Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

Таким образом, полиция без особых затруднений смогла бы узнать оружие убийцы, попадись оно ей в руки. Дело было за немногим – отыскать пистолет и отправить его хозяина за решётку на всю оставшуюся жизнь. Правоохранительные органы Тосканы приложили большие усилия для расследования этого преступления.

И надо сказать, поначалу розыск пошёл не без успеха. Перво-наперво, полиция принялась изучать «тусовку» вуайеристов, имевших обыкновение подсматривать за парочками в Борго-Сан-Лоренцо. Уж эта-то братва должна была быть в курсе того, что случилось с пассажирами fiat’а Джентилкоре! Довольно скоро, используя оперативные (т.е. негласные) методы сбора информации, полиция получила имя вуайериста, выходившего на «охоту» в этом районе в ночь с 14 на 15 сентября. Это был некто Гвидо Джованнини, довольно отвратительный типчик, задерживаемый прежде за мелкие кражи в магазинах и не раз битый разъярёнными мужчинами за своё пакостливое хобби. Будучи доставлен на допрос и узнав, в чём его подозревают, Гвидо заплакал, рассказал, что он импотент (хотя его об этом не спрашивали), после чего заявил, что в ночь убийства занимался подглядыванием совсем в другом месте.

Убогий вуайерист и в самом деле не очень соответствовал ожидаемому типажу кровавого мясника, кромсающего ножом женские гениталии. Джованнини страдал сахарным диабетом и имел вес чуть ли не на 30 кг выше нормы – не очень-то верилось в то, что такой хряк мог угнаться за молоденькой девушкой, бегущей со всех ног. Даже если предположить, что Джованнини не стал бежать за Стефани Петтини, а просто выстрелил вдогон и убил её, тем не менее, ему предстояло дотащить тело девушки обратно к машине. Такой человек, как Джованнини, вряд ли стал бы так напрягаться – он бы принялся кромсать жертву там, где она упала.

Но главная проблема с этим подозреваемым крылась даже не в его недостаточных физических кондициях, а в том, что Гвидо запомнил номер автомашины, за которой следил в ночь с 14 на 15 сентября. И это была вовсе не машина Паскуале Джентилкоре. Полицейские предприняли попытку проверить его заявление и обратились за разъяснениями к владельцу указанной машины. Тот, разумеется, полностью отрицал все подозрения в адюльтере, поскольку имел большую семью и являлся «истинным христианином». Но позже, когда узнал, что от его показаний зависит судьба человека, которого могут напрасно обвинить в убийстве, сознался в том, что в упомянутый промежуток времени действительно занимался сексом со своей любовницей в автомашине в указанном месте. Т.о. утверждения Гвидо Джованнини получили полное подтверждение, и его alibi было доказано.

Впрочем, кроме во всём ущербного бедолаги Гвидо, полиция Тосканы очень скоро получила ещё одного подозреваемого. Некто Джузеппе Франчини заявил, что это он убил парочку в «127-ом fiat’е» за то, что их разврат оскорблял его и Бога. Именно так – сначала его, а потом Бога…

Франчини довольно уверенно описывал обстоятельства случившегося, называл некоторые существенные детали, но попал впросак, когда его попросили рассказать о том, какой предмет и для чего он ввёл во влагалище убитой им девушки? Газеты ничего не писали об использованной палке, и Джузеппе стал в тупик. Полицейские поняли, что перед ними человек, пытающийся оговорить самого себя. Франчини направили на психиатрическое освидетельствование, и специалисты без труда определили, что тот страдает тяжёлой формой шизофрении. Проверка его поездок показала, что в ночь убийства Петтини и Джентилкоре подозреваемый находился совсем в другом месте и никак не мог быть причастен к преступлению.

Так отпал второй перспективный подозреваемый.

Уголовная полиция Тосканы более года активно пыталась расследовать двойное убийство в Борго-Сан-Лоренцо, но постепенно розыск застыл на «точке замерзания». Никаких реальных зацепок у правоохранителей не осталось, никаких непроверенных связей или заявлений – ничего, что могло бы подтолкнуть расследование в нужном направлении. Двойное убийство Петтини и Джентилкоре повисло «висяком» без всяких видимых перспектив.

Шло время, и в Италии вполне хватало сенсационных криминальных новостей для того, чтобы история нераскрытого убийства молодых людей быстро позабылась. Вообще, история Итальянской республики тех лет воспринимается как один сплошной детектив, причём детектив на редкость захватывающий. Вот взятый наобум пример – громкие происшествия июля 1976 г.: 10 июля от рук террористов погибает генеральный прокурор Витторио Оккорсио; 17 июля становится известно о ночном похищении из банковского хранилища 20 миллиардов лир; 26 июля группа неизвестных совершает налёт на здание Министерства труда в Риме и похищает из кассы учреждения 450 миллионов лир, а 28 июля неизвестные обстреливают из гранатомётов окна квартиры Директора Службы безопасности МВД Италии Эмилио Сантилло. Просто криминальная феерия какая-то! Всё это далеко нерядовые преступления, каждое из них привлекало внимание газет и телевидения. В этом захватывающем калейдоскопе перестрелок, погонь и убийств Италия жила многие годы. Как тут не вспомнить хрестоматийную фразу из известного кинофильма: «Туда бежали – сами гнались, обратно бегут – за ними гонятся! Интересной жизнью живут люди!»

Утром 6 июня 1981 г., примерно в 10:30, полицейский, находившийся в отпуске, совершал вместе с сыном пробежку вдоль шоссе, известном под названием виа дель Арриго. Их путь пролегал мимо живописной кипарисовой рощи, вглубь которой уходила накатанная автомобилями грунтовая дорога – это место было весьма популярным у любителей пикников. Внимание бегущих привлекла легковая машина, стоявшая на этой дороге у самой рощи. В ярких солнечных лучах даже с расстояния в несколько десятков метров можно было рассмотреть разбитое стекло двери со стороны шофёра и сетку легко узнаваемых трещин. Угадывались очертания неподвижного тела человека, привалившегося головой к разбитому стеклу. Полицейский всё понял раньше сына и помчался звонить коллегам.

Осмотр места преступления показал, что двери и окна автомобиля – медно-красного fiat’а «ritmo» – были закрыты. Именно это обстоятельство побудило преступника выстрелить в водителя через дверное стекло.

Несколько фотографий расстрелянного fiat’а «ritmo», сделанных 6 июня 1981 года. На снимке внизу отметками фломастера показаны места обнаружения мелких вещей возле двери со стороны водителя (дамской сумочки и её содержимого – пудреницы, вышитого бисером кошелька, маникюрного набора и т.п.).

Рядом с дверью со стороны водителя на земле лежала распотрошённая дамская сумочка и вещи, извлечённые из неё. Кроме того, женская футболка и джинсы были найдены на заднем сиденье автомобиля – всё это заставляло предполагать, что в момент нападения на месте преступления присутствовала ещё и женщина.

Тело её нашли очень скоро и совсем неподалёку от автомашины, буквально в 20—25 м вглубь кипарисовой рощи, позади густого кустарника. Одного взгляда на труп было достаточно, чтобы понять неординарный характер преступления – убийца иссёк паховую область женщины и, поскольку вырезанный фрагмент найти не удалось, оставалось лишь предположить, что он унёс его с собой.

Погибшими оказались Кармела Нуччио (Carmela Nuccio), 21 года и Джованни Фоджи (Giovanni Foggi), 30 лет. Кармела работала в доме мод «Гуччи», а Джованни был рабочим местной электростанции.

Тело Кармелы Нуччио было найдено за кустами на удалении около 25 метров от автомашины. Убийца не переносил его, судя по всему, молодая женщина забежала в кустарник, рассчитывая спрятаться там, но преступник настиг её и убил. На фотографии: сотрудники криминалистического подразделения положили в транспортировочный короб (временный гроб) мешок с телом Кармелы и готовятся уносить его.

Молодые люди больше года были знакомы и уже обручились. Вечер 5 июня они провели на дискотеке, затем отправились к кипарисовой роще, куда приехали в районе 24:00. Фермер, живший через дорогу, хорошо слышал, как в автомобильной магнитоле играла песня в исполнении Джона Леннона, разносившаяся далеко окрест. Около полуночи песня оборвалась на полуслове. Звуков выстрелов фермер не слышал (вот оно – замечательное свойство патронов 22 калибра образца 1887 г. – малый шум при стрельбе!), а потому ничего плохого не заподозрил.

Расследование двойного убийства возглавил прокурор Адольфо Иццо.

Первыми под подозрение попали вуайеристы, имевшие привычку «охотиться» в этом районе, а также бывший ухажёр погибшей Кармелы, которого девушка оставила ради Джованни. Пока полиция собирала необходимые установочные сведения, патологоанатом Джованни Морелло провёл исследование тел погибших.

Полученная им информация позволила заключить, что действия преступника на месте преступления имели весьма сложный характер, в каком-то смысле даже переусложнённый. Убийца стрелял в каждую из своих жертв из пистолета с близкого расстояния, выпустив в общей сложности 7 пуль. Пулевые ранения гарантировали смерть обоих, но, не довольствуясь этим, преступник пустил в ходе нож. Умиравший или уже умерший Джованни Фоджи получил три ножевых удара – один в грудь и два в шею. Истекавшей кровью Кармеле Нуччио были нанесены многочисленные удары ножом в живот и внутреннюю часть бёдер. Кроме того, тремя быстрыми безостановочными движениями убийца иссёк паховую область девушки, которую унёс с собою. С какой целью – съесть или сохранить как трофей – оставалось только гадать. Удаление паховой области было осуществлено бестрепетно и быстро. То, как это было проделано, невольно наводило на размышления о руке мастера, привычного к разделке мяса и потрошению тел. Был ли это врач, прозектор, ветеринар, забойщик скота или просто опытный охотник – никто в точности сказать не мог, но сомнений в том, что убийца знал толк в том, что делал, не возникало.

Парочка не очень качественных фотографий Кармелы Нуччио и Джованни Фоджи, единственные, которые удалось обнаружить.

Двойное убийство было чрезвычайно жестоким и кровавым. Принимая во внимание взаимную удалённость жертв, преступник должен был совершить несколько ходок от автомашины к трупу в кустах и обратно, что, несомненно, потребовало определённых затрат времени. Даже если считать, что убийца всё делал очень быстро, преступление продолжалось не минуту и не две. Убийца явно проникал в салон автомашины и осматривал его. Учитывая, что машина Джованни Фоджи стояла на открытом месте и притом неподалёку от шоссе и жилого крестьянского дома, следовало признать, что убийца сильно рисковал быть случайно увиденным. Тем не менее, этот риск не остановил его.

Имелось и ещё одно немаловажное наблюдение. Тщательное изучение ручек на дверцах автомашины, поверхности «торпеды» и крышки «бардачка» – т.е. тех мест, к котором убийца не мог не прикасаться, показало, что тот действовал в резиновых перчатках. Преступник был забрызган кровью жертв и во время обыска автомашины его руки оставили многочисленные кровавые мазки и помарки, но ни в одном из этих следов не просматривался папиллярный узор. Несмотря на общую сложность преступления и постмортальных манипуляций, убийца умудрился не совершить ни одной явной ошибки и не оставить ни одного следа – это говорило не только о везении, но и о его хладнокровии, опыте и обдуманности действий.

