Ткущие мрак

Они вышли под звездное небо через узкую щель в утесе, надежно прикрытую со стороны дороги кустарником. Тут же погасили два из трех фонарей, а в последнем фитиль прикрутили так, что огонек едва выживал.

– Сюда. – Мэгг отодвинула колючие ветки пораненной рукой, обернутой тканью.

Шаруд теперь был ближе к ним, мерцая синими огнями. Голодный, хищный, затаившийся мертвый зверь. Замок находился выше, сейчас скрываясь за отрогом. На фоне звезд был виден лишь граненый фрагмент шпиля правой башни Калав-им-тарка.

Ветер стих, как часто бывало в эти часы, холод, несмотря на весну, проникал сквозь одежду, а Захира прислушивалась, не раздастся ли сверху, со стороны замка, сигнал тревоги.

Но нет. Все тихо.

Темная фигура, появившаяся на границе зрения герцогини, заставила ту вздрогнуть, прежде чем она узнала Тарика по манере двигаться. Третий из нанятых мужем золотых карпов, ее земляк и телохранитель, поклонился, прижимая руку к сердцу, произнес на родном языке:

– Госпожа да Монтаг. Рад видеть вас в добром здравии после стольких дней.

Она тоже была рада его видеть. Мирко и Алессио мертвы, как и большинство из тех, кто оказался в Скалзе. Тарик же выжил, находясь подле нее, вернувшейся в Шаруд, пока муж отвоевывал перевалы у фихшейзцев. Чуть позже карифец уехал по ее поручению с письмом к герцогу да Монтагу, и дальнейшие события разлучили их.

Вернуться в замок золотой карп больше не смог. Да Захире это было и не нужно. К этому моменту у нее уже появились охранники иного рода, наблюдавшие за тем, чтобы вдова герцога не сбежала из-под опеки, не мешала сыну править, прославлять Вэйрэна и бороться с теми, кто упорствовал в своей вере в Шестерых.

– Мой друг, – сказала она ему на том же языке. – Ты не представляешь, как я счастлива, что мы встретились. Я до последнего часа боялась, что ты не придешь.

– Я дал клятву служить вашему мужу.

– Не сомневаюсь в твоей верности, Тарик. Я боялась лишь обстоятельств, что могли остановить даже тебя.

Золотой карп коснулся двумя пальцами рукоятки тяжелого кривого меча:

– Видят Шестеро, они пытались, но эти… обстоятельства в прошлом. Теперь мы поскачем, госпожа. На юг, через Еловый кряж.

– Так не будем мешкать.

Животные ждали недалеко от края ребристого обрыва, внизу лентой серебрилась река – Белая Гнедая, дочь Брюллендефоссена. Захира остановилась, сказав негромко:

– Лошадей всего две. Им будет тяжело везти четверых.

– Поэтому мы и не едем, ваша светлость, – сказала Мэгг после недолгого колебания. – Четверо всадников заметнее двух.

– Вы знали. – Захира едва сдерживала гнев.

Им хватило ума опустить глаза.

– Четверо заметнее. Да. Но и двое не ночная бабочка, которая пролетит неслышно. Так что перестаньте и скажите правду.

– Дело в том, ваша светлость, что мы не смогли договориться.

Захира была неприятно удивлена.

– Ты же говорила, что все устроено. Что нас пропустят через бастион Капель на Эшанданский тракт.

– Да, – признала Мэгг. – Все так и было до последнего дня. Но вчера они повысили цену за проход каждого человека, и хватило лишь на двоих.

Герцогиня хотела возмутиться. Хватило денег на двоих! Она отдала почти все, что было. Все драгоценности, кроме тех, что оставались на руках. Сотню марок! Ее фрейлины внесли не меньшую плату, отдав имеющееся, и этого безумного состояния хватает только на нее и Тарика?!

Ее страна скатилась в пропасть, а тысячи некогда нормальных людей сошли с ума. От страха, жадности, религиозного рвения, желания причинить кому-то боль. Незыблемые законы Горного герцогства стерлись, а то и вовсе исчезли. Теперь многие и судьи, и палачи, и… преступники.

Она ощутила полное бессилие. Абсолютное. А вместе с бессилием в ней начала пробуждаться ярость, так свойственная ее предкам.

– Вы не вернетесь назад! С вас, тех, кому, в отличие от меня, оставили свободу, спросят за мой побег. И вы знаете, как спросят.

