Гроссмейстеры Зазеркалья

Предсказания, что кризис ослабит позиции США и усилит Китай, становятся уже «общим местом» даже в самих Соединенных Штатах, при том, что Пекин, конечно, тоже не выиграет от этого финансового кризиса. Но в глобальном плане (за счет ослабления Америки) китайцы превратятся в государство № 2 в мире гораздо раньше, чем все думали. И Америка будет должна с ним все больше и больше считаться. Это подтверждается и цифрами. Уже по результатам 2007 года Китай опередил Германию как третье государство по объему ВВП. Сегодня по этому показателю Китай следует сразу за Японией. И по прогнозам, уже через 10–15 лет он сможет превысить американский ВВП, который составляет $14 трлн.

Не случайно, что в Соединенных Штатах сейчас выдвинута идея о том, что Америка должна установить стратегическое партнерство с Китаем, создав «Большую двойку», чтобы вместе решать крупнейшие проблемы современного мира. Хотя, естественно, и с опорой на Евросоюз, а также с привлечением России и Индии. Я бы сказал, что это выглядит как жест отчаяния со стороны американцев. Потому что еще 30 лет назад Вашингтон даже на дипломатическом уровне не признавал Пекин. А теперь они говорят, что Китай – это абсолютно необходимый партнер для Америки. При том, что историческая поступь Китая – очень уверенная и достаточно быстрая.

Так что, по всеобщему мнению в США, кризис, который подрывает экономические силы США, помноженный на проигрыш войны в Ираке (что сильно ограничивает дальнейшее использование вооруженных сил за пределами США) – это два фактора, которые выведут Китай на позиции, на которых он сможет на равных соперничать с США. Отсюда и попытка «заключить Китай в объятья» (и «задушить» его в них), чтобы не позволить тому превратиться в оппонента и противника Америки.

«Падение давосского человека»

Как известно, причиной смерти является жизнь. Причиной кризиса в России стало то, что она присоединилась к мировой экономике, то есть к мировой капиталистической системе. И все остальное – это детали. Вспомните советское время: кризисов не было. Точнее они были, но скорее локальные социальные обострения, о которых большинство и не знало: восстание в Новочеркасске в 1962 году, беспорядки в Чимкенте, в 1973 году. Это были обострения, которые сигнализировали о том, что ситуация на местах неблагополучная. Но не было общенационального кризиса, который бы охватывал в равной мере все регионы. Потому что это была система совершенно другого типа. Государство регулировало всю экономику, все элементы производственных отношений. Мы были вне капиталистического рынка и с усмешкой превосходства наблюдали за тем, как в том мире, например, выгоняют людей с фабрик и заводов.

Я помню, как советские СМИ писали что-то такое: «Мертвящей тишиной звенят очереди безработных, выстроившихся на биржу труда». Были такие высокие поэтические образцы подобных описаний, с пастернаковскими и мандельштамовскими обертонами. Часть общества считала: очень хорошо, что мы живем в другой системе и у нас этого нет. Другая, напротив, криво улыбалась и говорила, что, мол, это все пропаганда, на Западе все не так. И действительно, чисто внешне они были правы. Те, кто бывал за границей, на суточные покупали подарки всей семье, друзьям и еще запасались джинсами на годы. Они подтверждали сомнения скептиков: какие кризисы, если там все можно купить?!

Теперь же мы видим, как оно по-настоящему. Выяснилось, что многое из того, что писали и говорили советские СМИ, было правдиво. Теперь вы тоже можете за рубежом, да и у нас купить все, что душе угодно. Но это не отменяет того факта, что есть кризис, причем очень глубокий и всесторонний.