Ни изучение следов на местности, ни аутопсия не внесли ясность в вопрос: самостоятельно ли Кармела Нуччио убежала в кусты, или её тело перенёс туда преступник. Вопрос этот был очень важен, поскольку ответ на него позволял правильно понять логику постмортальных действий убийцы. Нападение на девушку началось, когда та находилась в салоне автомашины – именно там она получила свою первую огнестрельную рану, – но Кармела не была обездвижена и после первых огнестрельных ранений могла перемещаться самостоятельно. Вполне возможно, что часть пути вглубь рощи девушка проделала самостоятельно, и преступнику потребовалось быстро её догнать. Независимо оттого, переносил ли он тело раненой девушки в рощу или преследовал бегущую жертву, убийца продемонстрировал как отличную физическую форму, так и немалое самообладание, поскольку не мог знать наверняка, были ли слышны его многочисленные выстрелы на расположенной неподалёку ферме.

Изучая форму порезов на телах жертв, судебный медик сделал любопытное открытие – режущая часть ножа, которым орудовал убийца, имел щербину, или «зуб», превращавший его в подобие пилы. Т.е. помимо разреза (рассечения), нож немного надрывал кожу, оставляя специфичный и потому узнаваемый след. Трудно было сказать наверняка, чем обусловлено наличие «зуба» – то ли это дефект лезвия, повреждённого чем-то, то ли особенность ножа, заранее предусмотренная изготовителем. Доктор Морелло предположил последнее; по его мнению, убийца орудовал ножом, используемым водолазами для подводных работ (т.н. скуба). Строго говоря, пилы являются элементами многих специализированных ножей – охотничьих, десантных, инженерных (сапёрных).

Многие конструкторы ножей для улучшения их режущих свойств помимо равномерно заточенных кромок используют т.н. «пилы», специально изготовленные заточенные зазубрины, напоминающие зубья обычной пилы с мелким шагом. Подобный нож весьма функционален, с его помощью можно легко пилить и ломать самые разные преграды – ветки, кости людей и животных, природный камень. Класс ножей с «пилами» весьма обширен и появился довольно давно – около полутора столетий назад – но всегда можно с уверенностью сказать, что если нож имеет «пилу» – это не обычный бытовой нож, а инструмент (оружие) для решения специальных задач.

Баллистическая экспертиза позволила безошибочно установить тип огнестрельного оружия, из которого были выпущены пули. Это был пистолет beretta модели 73 или 74. А патроны были произведены в Австралии. Что-то напоминает, не правда ли?

В книге американского писателя Дугласа Престона и итальянского криминального репортёра Марио Специ «Флорентийский Монстр», сообщается, что именно Специ первым связал нападения 5 июня 1981 г. и 14 сентября 1974 г. На самом деле этому утверждению вряд ли следует верить безоговорочно. Вполне возможно, что журналист Специ первым из криминальных репортёров Тосканы провёл аналогии между схожими случаями (и это, разумеется, свидетельствует о его уме и наблюдательности), но не подлежит сомнению, что прокурорское расследование сделало тот же самый вывод без всякой помощи Марио Специ. По той простой причине, что обращение эксперта по баллистике Франческо Донато к хранилищу пуле-гильзотеки полиции Тосканы для сравнения гильз с мест преступлений в 1974 и 1981 гг. дало ожидаемый результат – оружие, из которого в обоих случаях велась стрельба, оказалось одним и тем же. С интервалом в семь лет из неизвестной berett’ы были убиты две никак не связанные между собой молодые пары.

Слева: Марио Специ, в 1981 году – криминальный репортёр флорентийской газеты «Ла нацьоне». Именно он ввёл в оборот прозвище неизвестного серийного убийцы – «Флорентийский Монстр». Справа: Франческо Донато, криминалист-баллистик уголовной полиции Тосканы. Этот человек доказал, что в двойных убийствах 14 сентября 1974 г. и 5 июня 1981 г. был использован один и тот же пистолет beretta mod.73 или 74 и патроны из одной пачки на 50 патронов, произведённые в Австралии в середине 1950-х гг. Перед нами два героя одной истории: имя одного хорошо известно, он пишет книги, даёт интервью и снимается в кино, а имя второго – ныне пенсионера – не знает и не помнит почти никто. За исключением murders.ru, конечно…

Тем не менее, Марио Специ оставил неизгладимый след в этом расследовании, придумав прозвище разыскиваемому преступнику. В своей статье, опубликованной на первой странице флорентийской газеты «Ла национе» («La Nazione») во вторник 9 июня, он окрестил предполагаемого серийного убийцу «Флорентийским Монстром». Рождение этого словосочетания Специ впоследствии объяснял аналогией со случаем «Дюссельдорфского Душителя» Питера Кюртена (очерк о котором представлен на нашем сайте); последнего, как известно, часто называли «Монстром». Честно говоря, аналогии между тем, что творили Кюртен и предполагаемый серийный убийца из Флоренции, не просматривается никакой: у них были совершенно разные объекты посягательств, убивали они по-разному и с разной целью, не существует ни малейшей схожести криминального поведения того и другого… Если уж и проводить исторические аналогии, то никак не с Кюртеном, а скорее с американским серийным убийцей Зодиаком или «Ночным Охотником» из Тексарканы (очерки о преступлениях Зодиака и «Ночного Охотника» также можно найти на нашем сайте). Сходство манеры действий с последним убийцей нельзя не признать поразительным, строго говоря, таинственный флорентийский убийца был самым настоящим «ночным охотником», но с лёгкой руки Марио Специ за ним закрепилось прозвище «Монстр» (или «Флорентийский Монстр»).

Отдавая дань исторической традиции, мы станем называть его точно так же.

Итак, баллистическая экспертиза с неопровержимой однозначностью указала на факт повторного убийства с использованием того же самого оружия. Получалось, что с разницей в несколько лет одним и тем же пистолетом были совершены два двойных убийства – а это уже позволяло предполагать существование серийного убийцы. Подобное предположение подкреплялось массой иных доводов, хотя и косвенных: стереотипностью в выборе жертв (и в 1974 г., и в 1981 г. это были молодые парочки, уединявшиеся в автомашинах для занятия сексом), использованием убийцей двух типов оружия (в обоих случаях пистолет и нож), обыском салона автомашины, осмотром дамской сумочки, сопровождавшимся вытряхиванием её содержимого возле самой машины, выбором времени и места совершения обоих преступлений (конец недели, ночная пора, ближние пригороды Флоренции). Совпадений было слишком много для того, чтобы считать их случайными.

Бывший ухажёр Кармелы Нуччио покинул ряды подозреваемых очень быстро. Выяснилось, что на пятницу и субботу он имел железное alibi и при всём желании не мог находиться на виа дель Ариго. Кроме того, в 1974 г., когда произошло первое убийство серии, он был совсем ещё мальчиком, подозревать которого в причастности к подобному деянию никому просто-напросто не могло прийти в голову.

Другое дело вуайеристы! Взрослые люди с устойчивым тяжёлым психосексуальным отклонением, которое порой маскирует другую перверсию; эти извращенцы привычны к многолетней лжи, которой они окружают себя на протяжении многих лет. Они аккуратны, осторожны и наблюдательны – из рядов такого сорта людей вполне мог выйти настоящий «охотник за головами». Полиция приложила немалые усилия по «отработке» этого специфического контингента оперативными методами, т.е. путём негласного сбора информации, и удача правоохранителям неожиданно улыбнулась.

Да притом ещё как!

Затесавшиеся в вуайеристскую «тусовку» полицейские осведомители сообщили, что некто Энцо Спалетти утверждал, будто хорошо знал медно-красный «ritmo» и погибшую в нём парочку. «Знал», разумеется, в специфическом понимании этого слова, т.е. как объект подсматривания. Кроме того, Спалетти владел красным ford’ом, а следствие уже в первые сутки установило, что какую-то красную машину видели на шоссе неподалёку от кипарисовой рощи. Спалетти работал шофёром «скорой помощи», отлично знал Флоренцию и окрестности, сам график его работы предполагал наличие больших перерывов между сменами. Подозреваемый явно тяготел к ночному образу жизни, что отмечали все, знавшие этого человека. Помимо этого Энцо был заносчив и чванлив, явно считал себя умнее окружающих, и за эту черту его характера Спалетти не очень-то жаловали соседи и коллеги по работе. Полиция установила его личность после пяти дней розысков, и 11 июня тот был доставлен на первый допрос.

