– Какая такая афера?! – удивился Петрович.

– Да ладно тебе, дядь Коль, – отмахнулся Витька. – Как будто ты не понимаешь…

Петрович медленно встал. Его лицо заметно подрагивало.

– Никакой аферы тут нет, – твердо сказал старик. – Я за своих кошек и котов головой ручаюсь!

– И даже за тех, которых мы на улице отловили?

– А я сказал, ручаюсь и все! – старик ударил ладонь по столу.

– За всех мы ручаемся, – горячо поддержала старика хитрая Лена. – А ты, Витька, змей последний, вот ты кто!

– Опять за свое, да?!

– Не опять, а снова!

– У меня люди, прежде чем котенка взять, целый год, а то и больше его выпрашивали! – с дрожью в голосе вмешался старик. – В очередь становились! А ты, Витька, выходит, сейчас меня в том упрекаешь, что я с них раньше денег не брал?

– Да что с ним говорить, дядя Коля?! Это же Бармалей для семьи, а не кормилец.

Пытаясь избежать незаслуженной расправы, Витька метнулся к двери. На пороге он споткнулся и чуть не упал. Лена победно рассмеялась.

На улице Витька ощупал карманы куртки. Денег как всегда не было. Лена цепко держала в своих ладошках семейный кошелек.

Витька плюнул и подошел к открытой форточке.

– Сигареты дай! – крикнул он жене.

Из форточки вылетела пачка сигарет, стукнула Витьку по лбу и упала в грязь.

– Скорешились двое на одного, – проворчал под нос Витька, поднимая сигареты. – Теперь до кошачьей кормежки им лучше на глаза не попадаться…

Возбуждение рожденное спором быстро прошло. На душе монополиста вдруг стало грустно и даже одиноко.

«Ну вас всех!.. – с горечью подумал Витька. – Пойти, что ли, пивка попить?»

В субботу утром Витька окончательно загрустил. Покупателей стало чуть меньше и компаньоны смогли немного перевести дух. После обеда Витка долго слонялся по дому, словно искал что-то, а потом тихо попросил у Лены денег.

– Это зачем тебе? – насторожилась Лена.

– Пойду сигарет куплю, – соврал Витька.

– На столе пятьдесят рублей. Возьми и отстань.

– Дай сразу на блок, а? – канючил Витька. – Что я как пацан каждый день за парой пачек бегаю?

– Отвяжись. И вообще иди отсюда!

– Куда?

– Дяде Коле помоги. А потом на котоферму идти нужно… Котов кто кормить будет?!

Витька потоптался, не зная что говорить дальше.

– Лен, ну будь человеком, а? – тоскливо и жалобно попросил он – Ну, дай…

– Скажи честно, на выпивку просишь?

– Ага. Но на чуть-чуть… Честное слово, хандра меня что-то заела. Оглянусь вокруг, всюду ваши с Петровичем озабоченные физиономии, – Витька виновато улыбнулся. – Живем как в тесной бане. От такого существования и офанареть недолго…

– Перетерпишь.

– Лен…

– Что?

– Знаешь, что я тебе скажу? Колхозный коллективизм по сравнению с нашим капиталистическим это просто тьфу и все. Семечки!.. Как в клубке мы живем, понимаешь?.. Коты – деньги – снова коты… Хреново мне, Лен…

– Тонкая душа философа захотела водочки и одиночества?

– Ага. Хоть чуть-чуть бы мне от вас отдохнуть, ей-богу.