Действительно, такого феномена как сейчас, в глобальном масштабе, не существовало. Все говорят о великой депрессии в Соединенных Штатах начавшейся в 1929 году. Но это был чисто американский кризис. Да, во второй половине XX века кризисы тоже были, но не глобальные, принимали они разные формы, и разные страны из них по-разному выходили. В 30-е годы ответом на кризис в США стал новый курс, который начал проводить президент Рузвельт. В Германии выход из кризиса – это приход Гитлера к власти. Два разных пути выхода из кризиса. Хотя одно у них было общее – очень серьезная роль государства в восстановлении экономики. Когда Гитлер приходил к власти под национал-социалистическими флагами, красная часть его полотнища там была достаточно закономерна, в том смысле, что он сделал ставку на госкапитализм, т. е. в европейском понимании на социалистические начала в экономике. Вот вам два варианта госкапитализма – американский и германский. Американский был демократическим, а германский – нацистским. Но социализм присутствовал и там, и там – как элементы системы.

Но тогда мир не был глобализирован до такой степени. А глобализация создает и единообразие, и взаимопроникновение экономик, инвестиций, рынков. Вот сейчас рухнул японский экспорт. 35 процентов японского экспорта шло в США. И это сильный удар по японской экономике. Более чем вполовину упал китайский эскпорт, также завязанный на США. Вирус, который поразил американскую экономику, а это ключевая экономика в мире, поразил все страны. Глобализация – это кровоток, он и разнес этот вирус по единому экономическому организму. Конечно, у глобализации есть свои плюсы, но не бывает абсолютно позитивных явлений. Сейчас трудно найти страну, которую бы все это не затронуло. Хотя… вот Молдавия. Наименьшие последствия кризиса именно в этой стране.

Самая малоинтегрированная, самая деиндустриализированная, с самой слабой социальной системой. Им некуда падать, во-первых. Во-вторых, в Молдавию очень мало инвестировали. Там слишком мало серьезных предприятий, так что они и не могли взять больших займов за рубежом. А сейчас ведь самая большая проблема – возвращение кредитов. Люди брали кредиты, скажем Олег Дерипаска, у которого сейчас очень большие сложности. Его состояние – оценивалось в 40 с лишним миллиардов долларов, сейчас оно сократилось в 10 раз. У Дерипаски была агрессивная стратегия – он покупал все новые предприятия. Это было возможно благодаря кредитам. Он отдавал старые кредиты новыми кредитами, часть вкладывал в производство, и эта пирамида должна была когда-то окупиться. Но у него не хватило времени, он не успел завершить цикл. И так пострадали многие.

А в Молдавии не было Дерипаски, не было Абрамовича, и Березовского там не было. Понимаете, если какой-то вирус поразит все компьютеры мира, то лучше всего себя будут чувствовать те страны, где меньше всего компьютеров. Там не будет ни паники, ни истерики, потому как ломаться нечему. Вот так и в Молдавии.

* * *

Возвращаясь к тому, что эпицентр экономического взрыва пришелся на США. Америка это такое образование, которое включает в себя три основных характеристики. Во-первых, США – это глобальный потребитель, во-вторых – глобальный производитель интеллектуальной продукции (собственно промышленное производство – это всего 11 % американского ВВП, все остальное это товары, услуги, интеллектуальная собственность) и в-третьих – это глобальный поразит. За счет чего США такой глобальный потребитель? Ведь американский внешний долг (я уже не говорю о внутреннем долге, перед своими гражданами) сейчас составляет около 1 триллиона долларов (ВВП США 14 триллионов). Примерно получается 7 % от ВВП – это много. Если бы все кредиторы подали на взыскание долгов с Америки, для страны это был конец, но за счет чего США избегают краха и дефолта? За счет того, что печатают доллары. А доллар – это мировая резервная валюта. Они печатают бумажки, и за это со всего мира получают нефть, плюшевые игрушки из Китая, телевизоры из Японии и т. д.

