"Отче – родитель Христа,
Слышишь, молюсь я тебе.
Я не прошу серебра,
Полные денег мешки,
Дай лишь немного добра
В пригоршень честной руки,
Лёгкой судьбы для сирот,
Кров для бездомных людей,
Мирных и вольных широт,
Хлебных бескрайних полей.
И помоги одолеть,
Боже, нам всякое зло,
Когда вновь возьмутся за плеть
Сильные мира сего".
Шёпот утих, и резвей
Дождь по листве задробил.
Снова фонарь в темноте
Мутный свой глаз приоткрыл.
Сон ли приснился ему?
Был человек или нет?
Видит – уходит во тьму
Чей-то живой силуэт.
Думает старый фонарь,
И не поймёт отчего
Кто-то в дырявую шаль
Крепко укутал его.
Только теперь ли хворать?
С шалью, ведь, всё нипочём.
Пусть продолжает плясать
Ветер чечётку с дождём.
Телёнок
Сестре Насте
Украдкой выйдя из пригонок,
Виляя беленьким хвостом,
Лизнуть пытается телёнок
Луну лиловым языком.
Она висит над самым ухом,
Не далека и не близка,
Поманит сладкою краюхой
И тут же спрыгнет с языка.
Ох, если б знал глупыш хвостатый,
Что год за годом вопотай,
Его хозяин бородатый
Ловил такой же каравай.
Что он, бродя под звёздным небом,
И забираясь на стога,
Так ничего и не отведал
Вкусней земного пирога.
Густеет тень и ветер дышит,
Поверх небес ночной мираж;