Создатель кошмаров

Впрочем, они меня и не касались. Я опустил веки, прошептал свой пароль на вход в другую реальность, а через мгновение открыл глаза.

Игрушка из моей руки исчезла. На соседней кровати приподняла голову с полусогнутого локтя Талия. Она выглядела точно так же, как в жизни. Рыжая короткая стрижка, нежное лицо с акварельным румянцем, беззащитная шея, янтарные глаза, чуть затененные длинными темно-золотыми ресницами.

– Всегда хотел, чтобы ты создала для меня сон.

Харита чуть улыбнулась.

– Ты еще ничего не сделал, а уже просишь награду.

– Ну, должна же у меня оставаться надежда.

Я встал и протянул ей руку. Талия взялась за мою ладонь и легко поднялась.

– Хорошо. Я подумаю над тем, чтобы создать для тебя сон.

Мы не торопясь направились к выходу. Харита по-прежнему внимательно смотрела по сторонам, вдыхала ароматы осени, просачивающиеся в старое здание, мимоходом касалась холодного, отполированного дерева стен, потрескавшихся, шершавых обоев. Уверен, она запоминала интересные нюансы запахов, оттенки цветов, отголоски звуков, чтобы использовать в дальнейшем в своих творениях. Создательница волшебных снов всегда была на работе, даже в то время, когда ей предстояло спасать человека.

– Пока мы не вышли за территорию твоего дома, – произнесла она, останавливаясь на тропинке, застеленной мягкой дорожкой из желтых опавших игл. – Хочу уточнить. Тебе ничего не грозит.

Последнюю фразу она произнесла с непоколебимой твердостью. Ее взгляд был наполнен янтарным спокойствием.

– Да не то чтобы я волновался…

Талия чуть нахмурилась, игнорируя мою иронию.

– Твоя цель – отвлечь ламию. Просто говори с девочкой. Заставь как можно сильнее сконцентрироваться на себе. И будет просто великолепно, если тебе удастся вынудить ее хотя бы на мгновение выпустить из внимания пленника.

Я молча кивнул. Задача была ясна. Нам обоим не требовалось больше тратить время на обсуждение деталей плана. Мне уже приходилось вырывать жертвы из смертельных объятий дэймосов, и харита прекрасно знала об этом.

Я открыл калитку, брякнув металлическим засовом. В лицо ударил влажный, холодный ветер. Мы шагнули вперед одновременно и оказались стоящими на мокром песке. Вокруг простирался бесконечный пляж, залитый водой. Полоса моря виднелась далеко на горизонте, там вскипали пенные валы и слышался отдаленный рокот. Низкое свинцовое небо отражалось в мелких лужах, растекающихся под нашими ногами.

И больше здесь не было ничего. Только серая земля, вода и далекий океан.

– Осторожнее, – сказала Талия. – Это зыбучие пески.

Подозреваю, она исходила пустой мир Спиро вдоль и поперек. Искала зацепки, следы, слабые места, воздействуя на которые можно повлиять на девочку. Но, похоже, ничего не нашла.

– Давно вы пытаетесь обуздать ламию?

– Три дня, – ответила харита после небольшой паузы.

Она шагала рядом со мной, не замечая, что ее туфли увязают в песке, а ледяная вода заливает ноги по щиколотку.

– Почему сразу не обратились ко мне? Что может быть проще – обменять дэймоса на перспективного сновидящего.

Девушка взглянула на меня с холодным неодобрением:

– Человеческая жизнь – не разменная монета.

В глазах Талии мелькнуло нечто трудноуловимое, вероятно – досада на упорство, с которым я пытался выяснить очевидные вещи.

– Наша цель – спасать людей, Аметил. От болезней, атак темных сновидящих, от их собственных страхов… Чего бы нам это ни стоило. Мы все знаем, что в любой момент можем погибнуть. И ты тоже это знаешь. Но каждый раз все равно заходишь в сон. Как вчера или неделю назад. Не происходит ничего необычного, мы, как и всегда, исполняем свой долг. Так о каком обмене может идти речь?

Все верно. Не поспоришь. Какая разница – кто я на самом деле. Все равно пойду вытаскивать Домиана из плена ламии, точно так же как спасал Эйсона от его кошмара, или Никоса, или десятки любых других людей. И так же Талия будет защищать меня. Как бы она ни относилась ко мне.

– Здесь осторожнее, – произнесла харита, останавливаясь на краю очередной ничем не примечательной лужи.

