Тюфяк

Молодая женщина несколько колебалась.

– Это от вас зависит, – отвечала она.

Кадриль кончилась.

– Поедем, Лиза, – сказал тихо Павел.

– Поедем, – отвечала молодая женщина.

– Accordez-moi la mazurque?[9 - – Позвольте вас пригласить на мазурку?]

– Pardon, monsieur, je pars.

– Mais…

– Allons, Paul…

– Извините, сударь, я ухожу!

– Но…

– Идем, Павел! (франц.).

Лизавета Васильевна вышла с братом.

Бахтиаров, расстроенный, снова встал у колонны.

– Вы, верно, скучаете, не видя одной особы, – сказала бледная дама в очках, проходя мимо его с молоденькою дамою.

– Гораздо менее, чем видя другую особу, – отвечал Бахтиаров.

Постояв еще несколько времени, он ушел в бильярдную и сел между зрителями на диван. Ему, видно, было очень скучно. Около бильярда ходили двое игроков: один из них был, как кажется, человек солидный и немного сердитый на вид, другой… другой был наш старый знакомый Масуров.

Солидный игрок дал промах.

– А вот мы так не так!.. – сказал Масуров, живо перекинувшись через борт бильярда, и, вывернув неимоверно локти, принялся целиться. – Бац! – вскрикнул он, сделав довольно ловко желтого шара в среднюю лузу. – Вот оно что значит на контру-то, каков удар! А? – продолжал он, обращаясь к зрителям.

– Отлично играют! – отнесся к Бахтиарову худощавый господин, которого в городе называли плательной вешалкой.

– Кто? – спросил Бахтиаров.

– Я говорю: Михайло Николаич отлично играют.

– Какой Михайло Николаич?

– Масуров.

– Это разве Масуров?

– Масуров… ловкий игрок.

Бахтиаров сейчас же встал с своего места и подошел к игрокам.

– Каков удар-то? – повторил Масуров, заметив его около себя.

– Славный! – отвечал Бахтиаров.

– Вот как долго целитесь, а еще говорите, что с Тюрей играли… на «себя», ей-богу, на «себя»! – повторил Масуров, между тем как прицеливался его партнер.

– Перестаньте говорить под руку, – возразил тот, отнимая с досадою кий.

– Да я и так ничего не говорю; играйте; что мне за надобность.

– Как же не говорите! Как колокол над ухом, – возразил партнер, снова принимаясь целиться.

– Сами вы колокол. Ну, смотрите… так и есть: на «себя»! – вскрикнул он и залился смехом.

Партнер действительно сделал на «себя».

– С вами невозможно играть, – сказал он, отнимая кий.

– Ну, уж вы и сердитесь… всяко бывает! А вот мы так поиграем: красного сделаем да под желтого выход!.. Есть! Вот тут-то мы вас, батенька, и поймали! Эй ты, маркерина, считай; раз двенадцать, два двенадцать; честь имею вас поздравить: партия кончена!

– Будет! – сказал партнер, выкидывая на бильярд десятирублевую.

– Давайте играть; что за пустяки?

– Не буду я играть, беспрестанно говорите под руку.

– Я не стану, ей-богу, не стану; слова не скажу.

– Не буду, – отвечал лаконически партнер и вышел.

– Экий какой! – проговорил ему вслед Масуров. – Кутнул на красненькую, да и испугался… я, черт возьми, по десяти тысяч проигрывал в вечер да и тут не отставал.

– Не хотите ли со мной? – сказал Бахтиаров.

– Очень рад, – отвечал, обрадовавшись, Масуров, – вы ведь, кажется, гусар?

– Гусар.

Они начали играть. Масуров был в восторге: как-то так случилось, что он то с одного удара кончил партию, то шары разбивались таким образом, что Бахтиарову оставалось делать только белого.

– Что это с вами? – говорили некоторые зрители, обращаясь к Бахтиарову.

– Он хорошо играет, – отвечал тот и начинал как будто бы сердиться.

– Нет, вам нельзя играть со мной так и так, – сказал Масуров, – возьмите десять вперед.