При этом инфляция распределена на весь мир. Потому что доллар – мировая резервная валюта. От пригородов Уагудугу до пивных Анадыря, у вас везде примут доллар. Если не примут в магазине, то обменяют в любом обменном пункте. В итоге, инфляция по доллару распределена на весь мир. Вот в чем дело. Они печатают доллары, отдают их нам, а мы радуемся и чувствуем себя приобщенными к мировой цивилизации. А на полученные за бумажки материальные ценности прекрасно живет американское население. «American way of life», американский образ жизни – это образ жизни хитроумного, изобретательного паразита. Для страны-имитента такой валюты, которая для всех государств является резервной, закономерно открываются паразитические возможности.

Но надо было еще суметь сделать доллар всемирной валютой. Создать такую экономику, чтобы впечатлить весь мир, заработать такое доверие. Конечно, хотелось бы помечать, о том, чтобы однажды рубль станет такой валютой. Но я думаю, что шансов больше у другой страны – у Китая, в перспективе. Хотя региональной валютой рубль вполне может стать. А почему нет? От кого Белоруссия получает газ? От нас. От кого Украина получает нефть? От нас. От кого Грузия получает электроэнергию? В основном пока от нас.

То есть рубль может стать основной валютой на территории бывшего Советского Союза, и это будет абсолютно логично. На этом пространстве российская экономика объективно является самой мощной. И поэтому рубль здесь – полноценная валюта, на него можно все купить. С Белоруссией мы уже перешли на взаимные расчеты в рублях. И правильно. Так что региональной валютой рубль вполне может стать. Но, к сожалению, не глобальной. Это слишком амбициозная цель, и я пока не вижу серьезных предпосылок для ее достижения. Эту роль пока играет доллар. Потому-то Америка и стала глобальным потребителем, что именно эта страна является средоточием финансовой мощи. И вот теперь представьте, что экономика такой страны рушится. Инвесторы стали срочно вытаскивать свои деньги – им самим потребовалось расплачиваться по кредитам. Только с сентября по декабрь 2008 года из России вывели 130 млрд. долларов. 10 % всех долларовых вложений вылетели из страны, из экономики. Для нашей экономики это огромная сумма. Конечно, у нас рухнул фондовый рынок. Весь фондовый рынок у нас держался на сотне российских игроков и паре сотен западных, но активно покупающих голубые фишки, акции. И вдруг они все деньги забрали, им самим спасаться надо. Плюс еще свои вывезли, и те, кто спасал собственные деньги и банки, которые получили госпомощь и часть ее, и в лучших традициях ельцинских времен, за рубеж перебросили.

При этом ситуация в России тяжелее, чем на Западе. Американский пенсионер, который долго копил и купил себе домик во Флориде, помимо этого домика еще имеет накопления. У него есть приличные запасы, потому что его труд оплачивали иначе, чем у нас. А мы все еще уходим от нищеты 90-х годов. В США же в 90-х был экономический бум, расцвет американской мощи – и экономической, и военной, и геополитической. То есть мы идем снизу, а они падают сверху.

* * *

На последнем экономическом форуме в Давосе меня искренне удивила встреча с ведущими обозревателями основных западных изданий, считающими себя аналитиками (я был единственным представителем от России). На этой встрече они не столько обменивались своими соображениями по проблемам кризиса, сколько недоумевали по поводу того, как такое могло произойти. Похоже, они верили в то, что был создан бескризисный капитализм! Из чего я понял, что все-таки вся эта интеллектуальная элита, по большей части, обслуживает доминирующие идеи и мифы и не способна смотреть в корень. Среди них очень мало людей, которые действительно понимают, что происходит в реальности.

Русское сознание – более скептическое. Нам вот уже 8 лет говорят, что, мол, в России – стабильность на все времена. А русские: «Чего? Ну, дай бог, ну посмотрим». Потому, что мы знаем: так не бывает. Да и Владимир Путин не до конца верил в полный успех, иначе бы министр финансов Алексей Кудрин не копил бы все годы эти деньги. У нас и дефолт был совсем недавно, в 1998 году. Нас так тряхануло, что мы еще не успели выйти из этой встряски и расслабиться. Все эти годы, мы повторяли, что только-только ушли от дефолта. Говорили, что, конечно, хорошо, что ситуация улучшается, но как бы чего не вышло. Эти же разговоры все время шли. Поэтому, мы психологически более спокойно реагируем на кризис.

