Длинные руки нейтралитета

Это было плохо замаскированной дерзостью, самое меньшее. Согласно армейским традициям, младшие офицеры при обращении к подполковнику приставку «под» опускали. Но именно в данный момент Шёберг не был настроен на повышенную учтивость.

– …И нахожусь здесь по приказу вице-адмирала Нахимова. Также в пределах моих полномочий допускать в расположение батареи только тех, у кого имеется надлежащее разрешение… – Из кожаного планшета был извлечён письменный приказ Нахимова. – Извольте прочитать со вниманием.

Подполковник проявил нерешительность. Судя по необыкновенно наглому поведению мичманишки, приказ он имел серьёзный, и читать эту бумагу не было никакой нужды. Надо было отступить с достоинством, но, пока штаб-офицер раздумывал на эту тему, мичман вспомнил про очень важное обстоятельство. Его рука скользнула к поясной кобуре и наполовину достала пистолет (на нём настоял командир). Огонёк светился.

– В ружьё!!! Примкнуть штыки!

В Волынском полку эта команда была бы выполнена, конечно, быстрее. Да и сами штыки имели не вполне парадный вид, правда, без ржавчины, но и блеска особого на них не было. Но всё равно цепь наточенных гранёных лезвий могла внушить уважение кому угодно.

Мичманский голос, как ни удивительно, стал ещё холоднее. Теперь он вполне мог заморозить Камышовую бухту.

– Господин подполковник, повторяю: мне приказано никого в расположение батареи не пропускать без особого на то разрешения вице-адмирала Нахимова или капитана второго ранга Семакова. За объяснениями обращайтесь к ним же. Запрещаю вам подходить к гранатомётам ближе чем на пятнадцать сажен! Тароватов, Плёсов! Проводить господина подполковника!

Почётный караул обычно не держит штыки наперевес. Именно об этом Теребилов вспомнил, удаляясь по разбитой тропе.

По уходе подполковника Шёберг продолжил командовать совершенно спокойно:

– Берись, братцы, за второй щит. Так… Теперь опускай… Помедленнее… Хорош! Закрепляй.

Командир батареи усиленно делал вид, что не замечает красноречивых взглядов матросов. Вместо этого он преувеличенно тщательно обревизовал ящики с гранатами. Итог не обрадовал: тридцать один выстрел. Разумеется, Шёберг не знал максимы, сложившейся почти через сто лет: боеприпасов не бывает много, их бывает мало или очень мало.

Пока матросы закрепляли гранатомёты на площадках, мичман вглядывался в отдалённые позиции неприятельской артиллерии. Они, собственно, ещё были в процессе подготовки, а сами орудия и вовсе не прибыли, но Шёберг уже прикидывал дистанцию. По всему выходило, что неприятельские пушки заткнуть вполне возможно. Куда большее беспокойство вызывала возможная кавалерийская или пехотная атака.

Время ещё оставалось, и командир батареи гранатомётов отправился к соседям. Мичман, разумеется, не имел сухопутного опыта, но в корпусе в гардемаринские головы вбили накрепко: если есть возможность заранее распределить цели для каждой артиллерийской палубы, то это надо сделать.

Осенние ночи тёмные. Наверное, поэтому никто не заметил, как ничем не примечательный бугорок на пустынном берегу вдруг зашевелился и из-под земли показалась голова в бескозырке. Неизвестный тщательно огляделся и тихо произнёс, обращаясь, очевидно, к самому себе:

– Никого на версту вокруг нет, ваше благородие.

Эта фраза явно содержала некое заклинание, поскольку следствием её было появление из-под земли небольшой группки людей. Пригибаясь, они поспешили чуть в сторону, остановились и стали что-то делать с небольшими предметами. Разумеется, посторонний (которого тут не наблюдалось) не мог даже заметить этих движений. А их смысл вполне мог ускользнуть от этого самого постороннего даже при свете дня.

Группка по цепочке принялась передавать нечто тяжёлое, подбираемое с земли. Один за другим предметы непонятного назначения исчезали под землёй. А вслед за ними скрылись и люди, за исключением одного. Этот подошёл к обрыву, за которым шумел прибой, и спустился с него. Впрочем, он довольно скоро поднялся обратно и исчез вслед за своими товарищами.

