Отец, или Цена родительской любви

– Пётр Иванович, по-моему, он просто тупой…

Пётр Иванович невесело усмехнулся:

– По-моему – тоже…

Игорь вскочил, стал возмущённо и с заметной злостью размахивать руками:

– Ну да, конечно, тупой! Убил человека и не планирую расчётливо и хладнокровно своё счастливое и безоблачное будущее!.. Как ты не поймёшь, отец, – ткнул он пальцем в Людмилу, – что ты попал под влияние её хладнокровного жестокого эгоизма! Что она думает только о себе! И меня она, при случае, вот увидишь, обязательно предаст! Такие расчётливые – первые предатели!..

Пётр Иванович медленно и спокойно процедил сквозь зубы:

– Точно тупой… – он тяжело и устало поднялся, подошёл к Людмиле, положил руку на её плечо, в его обычно спокойном голосе появилось непривычное для него возмущение. – Ну как же женщине не быть расчётливой и даже – эгоисткой! Да она по определению – эгоистка, потому что вынуждена думать наперёд даже во время обыкновенного для нас мужиков секса: будет ли ребёнок? как предстоит его воспитывать? в полном одиночестве и нищете? или с весомой помощью его кровного отца?.. Именно поэтому женщина – это другая планета, сынок! Неужели ты до сих пор этого не понимаешь?..

– Ну это-то я понимаю… – Игорь сел на стул, откинувшись на его высокую спинку и лениво вытянув ноги. – Не такой уж я и тупой, как ты думаешь, отец. Но всё равно бабы, уверен, до непорядочности прагматики! – в возмущении оживился он. – Даже в сексе! В постели они, видите ли, думают не об удовольствии, а о будущих детях!.. Я тружусь в поте лица, а она дум высоких полна…

Пётр Иванович в удивлении хлопнул ладошками по бёдрам:

– Людмила, как ты с ним жила все эти годы? Он тебе лекции в постели не читал?..

Людмила улыбнулась:

– О чём?

– Ну так вот, об удовольствии в поте лица…

Людмила скривила гримасу, на которой одновременно проявились и разочарование, и грусть, и тихое спокойное отчаяние:

– Да нет, не читал, к счастью… – на секунду задумавшись, она заговорила так, как будто неспешно с короткими остановками для нелёгких размышлений думала вслух. – А как жила… Это самое удовольствие поставляла ему… прямо в постель… каждый божий день… Как утренний кофе…

Игорь вновь вскочил, снова стал раздражённо размахивать руками:

– Вот видишь, отец! Для неё секс – это утренний кофе! Говорю же, во всём холодный расчёт! Даже в сексе!

Пётр Иванович тяжёло опустился на стул, повернулся к Игорю, недовольно покачал головой:

– Да она же любит тебя, дурак! Не уверен, что кто-нибудь ещё будет тебя так любить… А ты – она даже в сексе расчётливая!.. Секс для нас, мужиков, сынок, давай будем откровенны и честны сами перед собой, одно удовольствие! А о последствиях пусть она думает, женщина… Схема на удивление проста: тебе удовольствие, а ей – думы о его результате…

Игорь опять сел, откинулся на спинку стула, вытянул ноги, но в каждом его движении сквозило ярко выраженное недовольно и раздражение:

– Ну и что из этого? Пусть думает, если ей делать больше нечего!

Пётр Иванович вздохнул:

– Тебе бы тоже не мешало подумать, сынок…

Игорь с удивлением посмотрел на отца:

– О чём?

Пётр Иванович усмехнулся:

– Как избежать тюрьмы…

Игорь опять вскочил:

– Но я же фактически убийца! Ну как её избежишь… Как!..

Пётр Иванович ответил спокойно и уверенно, словно сообщил о давно уже принятом им решении:

– Да как. Скрыться. Спрятаться у меня. И всё… Вот если бы ты сознательно убил его, вот тогда я даже и не пикнул бы. Иди и садись в зону! Заслужил! Но ты из меня, сынок, расчётливого эгоиста, готового идти по трупам, не делай. Этого гада, может, давно пора было прибить, а ты стенаешь: ах, я убил!.. ах, я убийца!..

Игорь стал в раздражении ходить по комнате:

– Ничего себе! И это ты, мой добрый и мудрый отец, говоришь?!.. Пора было прибить?!..

Пётр Иванович спокойно наблюдал за нервными перемещениями сына:

– Конечно, я говорю, твой добрый и мудрый отец! Кто первым стал бить? Скажи? Ты? Нет, он! Да не кого-нибудь, а беззащитную женщину! И если бы ты не вступился за неё, будь уверен, он убил бы её, глазом даже не моргнув!

Людмила оживилась:

– Кстати, заявил мне, что он предводитель местной мафии… Так что бандит ещё тот! И вы правы, Пётр Иванович, прибил бы он меня как муху хлопушкой.

Пётр Иванович с интересом посмотрел на Людмилу:

– А вы, ребята, случайно его фамилию не знаете?

– Ну как же, не знаем! – откликнулась Людмила. – Ещё как знаем! Он представился мне. Назвался Бубликом Виктором Викторовичем. Сказал, что весь район вот так, – она сжала кулак, как это неоднократно делал накануне перед её носом Бублик, – в кулаке держит, что все просто в страхе от него!

Пётр Иванович удовлетворённо и весело рассмеялся:

– Ну так сразу бы назвала его фамилию! Я ж его знаю как облупленного! Он такой же предводитель мафии, как я персидский шах!

Людмила воскликнула с надеждой в дрогнувшем голосе:

– Что вы говорите! Так он, значит, мелкота пузатая?!

Пётр Иванович довольно усмехнулся:

– Ну не совсем, конечно, мелкота. Но пузатая… В общем, заправлял он в нашем районе ещё в середине девяностых бандой человек этак в десять, не больше. Рэкетирством, распространённым тогда, промышлял. Деньги вышибал из мелких предпринимателей …

Людмила с удивлением протянула:

– Да-а-а?..

– Да… – со спокойной уверенностью ответил Пётр Иванович. – А я тогда держал у рынка, на людном месте, маленькую сапожную мастерскую. Сам всё делал: и туфли на заказ, и мелкий ремонт. И приходилось этому гаду ежемесячно дань платить, прямо как золотой орде… Теперь, к счастью, рэкетирство уже в прошлом и выглядит издалека каким-то даже смешным. А тогда нам не до смеху было… Я вот из-за этих кровососов даже вынужден был закрыть свою мастерскую: прибыли не стало совсем… А ведь прибыльная до того была!

Людмила махнула рукой так, как обычно отмахиваются от назойливо летающего перед носом насекомого: