Старая крепость

– Судя по тому, что я слышал, – не раньше десяти утра.

– Сейчас – семь… Неужели, они на эти три часа оставят нас в покое? Даже не верится.

– Мы не обидимся, – улыбается капитан.

Действительно, немцы пока не предпринимали никаких действий в отношении окружённого гарнизона. Ничего не изменилось ни в пол-одиннадцатого, ни в одиннадцать. Нет, Коломиец около десяти часов доложил, что слышит рёв двигателей какой-то техники, но этим всё и закончилось. Тишина. Нервы у всех на пределе. Между тем, наступил полдень. И тут началось…

Зазвонили сразу все три телефона, – командиры рот сообщали, что наблюдают двигающиеся к форту танки. В ответ, – отсекать огнём пехоту, лишних бойцов от амбразур убрать. Бух! Бух! Задрожал каземат, – немцы открыли огонь по валам из миномётов. Отзвонился Домиенко: танки встали, ведут огонь по амбразурам казематов внутреннего вала, пехоты не видно, потерь не имеет. После этого, связь прерывается. Прошу Гаврилова отпустить меня туда, – узнать в чём дело. Нехотя, косясь на начальника штаба, отпускает:

– Только быстро! Одна нога здесь, – другая там!

– Понял, товарищ майор! – бегом кидаюсь к выходу.

В коридоре, сжимая свою СВТ, замер у амбразуры Силаев. Смотрю поверх его головы, – ничего, кроме остатков зелёной травы внутреннего вала, не вижу. Сворачиваю налево, к ближайшей потерне. Оказавшись в ней, – кидаю взгляд в боковые амбразуры: трава, кирпичные стены казематов. Сидящие в коридоре бойцы, обняв винтовки, флегматично наблюдают за моими перемещениями. Идём дальше. Вот и отсеки внутреннего вала. Бах! Бах! Где-то наверху, в стену бьют вражеские снаряды. Звук такой, будто кто-то огромным молотком колет кирпичи. Вижу лейтенанта Домиенко, который безуспешно пытается вызвать штаб в телефонную трубку.

– Что-то со связью! Нужно послать человека, проверить линию! – кричу я ему.

Увидев меня, лейтенант кивает и кричит куда-то в сторону сидящих в простенках красноармейцев:

– Еремеев! Еремеев! Связь!

Взлетаю по лестнице наверх и еле уворачиваюсь от кувыркающегося по полу в мою сторону кирпича. Тот пролетает мимо и разбивается об стену за спиной. Ничего себе! У амбразуры лежат два припорошенные пылью тела. Сначала думаю, что бойцы мертвы, но замечаю, как после очередного удара снаряда в стену, те поднимают головы.

– Как обстановка? – кричу я им.

– Отлично! – отплёвываясь, отвечает один из красноармейцев и поворачивает ко мне голову. С трудом узнаю второго номера пулемётного расчёта.

– Евстафьев, – ты, что ли?

– Он самый! – радостно щерится тот.

– Кто там по нам лупит?

– Самоходка и три танка! Танки – тьфу! А вот эта стерва даёт прикурить!

– Где они? – пытаюсь шагнуть к амбразуре, чтобы выглянуть наружу.

– Не вздумай! – в два голоса орут пулемётчики, – башку оторвёт! Спускайся вниз или из внешнего вала смотри!

– Понял! Тут, наверху, есть кто ещё?

– Никого, – только мы! Стены пушки не пробивают, но кирпич разлетается знатно! Если попадут в окно или амбразуру, – хана!

Махнув рукой, – мол, понял, скатываюсь вниз.

– Ну, как там? – внизу стоит Домиенко.

– Хреново! Но парни живы. Снизу не видать танков?

– Да какое там! – машет лейтенант, – Скос мешает!

– Ладно, я попробую сбоку глянуть!

– Давай, осторожнее там!

Снова мчусь по потерне, вылетаю в коридор и бегу в сторону позиций роты Зульфугарова. А вот и он, лёгок на помине, – вглядывается в амбразуру.

– Что видно?

– Вон они, гвоздят без перерыва! – зло отвечает тот.

Смотрю на улицу: метрах в ста от форта, выстроившись в линию, стоят танки. Штуг, два наших Т-38 и французское убожище S-35. Ну, эти два понятно, – у них хоть пушки есть, а наши-то зачем подогнали? Для количества? Со своими пулемётами они здесь бесполезны. Неудивительно, что толку от такой «танковой атаки» не будет. Впрочем, на безрыбье, как говорится… Опа! Не успела эта мысль до конца оформиться в моей голове, как за танками показалась атакующая пехота. Немцы двигались перебежками, но и это не могло их спасти от губительного огня защитников. Бух! Бух! Во дворе форта, прямо перед нами, упали несколько мин. Что это они? Так ведь можно и своих задеть! Упавшие мины окутались бело-серым дымом, превращаясь в завесу. Ага, вот оно что… Хотят подобраться поближе под прикрытием дыма!

– К бою! – закричал Зульфугаров, – пулемёты к амбразурам!

Бойцы кинулись занимать позиции. Рядом с нами пристроились два красноармейца с ДП-27. Высунув ствол в проём, они приготовились встречать наступающую немецкую пехоту.

– Стрелять по готовности!

Защитники замерли. Клубы дыма заволокли внутренний дворик. Сначала ничего не происходило, затем из завесы вылетело около десятка гранат на длинных ручках. М-24, – услужливо напомнил немец в моей голове. Часть из них не долетела, часть отскочила от стен каземата.

– Бойся! – заорал Зульфугаров.

Бойцы синхронно пригнулись, пережидая разрывы, после чего снова прильнули к амбразурам. Кто-то вскрикнул, хватаясь за лицо, – зацепило. К раненому тотчас устремились несколько красноармейцев, оттаскивая товарища в глубину каземата. Оставшиеся на позициях, открыли дружный огонь по выбегавшим из дыма немцам. Атака вышла скоротечной: ни одному солдату, преодолевшему завесу, не суждено было вернуться назад.

– Так их, гадов! – орал во всю глотку лейтенант, перебегая между бойцами.

Фух! Я вытер невесть откуда взявшийся пот со лба. Отбились. Судя по стрельбе с противоположной от нас оконечности вала, – Коломиец тоже достойно встретил наступающих. Пора возвращаться.

Гаврилов метался по каземату как раненый зверь. Касаткина на было. Завидев меня, живого и невредимого, облегчённо вздохнул:

– Ну, слава богу! Как там?

– Всё нормально: Домиенко ищет порыв на линии, Зульфугаров отбил атаку немецкой пехоты.

– Что танки? – деловито поинтересовался майор.

– А, ерунда: два наших Т-38, самоходка и француз. С такими калибрами, – удачи им не видать. Скоро боезапас закончится и они отойдут. По потерям: убитых не видел, но есть раненые. Короче говоря, один-ноль в нашу пользу.

– Неплохо. Что дальше?

– Дальше, – скорее всего, немцы вызовут огонь артиллерии, но эффективность его… Сам понимаешь: без толку. Так что, расслабляемся и ждём авиацию.

– Да уж, умеешь ты успокоить… – покачал головой Гаврилов.

Зазвенели телефоны: командиры рот докладывали об отбитой атаке и потерях. Убитых не было, – только четверо легкораненых. Майор повеселел. Как я и предполагал, немцы отвели бронетехнику и начали артиллерийско-миномётный обстрел позиций упорно не желающих сдаваться русских.

Глава 4