Командир «Морского дракона» (именно он и был тем самым последним в группе) имел все основания быть довольным. Накануне его корабль крейсировал вдоль берега, никого не обстреливая. Целью была разведка. Семаков хотел убедиться, что доступ к порталу свободен. Поздно ночью предполагалось получить и отправить посылки, а заодно узнать у дракона результаты разведки. План удался.

В ином мире Сарат созвал очередную оперативку. Разумеется, первым делом он выслушал доклады.

Магистр Харир всё ещё отрабатывал методы выращивания кристаллов того, что Профес в своё время назвал фианитом. Нельзя сказать, что подвижек не было. Очередной сверкающий гладкими гранями кристалл имел в поперечнике аж целых полтора маэрских дюйма.

– Успех налицо, дорогой Харир, но этого всё ещё мало, – подбил итоги председательствующий и направил взгляд на оружейников. – Как там насчёт гранатомётов?

– Через три дня будут готовы к отправке.

– Хорошо. Не забудьте известить наших через портал. И ещё новое дело. Сафар, это к тебе. Люди из того мира хотят купить кристаллы для магии воды и огня в подарок Тарроту. Первый не менее пяти дюймов, второй – примерно два с половиной. У тебя есть что в запасе?

Сафар, в полном соответствии со своим общественным положением, был рассудителен, нетороплив и многознающ.

– Это зависит от того, что ему надобно и как скоро. Свободные красные кварцы нужного размера есть, даже не один. А вот синие – мелки, меньше требуемого, а делать заново – заготовка нужна; если прибавить огранку, так денька три на работу. Или же… – Пауза. Сафар искусно делал вид, что напряжённо вспоминает. Аудитория так же искусно притворялась, что поверила этому. – …Имеется в запасе очень приличный танзанит. Четыре дюйма с четвертью в длину, два с половиной в ширину, дефектов нет. Если Таррота устроит…

Шахур не преминул поддержать свою репутацию записного спорщика:

– Хочу уточнить. Если подарок – дракону, то надобно специальную… специальное… ну, то, в чём они их носят.

Сказано было не особо точно, но все поняли. Сарат отреагировал первым:

– Драконы, как правило, используют браслеты. У Таррота точно имеется. Если в нём есть лишние гнёзда подходящего размера…

– А если нет?

– Ну, так сделать браслет специально для этих кристаллов. Кто возьмётся?

Все переглянулись. Ювелиров среди присутствующих не было.

– Тогда надо заказать. Шахур, ты размер помнишь?

– Лишь примерно, но можно сделать браслет раздвижным. На пружинках.

– Идёт. Организуй. Но только предусмотри на нём несколько гнёзд для кристаллов. Мало ли, вдруг ему танзанит не подойдёт.

Нахимов сдержал слово и появился на Камчатском люнете. Первой его реакцией был удивлённый вопрос:

– Почему тишина?

Вопрос содержал в себе некоторое преувеличение: работы, начатые инженером Тотлебеном по укреплению люнета, продолжались, и бесшумными их назвать было никак нельзя. Но все поняли не высказанное адмиралом: союзники пока что люнет не обстреливали.

Командиры батарей скромно помалкивали, но вместо них ответил генерал-лейтенант Степан Александрович Хрулёв:

– Господин вице-адмирал, траншеи противником только начаты. Артиллерийские позиции и вовсе не подготовлены. Не считаю нужным производить обстрел, который может причинить лишь незначительные повреждения.

Нахимов не был бы самим собой, если бы не уделил внимание нижним чинам, усердно возводившим укрепления:

– Налегайте, братцы. Чем крепче люнет получится, тем меньше русской крови неприятель прольёт-с.

Семаков также присутствовал при этом визите, рассудив, что на вопросы Нахимова по гранатомётам (если таковые будут) лучше отвечать кому-то поболее, чем просто мичману.

Павел Степанович остро глянул на тонкие стволы гранатомётов и задал ожидаемый вопрос:

– Как с гранатами-с?

– Маловато, ваше превосходительство, но рассчитываем пополнить. Если не будет проблем с возами, то сегодня подвезут. У нас на корабле есть запас, половиной поделимся с батареей мичмана Шёберга.

Видимо, опытный вице-адмирал уловил нечто такое в глазах сравнительно молодого капитана второго ранга, поскольку кратко распорядился:

– В семь часов вечера зайдите ко мне.

– Слушаюсь!

В вечернем разговоре с Нахимовым кавторанг Семаков был решителен и деловит: