Отец, или Цена родительской любви

Пётр Иванович повысил голос:

– Да этих бумажек, сынок, людям едва хватает на восстановление здоровья, изуродованной войной психики! Разве на них разбогатеешь?..

Игорь равнодушно и вяло засмеялся:

– Ты просто не знаешь, отец! Некоторые разбогатели! И ещё как разбогатели!

– Только тыловые финансовые крысы типа той, что присвоила себе боевые Андрея… – возразил Пётр Иванович.

Игорь усмехнулся:

– Так я их-то и имел в виду!

– Ну а что же ты крыс-то испугался… Да ещё и тыловых… Побоялся даже просто подтвердить, что Андрей вместе с тобой участвовал в боевых операциях, за которые ты-то получил боевые по полной программе, а ему какой-то ворюга из финчасти показал вот такой, – Пётр Иванович скрутил фигуру из трёх пальцев, – кукиш!

Игорь снова встал, но на сей раз в его поведении не было заметно недовольства и раздражения, скорее было искреннее желание что-то объяснить отцу:

– Видишь ли, отец… – опёрся он костяшками пальцев о стол, – ты правильно назвал их крысами… Мне в бою было не так страшно, как с ними столкнуться… Понимаешь? Нет, это не для меня… Извини…

Пётр Иванович огорчённо кивнул:

– Вот-вот… Поэтому я, а не ты, написал в генпрокуратуру. Хорошо, разобрались, нашли свидетелей подвигов Андрея, а вора отправили в места, не столь отдалённые… Я, старик, ничего не испугался, а ты, сынок… – протяжно вздохнул он. – О-о-х… сынок…

– И всё равно, я не обязан разбираться с боевыми. Для этого финчасть имеется… – Игорь снова уселся на стул всё в той же демонстративно-расслабленной позе.

Пётр Иванович с огорчением взглянул на его равнодушное лицо:

– Да, это очень удобно – спрятаться за отсутствием обязанностей: а в законе не написано, что я обязан… И всё, моё дело – сторона… Совесть-то свою куда спрячешь, сынок?..