– Знаем, ваша светлость, – спокойно ответила Иорнада. – Но что это меняет? Вы должны покинуть Шаруд, добраться до Эшандана, родового города вашего мужа. Верные люди еще контролируют эту долину, старые замки не взяты. Там надежное убежище. Мы сделали то, что должно.

– Должно? – Захира чувствовала, как ее накрывает кровавая пелена ярости. Той ярости, что когда-то захватила ее деда, приказавшего вырезать сопротивлявшийся его воле Эль-Ас. Не на женщин, а на тех, кто разваливает страну. – Вы заплатите за мою свободу своей жизнью.

– Жизнь, когда за ней ничего нет, менее важна, чем слово, которое мы когда-то вам дали, моя госпожа. Жизнь скоротечна, а честь семьи – длится поколениями. Не хочу, чтобы племянники, их дети, внуки и правнуки плевались, слыша мое имя. Не хочу, чтобы честные люди Западных долин отворачивались, видя кого-то из потомков Думгала Пьющего.

– Я ценю вашу верность, – нетерпеливо сказала герцогиня. – Но… нет. Вы отправитесь с нами. Даже если Тарику придется вас связать и насильно усадить в седло. Поедем парами. Я рискну.

– Наши жизни не стоят вашей. – Мэгг взяла Иорнаду за руку, их пальцы переплелись. – Две лошади пойдут слишком медленно. Нас быстро догонят, вы не доберетесь до бастиона Капель даже к середине дня, в итоге пропадем не только мы, но и вы. Кроме того, четверо не пройдут.

– Пройдут. На мне еще достаточно драгоценностей, чтобы купить всех солдат, даже если они жадны, как Тион до любви Арилы. Хватит разговоров и споров. Тарик. Помоги им.

Карифец, все это время спокойно слушавший разговор, сделал шаг в их сторону.

– У вас все получится, ваша светлость, – с печальной улыбкой сказала Мэгг. – Должно получиться.

– Верность обязывает, – произнесла Иорнада и резко шагнула назад, увлекая следом за собой и подругу.

В пропасть. В белую бурлящую реку.

Они обогнули предместья Шаруда с запада, почти сразу же направившись к лугам, по старой дороге, мимо спящих ферм, лесопилок, овчарен и каменистых склонов, заросших густым ельником.

Места, несмотря на близость столицы, стали опасными. Шалили разбойники, коих здесь отродясь не бывало. Но путникам повезло, и до бастиона Капель, стоявшего на южном отроге Нейси, называемом Еловым кряжем, они добрались за час до рассвета.

Не самый популярный путь через три хребта, в плодородную долину Эшандана, давно потерявший свою актуальность после постройки нового тракта по приказу прадеда Кивела да Монтага и из-за оползня, сошедшего в дневном переходе от перевала. После – дорога стала непроходима для подвод и фургонов.

Бастион Капель – замшелая квадратная башня с участком зубчатой стены – потерял свое стратегическое значение с тех пор, как поток странников почти иссяк, и через высокие ворота, большинство дней открытые, проходили лишь пастухи, перегонявшие стада на луга. Охраны здесь тоже теперь было мало. Дозор тихий, спокойный, сонный и совершенно не прибыльный.

– Вы выдержите, ваша светлость? – негромко спросил Тарик, приблизив к ней коня.

Захира чуть склонила голову. Она выдержала гибель сыновей. Смерть мужа. Потерю власти и будущего. Выдержит и то, что произошло несколько часов назад.

Иного выбора все равно нет.

Ее лицо было скрыто шалью, на карифский манер. Одежду она сменила. На ту, что не подобает герцогине, но вполне подходит для жены богатого купца, потерявшего все из-за того, что случилось в стране, и теперь стремившегося поскорее ее покинуть вместе со своей добросердечной супругой. Ее платье, плащ, ботинки были грязными и пропылившимися, словно они ехали несколько дней, а не часов.

Ворота бастиона оказались распахнуты и ярко освещены – в металлических корзинах горело высокое пламя. Оранжевое, по счастью.

Они подъехали, сдерживая лошадей, и остановились в квадратном дворе с утрамбованной землей, где спали собаки и стояли перевернутые вверх дном бочки. Захира насчитала четверых воинов. Но через минуту из караулки появился еще один, а затем она заметила на стене движение. Там тоже кто-то был.

Герцогиня, чуть опустив глаза, рассматривала их. Одеты кто во что горазд. Почти нет кольчуг, один так и вовсе без оружия. Больше похожи на разбойников, которые не мылись неделями, чем на тех, кто сражался под знаменами ее мужа.