Пять картин

– Вас что-то беспокоит?

Доктор Криг моментально отрёкся: "Нет!", заявил, что всё в порядке, тут же сказал, что его беспокоит всё: "Решительно всё!"

Что такой операции никто не делал, что трансплантация глазного яблока невозможна и в теории, и на практике не реализовывалась. Что моральный аспект не менее сомнителен, чем…:

– Я не представляю, насколько этично использовать глаза. Их считают зеркалом души.

– Ведь это же орган, – с вызовом проговорила Анна Адамовна.

– Орган, – согласился Криг.

– Значит, гуманно будет пересадить… – только теперь Анна Адамовна осознала, что они говорят вовсе не о швейцарских светочувствительных платинах. Пластин нет, и не будет.

– А парнишка?! – спросил Михаил Николаевич. Развязал тесёмки, папка распалась на две части. Воскликнул: – Да, признаю, я просил коллег из анатомички… – Док опять вскочил, прижал руки к груди, точно просил прощения: – Поверьте, я не знал и даже не предполагал! Я попросил это так… для… на всякий случай, из академического интереса!

Секундная пауза.

– Дурак! – продолжил Криг, сжимая кулаки. – Какой же он дурак! Мальчишка! Молодой мужчина! Придумал забаву, покататься… как этом… как он называется… пёс возьми это дьявольское устройство?.. Прицепился на доске к джипу… доска с колёсиками…

– Скейт?

– Именно! – Криг опять всплеснул руками.

"В таком состоянии он не сможет оперировать", – подумала Анна Адамовна.

– Именно! На повороте адскую повозку… скейт занесло, ударило об дерево, швырнуло… голова несчастного попала под заднее колесо. Я покажу вам снимки! Это труп! Вне всяких сомнений!

Из папки Криг выдернул фотографии. Анна Адамовна всмотрелась: черепная коробка была смята почти в лепёшку. Труп – вне сомнений. Однако колесо прошло боком, глазные яблоки не пострадали.

– Успокойтесь, – вымолвила женщина.

– Что?

– Я! Прошу! Успокоиться! – внутри Анны Адамовны зародился гнев. В третий или в четвёртый раз в жизни. Внешне она оставалась холодна, но ярость прорывалась, взламывала корку льда. – Об этике подискутируем в другой раз. Если потребуется, я подберу тысячи цитат, докажу, что вы поступили правильно.

– Правильно… в чём?

– В том, что вернули моей дочери зрение.

Криг обмяк. Из него вытекала энергия, словно из дырявой автомобильной камеры. Док пошевелил пальцами, перекинул снимки, в эту минуту он сам напоминал слепого. На одной фотографии явственно просматривалась голова погибшего. Угловатым готическим шрифтом на затылке было наколото: "Nur Gott sei mein Richter".

– Что тут написано? Вы не знаете?

– Знаю, – ответила Анна Адамовна. – "Только Бог мне судья".

– Понятно…

– А вам?

– Что мне?

– Кто вам судья?

– Не знаю… не имею представления… – Еврейский мальчик из узбекской деревни потерял себя. Рубеж обстоятельств оказался выше его возможностей.

– Я вам судья, – выговорила Анна Адамовна. – Послушайте меня внимательно. Сейчас вы пойдёте и сделаете операцию. А в следующий понедельник я стану вашей женой.

– Что?

– Я выйду за вас замуж. В понедельник вы свободны?

Криг кивнул, безумными глазами заглянул в ежедневник, что-то там пометил (правильнее сказать, начеркал), сказал "спасибо" адресуясь в пространство. Переоделся в свежий халат и сунул в нагрудный карман бесполезную авторучку.

…Впервые из кабинета выпорхнул не демон, но Ангел с Хризантемой в Петлице.

Анна Адамовна долго сидела в кабинете, рассматривала снимки. Минута от минуты ей было жаль парня. Следом она полагала, что исполнилась Вселенская Справедливость, и фашист убил самого себя. Избавил планету от балласта. Затем приходили думы о родителях погибшего, но… в бумагах он значился, как сирота. Тело не востребовано.

"Одна жизнь ушла, одна вернётся… круговорот нельзя остановить… кто это сказал? кто-то умный?.. цитаты… цитаты мало значат… – Анна Адамовна замечательно разбиралась в предмете. – Но если чужие мысли бесполезны, тогда что значимо?"

Картина шестая. Послесловие

– Если чужие мысли пусты, тогда что значимо? – Анна Адамовна закрыла книгу, почувствовала усталость и сухость в горле. На прикроватной тумбочке стоял стакан сока, но этот сок предназначался Асте.

Женщина опустила ресницы, представила летний луг и пятнистую рыжую самоуверенную корову. "Как я устала. Жизнь проходит. Откуда идёт? Куда движется? И главное, зачем?"

В палате послышались шорохи, кто-то отчаянно старался скрыть своё присутствие, жестикулировал, шипел.

Анна Адамовна встрепенулась. Огляделась. За ширмой прятался доктор Криг (вне сомнений), медсестра в коридоре махнула кому-то рукой (для выразительности жесту не хватало платка). Через полуприкрытую дверь в палату просачивался холл: половина гибискуса, треснутая ваза, яркие квадраты линолеума, как курточка арлекина; на удалении бормотал телевизор…

– Мама? Это ты?

Асте сняли повязку.

/в качестве обложки использована фотография с сайта "Пикселз"

https://www.pexels.com/photo/woman-in-black-and-red-jacket-holding-her-head-photo-574655/ (https://www.pexels.com/photo/woman-in-black-and-red-jacket-holding-her-head-photo-574655/)