Но экономике нашей очень тяжело. Ведь ее основа – предприятия, созданные в советские времена. Обратите внимание – почти ничего же не строится, все делят то, что было создано в СССР. Пару лет назад Анатолий Чубайс с помпой заявил о вводе Бурейской ГЭС. Так ведь она была почти целиком построена при Советском Союзе. Словом только в последние годы начало появляться что-то новое. И тут – кризис. В этом смысле нам тяжелее, потому что экономическая база у нас намного слабее, чем в Европе и США. И поэтому у нас экономический кризис может иметь более глубокие социальные последствия, чем там.

Кстати, социальные потрясения уже начались в Восточной Европе. Эти страны вступили в Евросоюз и посчитали, что они уже «в шоколаде». Набрали кредитов и, естественно, «лопнули». Вот, например, Латвия. Латвийское экономическое чудо сводилось к тому, что страна у всех заняла денег. Атам же в принципе экономика такая же, как наша: такая же высокая степень коррупции, так же неглубоко забиты экономические сваи. То же самое в Венгрии, Болгарии.

Мы отличаемся от них наличием резерва, теми самыми 600 млрд. долларов (стабфонд, резервный фон и т. д.), которые мы скопили на нефти. Правда, сейчас осталось 380 и опасаюсь, что половина была израсходована неправильно. Сначала деньги были отданы банкам, а банки непонятно, что с ними сделали – кредиты в экономику так и не пошли. Даже заместитель руководителя администрации президента РФ Владислав Сурков, которого вряд ли можно заподозрить в слишком критическом отношении к работе Кремля, задался риторическим вопросом: мол, что ж мы восемь лет работали, а треть накопленного ушла за год? И его можно понять. Да, создан запас, но очень небольшой и чисто финансовый. Экономического запаса прочности создано не было. Получается, в самое ближайшее время мы проживем все накопленные деньги. И что мы будем делать дальше?..

Ситуация достаточно серьезная. По-моему, сейчас мы ждем и надеемся исключительно на улучшение конъюнктуры в США. На то, что Америке, а значит Китаю, а значит – Японии и т. д. опять понадобится нефть.

* * *

На последнем форуме в Давосе 2,5 тысячи человек, представляющих мировую элиту, расписались в полной беспомощности. Была хорошая карикатура в «Finacial time» – «падение давосского человека». Человек в костюме, галстуке, с кейсом, взлетает на лыжах с трамплина, переворачивается вверх тормашками и падает в дожде акций и облигаций на глазах у изумленной публики. На самом деле, это провал мировой элиты, растерянность, непонимание куда двигаться дальше, страх перед возрождением госвласти, от которой отвыкли, понимание, что других вариантов нет, и отчетливое ощущение, что тот уютный мир в котором жили, закончился, а что будет – непонятно. Ясно только одно: мир станет другим.

РОССИЙСКИЙ ГАМБИТ В ПАРТИИ С ЗАПАДОМ

Концепция внешней политики России уже устарела

В Институте актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД РФ, который я возглавляю, была проведена конференция на тему: «Концепция внешней политики России и новые вызовы». Я бы хотел сейчас выделить несколько моментов, которые позволяют утверждать, что данная концепция действительно не соответствует ни текущему моменту, ни ближайшему историческому периоду, в который, по всей вероятности, вступает Россия.

Во-первых, в ней почти ничего не говорится о конфликтном содержании международных отношений. Концепция сосредоточена исключительно на позитиве. Она носит, как говорят ее авторы, объединяющий характер. То есть она нацелена на то, чтобы Россия в своей внешней политике объединяла мир, а не разъединяла. Но проблема в том, что мир очень серьезно разделен. Признаком такого разделения является нападение Грузии на Южную Осетию (в результате чего России потребовалось ответить военным образом). Говорить о том, что мы должны исходить из объединяющего взгляда на мир, в то время как этот мир совершенно другой, очень сложно. Да, в нем, конечно, есть и объединяющие тенденции. Но есть и разъединяющие факторы, причем очень серьезные. Получается, что мы отсекаем половину действительности.