Вуайериста сразу взяли» в оборот». Никаких прямых и даже косвенных улик против него правоохранительные органы не имели, но подозреваемый сыграл против самого себя. Судя по всему, это был неумный и притом весьма самоуверенный человек, который совершенно неверно истолковал интерес полиции к собственной персоне. На допросе он самодовольно подтвердил, что знал погибшую парочку, несколько раз успешно подглядывая за нею у кипарисовой рощи – там Кармела Нуччио и Джованни Фоджи имели обыкновение уединяться. Впрочем, его хорошее настроение моментально улетучилось, едва прокурор прямо заявил Спалетти, что подозревает того в совершении двойного убийства. Пытаясь убедить следствие в наличии alibi, подозреваемый опрометчиво брякнул, будто в ночь убийства предоставил свою машину другу, а сам провёл время в ресторане. «Отмаза», прямо скажем, не сработала – и то, и другое заявление не были подтверждены при проверке. Положение Спалетти ещё более ухудшилось после того, как его жена простодушно призналась на допросе, что Энцо утром 6 июня рассказал ей о парочке молодых людей, убитых возле кипарисовой рощи. Вот уж воистину, вложила муженька, так вложила!

Когда Спалетти узнал о показаниях жены, то схватился за голову и попытался убедить следствие, будто узнал о погибших из утренних газет. Однако и с этим утверждением у подозреваемого вышел неприятный для него казус – жена твердила, что разговор состоялся в 09:30 утром субботы, а первое сообщение об обнаружении трупа в автомашине (ещё даже не двойном убийстве!) поступило в полицию лишь часом позже. Утренние газеты в субботу вообще ничего не сообщали о двойном убийстве на виа дель Арриго – обзоры, посвящённые ему, появились на сутки позже.

В общем, Энцо Спалетти попал в крутой переплёт. По всему выходило, что он либо был преступником, убившим Нуччио и Фоджи, либо свидетелем, видевшим, что происходило на месте преступления. Сам Спалетти в какой-то момент понял, что ему лучше жевать, чем говорить, и все его словоизлияния на допросах одномоментно прекратились.

Как нетрудно догадаться, подозреваемый был взят под стражу и на долгие месяцы отправился за решётку. Итальянские правоохранители не без оснований считали, что дело раскрыто. В их руках находился либо сам убийца, либо человек, который хорошо его знал. Один за другим проходили спокойные месяцы, лишь укрепляя их в этой уверенности.

Минуло лето 1981 г., за ним – сентябрь. Энцо Спалетти маялся на нарах в условиях постоянно продлеваемого ареста; его окружали внутрикамерные осведомители, ловившие каждый вздох и слово подозреваемого. Задача их представлялась довольно простой – понять, где спрятан пистолет, явившийся орудием убийства, либо патроны к нему (патроны ведь были довольно необычны, из Австралии!). Если бы полиции удалось отыскать эту «нычку», дело Спалетти можно было бы считать закрытым, а пожизненный срок для него – гарантированным.

Но всё одномоментно изменилось 7 октября 1981 г. Эта среда явилась днём всеобщей забастовки, т.е. практически выходным днём посередине недели. Итальянские рабочие профсоюзы, а также примкнувшие к ним студенты, маоисты, леваки, ну и коммунисты в тот день, как обычно, выступали с пёстрой гаммой популистских требований самого широкого спектра – от борьбы с «угрозой неонацизма» до снижения розничных цен на макароны на 4%. Пользуясь хорошей погодой, миллионы итальянцев вышли на улицы городов, чтобы пофланировать с транспарантами и флажками, посвистеть да погорланить; другие же миллионы с чистой совестью посвятили внезапный выходной досугу. Многие жители Флоренции отправились в район Каленцано, к северу от города, где на равнине были разбиты небольшие огороды. Из-за них местечко это иногда называли «полями Бартолине» или «огородами Бартолине».

