Седина в бороду – бес в ребро

– Когда я решил, что генеральным директором будешь ты, то заметил, что ты этому заметно обрадовался, и тут же вспомнил увиденный мною случай большой радости одного человека от того, что он теперь генеральный директор. Ну и подумал: наверное, тебе будет приятно такое обращение…

– А что это за случай?

– Да однажды, более двадцати лет назад, ко мне в кабинет, когда я был сотрудником одной фирмы, зашёл молодой парень и попросил разрешения позвонить. Тогда ещё мобильных телефонов не было. Я разрешил. И он кричит в трубку: «Маша, поздравь меня! Я теперь генеральный директор»!.. После окончания разговора я спросил его, на каком предприятии он занял такую высокую должность. Он отвечает: в хозяйственном магазине. Наверное, в объединении хозяйственных магазинов? – пытаюсь поправить его… Нет, говорит, магазин один. Я создал собственное торговое предприятие и назначил сам себя генеральным директором!..

– Сам себя? – засмеялся друг Дмитрия.

– Ага! Сам себя!.. Но что интересно, в этом его единственным магазине работают, кроме него самого, ещё две продавщицы посменно, и больше там нет никого! И он там генеральный директор!..

– И поэтому ты, видя, как приятно быть генеральным директором, стал называть меня только генеральным?..

– Ну извини… – смутился Дмитрий. – Я думал, тебе это нравится…

– Ладно, Димка, давай, дуй в театр. Спектакль начинается через полчаса. Хорошо, тут идти всего три минуты…

Глава 4

– Ну давай, дочка, рассказывай, с чего бы это ты в кои-то лета надумала в театр сходить! – усевшись за стол и тут же с заметным аппетитом приступив к поеданию приготовленных дочерью блюд, улыбнулась Ольга Ивановна. – Извини, я так проголодалась!.. Я буду есть и слушать. Ладно?..

– Да, конечно, мама, – тоже улыбнулась дочь. – Тем более что и я буду есть… у меня просто зверский аппетит разыгрался почему-то…

– На нервной почве… – усмехнулась мать.

– Почему на нервной?.. – удивилась девушка.

– Ну… сто лет не была в театре… Не знаешь, как вести себя в приличном обществе…

– А при чём тут аппетит? – застыла с поднесённой ко рту ложкой дочь.

– А первое, что люди делают, когда нервничают, начинают лихорадочно поглощать всё съедобное, что попадается на глаза! – засмеялась мать. – По себе сужу…

– А-а, понятно, почему мне сейчас всё это, – девушка обвела рукой вкусно выглядящие яства, – хочется сожрать!..

– Поэтому-поэтому… – усмехнулась Ольга Ивановна. – Ну давай уже, изливай душу… Чую, не просто так ты собралась в храм искусства.

– Да, не просто так, мама…

– Что-то серьёзное случилось? – с тревогой посмотрела на дочь Ольга Ивановна.

– Серьёзное. Очень серьёзное…

– Та-а-к!.. – женщина на мгновение забыла о еде. – И что же именно произошло?..

– А произошло то, что мне уже совсем скоро будет тридцать лет, мама! – в голосе девушки появились нотки отчаяния.

– Ну я знаю… скоро… И что?.. Тридцать, это не девяносто…

– Вот поэтому надо действовать немедленно! Пока девяносто не стукнуло!.. – с горечью выкрикнула Любаша.

– Действовать?.. В каком смысле?..

– В смысле, мужика наконец найти такого, чтоб выбраться из этого прогнившего деревянного сарая и начать нормальную жизнь!

– Да где ж его найдешь… Да ещё и чтоб прямо из барака да во дворец… – улыбнулась мать.

– Зря ты улыбаешься, мама… – девушка вытерла ладошками выступившие в глазах слёзы. – Вон, неделю назад, когда мне исполнилось двадцать девять, ты сказала, что в этом же возрасте ты стала счастливой…

– Ну сказала… И что из этого?..

– А то, что я никогда, за всю мою жизнь, ни единого разу, не видела около тебя мужчину! И я выросла без отца, и ты совершенно одинока…

– Ну да, я не была замужем… И что?..

– Я не хочу повторить твою судьбу, мама! – теперь уже девушка заплакала навзрыд.

– И я не хочу этого… – вздохнула мать.

– А сегодня вдруг моя подруга предложила мне билет в театр, – с трудом успокоившись, сказала Любаша.

– Какая подруга?

– Ты её не знаешь. Тоже бухгалтер.

– И ты сразу взяла?

– Нет, я сначала отказалась. А она говорит, советую посмотреть. Спектакль называется «Бес в ребро». Там речь идёт о мужике, который, когда ему стало больше шестидесяти, стал вдруг заглядываться на молоденьких красивых девушек… Ну и пусть себе заглядывается, ответила я. Мне-то, дескать, какое до этого дело?.. А она говорит: мужик-то очень богатенький… А девушки, на которых он, как петух, стал налетать, сплошь бедные… И единственное их богатство, красота и молодость… Мне, говорит, молодой незамужней, интересно было бы посмотреть, да мама внезапно заболела… А билет пропадает…

– И ты взяла?

– Понимаешь, мама, меня вдруг буквально пронзила простая мысль: а ведь можно одним прыжком из барака с крысами перелететь в белокаменный богатый дом с колоннами и мансардой! – мечтательно посмотрела куда-то вверх девушка.

– А ещё в пропасть можно полететь… – усмехнулась Ольга Ивановна.

– Как ты, да? – язвительно парировала насмешку матери девушка.

– Но я любила, доченька… Любила не его дом и его деньги, любила его…

– Любила… И где же он, твой возлюбленный?..

– Не знаю, – вздохнула женщина. – Растворился в тумане… жизни…

– А если я неожиданно встречу пусть и пожилого, но богатенького буратино, которого полюблю?

– Не дай бог тебе такой судьбы, доченька…

– Почему? – искренне удивилась девушка.

– Да потому, что на первое место в этой конструкции ты ставишь слово «богатенький»… Не там счастье ищешь…