Второй момент заключается в том, что в данной концепции ничего не говорится о перспективе расширения НАТО за счет Украины и Грузии, а также о том, каковы могут быть в этом случае ответные действия со стороны России.

В ней вообще не затрагивается проблема размещения Соединенными Штатами элементов своей системы противоракетной обороны в Европе и то, как может ответить Россия. В ней также ничего не говорится о признании Косово. И вообще утверждается, что, поскольку холодная война позади, идеологическое противоборство почти прекратилось. Последнее вызывает недоумение, если учесть, какую жуткую антироссийскую кампанию начали (и продолжают вести) антироссийски настроенные круги в США и Европе после того, как Россия ответила на военную агрессию со стороны режима Саакашвили. Причем эта кампания и сейчас продолжается. Не надо думать, что она успокоилась.

Да, лидеры Евросоюза приняли решение возобновить переговоры о стратегическом партнерстве с Россией. Но если почитать американскую и европейскую прессу, посмотреть телевидение, послушать выступления депутатов на Парламентской ассамблее Совета Европы, в Европарламенте и те резолюции, которые здесь принимаются, то практически все они носят исключительно антироссийский характер.

* * *

Третий момент. В концепции основной упор сделан на Европу. Она представлена как та часть мира, с которой Россия должна активнее всего интегрироваться (а в перспективе чуть ли не сливаться с ней). Опять же, авторы концепции говорят о том, что они рассматривают западный мир и Россию как единое пространство «от Ванкувера до Владивостока». Учитывая политику США, в последнее время никакого «единого пространства», мягко говоря, не существует. И если бы США действительно услышали об этом, то наверняка пришли бы в недоумение и отреагировали бы на это с большим сарказмом.

Очевидно, что такого единого пространства с Америкой нет. Вопрос, есть ли оно с Европой? И он гораздо более сложный. Дело в том, что Европа существует в четырех измерениях: культурно-цивилизационном, политическом, военном и экономическом. Вопрос в том, в какой степени Россия является (или может стать) частью этих четырех европейских измерений. В культурно-цивилизационном плане мы являемся частью Европы, безусловно. Мы – христианская цивилизация. Хотя внутри нее, как мы с вами знаем, есть свои разделительные линии. И то, что Россия в течение тысяч лет была и остается православным государством, делает нас другими. Не случайно РПЦ и Ватикан имеют достаточно сложные отношения. Отсюда взгляд на нас как на «неправильных» христиан на Западе сохраняется.

Россия – особая страна. Да, мы часть европейской цивилизации, но особая. И географически, и культурно-цивилизационно. В политическом отношении мы не являемся частью современной Европы. В том смысле, что мы, конечно, влияем на происходящие в Европе процессы. Но политическая Европа сегодня – это Евросоюз. Это зафиксированный политический союз, который имеет свои документы, Конституцию, а в перспективе, возможно, будет иметь своего президента, и министра иностранных дел, и так далее. Таким образом, мы находимся вне политической Европы. Конечно, своим присутствием и внешней политикой мы входим в европейское политическое пространство, но мы не являемся частью главной политической организации современной Европы.

В военном плане Европа – это НАТО. Альянс является «становым хребтом» американской мощи и главным мостом, который соединяет США и Европу. Как известно, мы не являемся членом НАТО, и у нас нет перспектив им стать (и я думаю, что нам не нужно к этому стремиться). Значит, мы не являемся и не можем стать частью военной Европы.

