Горькая судьбина

Никон (приосанясь). Никак нет-с, помилуйте! Я только то, что человек, значит, нездоровый: московской части, теперь, третьего квартала, в больнице тоже семь месяцев лежал, а там, как сейчас привели нашего брата, сейчас его в воду, в кипяток самый, сажают, за неволю, батюшка, Сергей Васильич, у кажинного человека расслабят всякие суставы в нем какие есть.

Чиновник. Молчи! Это, наконец, не служба, а каторга становится.

Явление V

Те же и Давыд Иванов.

Давыд Иванов. Ананья, ваше благородие, я поймал и привел.

Чиновник встряхивает головой.

Исправник (с удовольствием). Ну, вот, слава богу.

Сотский (крестясь). Слава те, господи!

Золотилов (Давыду Иванову с неудовольствием). Где же ты поймал его?

Давыд Иванов. Я, батюшко, Сергей Васильич, виноват тоже, значит: на своей полоске боронил, глядь, он и выходит из-под Утробина, из лесу. «Давыд Иванов, говорит, начальство меня ищут?» – «Ищут, говорю, брат». – «Веди, говорит, меня к ним, хочешь связанного, а хочешь так…» – «Что, я говорю, мне тя связывать».

Чиновник. Кто ж ему тут пристанодержательствовал?

Давыд Иванов. Об этом, ваше благородие, тоже разговору не было. Я тоже-тка все поодаль от него шел… опасно было: человек в эдакой отчаянности, пожалуй, что и сделает над тобой.

Чиновник (сотскому). Поди, введи его сюда!

Сотский. Как ее-то, ваше благородие, прикинуть тут. Все вон понаваливается: попридерживаешь ее маненько.

Чиновник (вскрикивая). А хоть бы она сквозь землю провалилась, дурак эдакой.

Исправник (вставая). Бурмистр его может привести. (Подходя к дверям.) Скажите Калистрату, чтоб ввел сюда Ананья.

Чиновник. С кандалами на руках и на ногах.

Исправник (повторяя). Скованным.

Голос за стеной. Слушаем, ваше благородие.

Чиновник (стряпчему). Что же вы?

Стряпчий. Пишу-с, только как ведь тут, – я не знаю…

Золотилов (вставая на ноги). Я опять вам повторяю, господа, что нельзя этого писать. В противном случае я войду с отдельным мнением.

Чиновник. Я в вашем мнении совершенно не нуждаюсь.

Золотилов. А я вас буду просить нуждаться в нем. Если бы дело шло о какой-нибудь пропавшей лошади или корове, вы бы могли быть свободны в ваших действиях – законных и незаконных; но когда оно касается дворянства, которому я имею честь служить, я всегда тут буду иметь свой голос. Господин исправник, вы тоже избраны нами, а потому не угодно ли вам сказать ваше мнение.

Исправник (струся). Пьяных, конечно, что-с, не велено спрашивать.

Золотилов. Но кроме этого, господа, поймите вы: главное то, что вы тут пьяницу мужика ставите на одну доску с дворянином, который, смею вас заверить, ничем не запятнал себя в уезде…

Чиновник (перебивая его). Я служу правительству, а не дворянству, и во всяком случае прошу вас прекратить наш спор, потому что убийца приведен.

Явление VI

Показывается Ананий Яковлев с кандалами на руках и на ногах. Выражение лица его истощенное и совершенно страдальческое. В дверях набивается толпа мужиков и баб.

Одна из баб. Какой, мать, худой да ненарядный стал.

Мужик. Сам пришел – ну-ко?

Ананий Яковлев прямо подходит к столу.

Бурмистр становится поодаль.

Чиновник (оглядывая Анания). Молодец славный! Хоть тысячу плетей, так вынесет. (Исправнику.) Опросите его заголовок!

Исправник. Сколько тебе от роду лет?

Ананий Яковлев. Тридцать бы словно шесть минуло.

Лизавета, услышав голос мужа, начинает всхлипывать.

Ананий Яковлев вздрагивает.

Сотский (унимая ее). Ну, полно, полно.

Исправник (Ананью Яковлеву). Какой ты веры и бываешь ли на исповеди и у святого причастия?

Ананий Яковлев. Веры церковной, и ко святым тайнам ходил тоже в Питере кажинный год.

Лизавета еще сильнее начинает рыдать и вытягивается всем телом.

Сотский (Лизавете). Перестань, – право нишкни; а то хуже-тко накажут.

Ананий Яковлев (бледнея и нетвердым голосом). Прикажите, ваше высокородие, ее, несчастную, отсюда вывести: и мне-то уж тоже оченно непереносно.

Чиновник (злобно смотря на него). Нет-с, я этого не сделаю; а нарочно буду ее держать, чтобы ты совесть почувствовал и говорил правду.

Ананий Яковлев потупляет только голову.

Где ж ты все это время пробывал?

Ананий Яковлев. В лесу на пустошах жил.

Чиновник (значительно). Я думаю. Кто ж тебе туда пищу доставлял?

Ананий Яковлев. Какая уж пища, – кто ее доставит? В первый-то день, только как уж очень в горле пересохнет, таки водицы изопьешь; а тут опосля тоже… все еще, видно, плоть-то человеческая немощна… осилит всякого… не вытерпел тоже… и на дорогу вышел: женщина тут на заделье ехала, так у ней каравай хлеба купил, только тем и питался.