Это огородное хозяйство носило стихийный характер, никем не охранялось и не имело изгороди. В принципе, любой желающий мог приехать сюда по просёлочной дороге и остановиться в любом месте – препятствий к тому не существовало.

Утром 7 октября 1981 г. появившиеся на полях Бартолине пенсионеры-огородники не без удивления обнаружили автомашину «Фольксваген» с пятью пулевыми отверстиями в лобовом стекле. Когда любопытствующие зеваки приблизились к машине, оказалось, что за рулём находится тело мёртвого полуголого мужчины, а несколько поодаль с противоположной стороны машины ничком на земле – обнажённый женский труп. «Фольксваген» явно простоял на этом месте если и не всю ночь, то несколько часов точно – двигатель машины совершенно остыл.

С этого эпизода в истории серийных убийств в окрестностях Флоренции активное участие принимали представители корпуса карабинеров. Это итальянский аналог российских внутренних войск, имеющий собственный мощный следственный аппарат и во многих ипостасях дублирующий полицейские функции (в частности, у карабинеров есть право заниматься патрулированием улиц и транспорта). Кроме того, карабинеры активно привлекались и привлекаются к борьбе с терроризмом и антиконституционной подрывной деятельностью, а потому отчасти принимают на себя функции спецслужб. Это мощная и квалифицированная правоохранительная структура, играющая важную роль в поддержании равновесного баланса в многочисленном сообществе полицейских сил и спецслужб Италии (для которых на протяжении многих десятилетий была характерна широкая вовлечённость в политическую борьбу и взаимный антагонизм; впрочем, сие уже выходит далеко за рамки настоящего очерка).

Когда в Каленцано появились следственные бригады полиции и корпуса карабинеров, они застали место преступления сильно пострадавшим от нашествия зевак, огородников и прочего сброда. В данном случае это уничижительное слово оказывается очень к месту, ибо те несколько десятков остолопов, что бродили вокруг расстрелянной машины, иначе как «сбродом» или «стадом баранов» не назвать!

Зеваки изменили положение тела обнажённого женского трупа, посчитав, что его поза слишком непристойна. Кто-то из них додумался накрыть труп то ли старой дерюгой, то ли ковром, что лишило смысла поиск на коже погибшей микрочастиц и волос убийцы. Зеваки затоптали своими сапогами все следы ног убийцы, а ведь они должны были остаться на рыхлой вскопанной земле! Апофеозом самодеятельности этой неравнодушной публики явилось украшение места трагедии… венками и букетами цветов. Эта склонность итальянцев тащить на место убийства венки из веток, цветы, ленточки, гирлянды и разного рода религиозную мишуру не поддаётся рациональному объяснению. Что поделаешь, национальная традиция! И во всех прочих эпизодах, о которых шла, либо только пойдёт речь в настоящем очерке, наблюдалась точно такая же картина. Полицейские не первыми оказывались на месте преступления, и к тому моменту, когда оцепление только приступало к контролю периметра, многие важные следы оказывались безнадёжно потерянными, а взаимное расположение предметов – изменённым. Это вмешательство зевак в немалой степени обесценивало работу криминалистов и лишало смысла анализ сцены преступления. Воистину, не на пустом месте родилась русская пословица: услужливый дурак опаснее врага.

Впрочем, вернёмся к анализу ситуации в огородном хозяйстве Бартолине.

Довольно быстро правоохранителям удалось установить личности погибших. Ими оказались Сюзанна Камби (Susanna Cambi) и Стефано Балди (Stefano Baldi), 24 и 26 лет соответственно. Автомашина принадлежала Стефано. Молодые люди были обручены и буквально через три месяца должны были сочетаться браком.

Сюзанна Камби и Стефано Балди, видимо, опасались нападения, и поэтому их машина остановилась на открытой местности. Это, однако, не спасло молодых людей от «Флорентийского Монстра». Неудержимая ярость нападавшего поразила всех, причастных к расследованию.