И последнее измерение – экономическое. Да, в экономическом смысле мы являемся частью Европы. И то, что европейцы закупают 50 % потребляемого ими газа в России, доказывает это. То, что основные инвестиции поступают к нам из таких стран, как Великобритания, Германия, Голландия и Швейцария, также доказывает, что мы являемся частью Европы. Равно как и то, что 40 % нашего торгового оборота приходится на страны ЕС. Но обратите внимание, что наши экономические отношения очень часто становятся заложниками отношений политических. Они постоянно испытывают на себе политическое давление. Например, сейчас европейцы по политическим причинам ставят перед собой задачи диверсифицировать источники получения энергоресурсов, с тем, чтобы меньше зависеть от России. Ради этого планируется построить целую систему газопроводов из Каспийского региона в Европу. Это стратегическое решение. Оно оказывает воздействие на экономическое присутствие России в Европе. Или призвано оказать такое воздействие.

* * *

Итак, мы видим, что в двух отношениях – культурно-цивилизационном и экономическом – мы являемся частью Европы, а в отношении политическом и военном – нет. Как в этих условиях рассматривать ориентацию на вхождение в Европу. Если у нас на это шансы? И как относится к этому сама Европа? Если отвечать на последний вопрос, то достаточно сдержанно. А то и враждебно.

Обратите внимание: несмотря на то что на последнем заседании министров иностранных дел стран НАТО в Брюсселе Грузию и Украину в Альянс не приняли, общая установка на положительные евроатлантические перспективы Киева и Тбилиси была подтверждена. То есть в один прекрасный день эти страны станут членами НАТО. Причем никто не сказал, что Россия также станет членом НАТО. То есть нас опять отсекают. Пусть в перспективе, но тем не менее.

Сейчас ЕС принял специальную программу так называемых «восточных партнерств». В нее вошли Азербайджан, Грузия, Армения, Белоруссия (страна, с которой ЕС вообще не имел никаких отношений и называл правление Лукашенко «диктаторским режимом»). Эта программа призвана усилить влияние Евросоюза в этих странах. И, соответственно, ослабить там влияние России. После того, что РФ предприняла на Кавказе, ЕС посчитал, что ему нужно проводить более активную политику, направленную на увеличение своего стратегического влияния в странах СНГ и нацеленную на оттягивание их от России. Это не политика сотрудничества с Россией в этих странах, а политика соперничества и конкуренции.

Евросоюз все больше становится внешнеполитическим игроком. И в этом качестве он будет соперничать с Россией на постсоветском пространстве. В таких условиях ставить своей главной задачей сближение с Европой как минимум является нереалистической вещью. Создатели концепции говорят ее критикам о том, что Западная Европа – это не Америка. Дескать, первая уже исчерпала свой агрессивный потенциал. Да, мы видим, что Западная Европа – это не Америка. Это правда. Но вместе с тем мы видим, что Западная Европа очень активно пользуется агрессивным потенциалом Америки. Она опирается на американскую защиту и американские вооруженные силы. И совершенно не собирается ничего менять.

Разногласия между Россией и ЕС выглядят непреодолимыми

Саммит Россия – ЕС в Хабаровске не дал значительных результатов, и этого можно было ожидать. Три-четыре года назад, когда в России наступило большое разочарование в партнерстве с Соединенными Штатами и администрацией Буша, была сделана ставка на сближение с Европой. Было заявлено, что европейские государства и ЕС в целом являются стратегическими партнерами России, и что последняя будет постепенно сближаться с ЕС. То есть хотя она и не станет членом Евросоюза и НАТО, тем не менее российско-европейские отношения достигнут такого уровня близости, при котором отсутствие России в этих двух организациях не будет столь уж важным.

И эта ставка на Европу превратилась в главное содержание российской внешней политики на западном направлении. Причины для такой переориентации были следующие. В один момент стало совершенно очевидно, что США не намерены учитывать интересы России и рассматривать партнерство как равноправный процесс. От нас ожидали партнерства и согласия с американцами, а США должны были снисходительно принимать российское согласие. Но поскольку Москву такое партнерство не устраивало, она отвернулась от Америки.