Океан вдали продолжал мерно катить гигантские валы, но мне почудилось, что их гул стал чуть громче. Талия огляделась, не двигаясь с места, затем стянула на горле воротник плаща, и внезапно поднявшийся ветер смял в мелкие складки воду, заливающую плотно слежавшийся песок. Девушка внимательно посмотрела на небо, и тут же из низких облаков начал накрапывать холодный дождь. Со стороны казалось – она всего лишь настороженно осматривается во враждебной местности. Я знал – сновидящая ориентируется в мире дэймоса по ей одной понятным знакам.

– Да, это здесь… – сказала харита скорее себе, чем мне, опустила руку в карман, достала какой-то мелкий предмет и бросила в лужу.

Я успел разглядеть маленькую плоскую пластинку – закругленную с одного края и слегка вытянутую с другого. Это был костяной плектр для игры на кифаре. В бледном свете серого дня он блеснул неожиданно ярко и упал в воду. Но не легко и беззвучно, а с громким плеском, подняв тучу брызг, словно был на самом деле тяжеленным камнем. Ухнул на дно, пробив собой немаленькую дыру в песке, и провалился куда-то в темноту, увлекая следом куски пляжа и потоки воды.

Я с уважением посмотрел на хариту.

– Мне нравятся твои методы работы.

Она мельком улыбнулась в ответ.

– В прошлый раз мне пришлось дать поглотить себя зыбучим пескам, чтобы найти путь к пленнику. Не самое приятное ощущение.

– Охотно верю. Миры дэймосов весьма коварны.

Пролом в пространстве ламии расширился еще сильнее.

– Теперь иди, – сказала Талия, глядя в темноту, распахивающуюся у нас под ногами. – Я буду рядом, хотя она меня не увидит. Ты не останешься один.

У хариты имелись свои секреты, выведывать которые у меня не было времени.

– Мне кажется, фаенна, или ты нервничаешь?

Медовые глаза девушки потемнели, словно приближающаяся тьма постепенно гасила их теплый свет.

– Будь внимателен, – произнесла она, сумев вложить в эти два простых слова и предупреждение оставаться бдительным при встрече с дэймосом, и приказ не расслабляться, чтобы не пропустить нужный знак, если придется бежать.

– Обязательно, – ответил я и шагнул вперед. В пустоту, куда медленно стекали капли песка и осколки воды…

Несколько долгих мгновений полета, больше похожего на падение. Моего лица касались невидимые крылья бесшумного ветра, а черноту перед глазами разрезали красные молнии, похожие на взмахи меча вечного воина Панарея[1 - Одно из имен бога войн Ареса-Марса.] или стремительный росчерк кривого ножа мойры Атропы, готовой перерезать еще одну человеческую жизнь, вполне возможно мою.

Падение оборвалось внезапно. Подошвы моих ботинок ударились о твердую неровную поверхность, и я оказался посреди гигантского храма. Стены его безграничного зала едва просматривались в тусклом сером свете, крыша возносилась над головой, напоминая ночное небо, затянутое грозовыми тучами. В воздухе плавали хлопья сажи. Пахло недавним пожаром. И над всем этим мрачным великолепием я ощущал тень Тайгера. Его не было видно, но я знал – он поблизости. Везде и нигде…

В центре зала, расколотого на две половины широкой трещиной, возвышалось нечто странно-причудливое. Вызывающее любопытство и неприязнь одновременно.

Теперь я понимал, почему охотник на дэймосов не мог обезвредить Спиро. Пленный сновидящий висел над пропастью, связанный надежными путами. Со стороны это было похоже на чудовищную скульптуру, порожденную больным разумом. Она вздыбилась на краю обрыва, готовая рухнуть вниз.

Ламия сплелась с жертвой словно дерево. Ноги и руки девочки подобно длинным корням впивались в тело Домиана, прорастали в него, так что с первого взгляда было невозможно различить, где плоть ученика Тайгера, а где – сама дэймос. Ее спина изгибалась бледным древесным стволом, выступающие ребра надежной клеткой обхватывали голову и туловище пленника, сквозь трещины в них виднелась лишь часть лба и полуоткрытый глаз. Лицо Спиро – растянутый, неровный узор на коре – поднято к низкому, темному небу, с которого падали хлопья пепла.

Я медленно двигался вперед, с каждым шагом различая все новые детали. Пальцы Домиана, сведенные судорогой боли, вокруг каждой фаланги обвиваются пряди тонких серых волос, струящихся с головы создательницы кошмаров. Набухшую вену на его лбу, готовую лопнуть от пульсации крови. Но видел я и трещины, изрезавшие искривленное, вытянутое тело ламии, редкие алые капли, сочащиеся из разрывов на ее коже. Девочка страдала сама, сделав из себя живую ловушку для сновидящего. Как знакомо, как нелепо.