Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX – XX столетий. Книга XI

Ну, в самом деле, располагая пистолетом, этот человек не придумал ничего умнее, как убивать спящих людей с целью завладения в лучшем случае сотней долларов. Он всерьёз считал, что его потребность в деньгах превыше ценности человеческой жизни! То, что у людей, которых он убивает, есть близкие люди, которые его любят и которым этот человек нужен, преступник просто не задумывался. Логика поразительна – у этого мужичка есть деньги, а мне деньги нужны, я убью этого человека и заберу деньги!

Изображая из себя маститого уголовника, причастного к обороту фальшивых денег, Уэбл допускал прямо-таки поразительные по своей наивности ошибки. Он делал то, чего на его месте не сделал бы ни один сколько-нибудь опытный и думающий преступник. Выйдя из окружной тюрьмы, Уэбл не избавился от опаснейших улик – часов, снятых с руки тяжело раненого водителя, и орудия преступления.

Более того, даже будучи арестован вторично в октябре 1953 года, Уэбл не догадался заявить, что «европейский пистолет» не принадлежал ему до 1 августа. Между тем это очевиднейший любому уголовнику способ отвода обвинения! Уэблу следовало утверждать, что пистолет он получил уже после 1 августа от некоего друга – его можно было придумать точно так же, как был придуман несуществующий «Джимми Спаркс» – в счёт погашения долга. И от этого утверждения не отступать ни на йоту. Это не отбило бы все аргументы прокурора, но очень сильно помогло бы в суде.

Джон Уэбл этих нюансов не понимал. Можно сказать, что он сел играть в игру, правил которой не знал. Но при этом какой апломб и фантастическое самомнение проявил этот человек!

Единственная недоговорённость истории жизни и смерти Джона Уэсли Уэбла связана с его психическим здоровьем. Его поведение отдаёт изрядной долей шизофреничности. Полное непонимание того, как выглядят в глазах окружающих слова и поступки, характерно для душевнобольных. У нас нет достаточного объёма объективных данных, чтобы делать какие-то категорические утверждения на этот счёт, но в поведении Уэбла присутствует, выражаясь аккуратно, настораживающая симптоматика.

Этот человек не вызывает ни малейшего сочувствия. То бессердечие, что он продемонстрировал своим преступным поведением, вернулось к нему сторицей. Жестокая и страшная казнь прервала бессмысленную и бесполезную жизнь. И сделала мир немного чище…

Убийцы «одиноких сердец»

Джанет Фэй, 66-летняя вдова из города Олбани, штат Нью-Йорк, была ревностной католичкой, поэтому когда летом 1948 г. решила заняться поисками нового спутника жизни, то отнеслась к предстоящему выбору очень ответственно. В июне 1948 г. она подала объявление с предложением «знакомства с серьёзными намерениями» в журнал «Клуб одиноких сердец матушки Дайнен». Несмотря на несколько старомодное название, этот журнал был широко известен в США, и тысячи одиноких мужчин и женщин благодаря ему каждый год успешно устраивали свои судьбы. Почти пять месяцев Джанет Фэй изучала поступавшую в её абонентский ящик корреспонденцию, игнорировала одни письма и вступала в продолжительную переписку с авторами других. Она не спешила встречаться с неизвестными мужчинами, поскольку была женщиной очень состоятельной и опасалась «охотников за приданым».

Необходимо отметить, что родственники Джанет Фэй – дети и сестра – были настроены резко негативно в отношении её брачных замыслов. Они пугали Джанет рассказами о брачных аферистах, разного рода мошенниках, обирающих одиноких женщин, и прочими ужасами, но женщину оказалось невозможно отговорить от однажды принятого решения. Тем более, что в конце концов она вроде бы отыскала такую партию, какую желала.

В ноябре 1948 г. ей написал очень интересный бизнесмен из Нью-Йорка, 35-летний Чарльз Мартин, испанец по национальности. Он занимался торговлей специями, которые получал от своих родственников в Испании, и бизнес этот в огромном городе процветал. Несмотря на деловую жилку, Чарльз умел быть в своих письмах трогательно-сентиментальным и, кроме того, как и все испанцы, он оказался весьма религиозен. Было и ещё одно, пожалуй, самое главное обстоятельство, расположившее сердце Джанет Фэй к торговцу специями: он был почти на 30 лет младше неё. Что ещё надо одинокой женщине, чтобы встретить старость?

В одном из своих писем Чарльз Мартин сообщил Джанет Фэй, что после Рождественских праздников по коммерческим делам окажется в Олбани. Это был неплохой повод для встречи, и женщина ответила, что готова принять его в своём доме. 30 декабря 1948 г. Чарльз приехал в Олбани, остановился в гостинице, а на следующий день нанёс Джанет визит. Явился в гости он не один: его сопровождала младшая сестра, работавшая в компании Мартина бухгалтером.

Новые знакомые Джанет Фэй оказались на редкость приятными людьми: Чарльз был человеком весьма религиозным и с видимым удовольствием поддерживал беседу, связанную с духовной тематикой; его сестра Марта была учтива и хорошо воспитана. Это была крупная, весьма тучная, несмотря на молодость, женщина; при всём том она производила очень приятное впечатление.

Через день брат и сестра Мартин перебрались из гостиницы в двухэтажный особняк Джанет Фэй. Всё время женщина проводила в обществе своих новых знакомых и находила в этом большое удовольствие. Правда, ей так и не представился случай остаться с Чарльзом наедине, но ничего особенно драматичного в этом не было, ведь, в конце концов, у них для этого ещё будет время впереди.

Вечером 3 января 1949 г. родные Джанет Фэй с удивлением услышали от неё о намерении уехать из Олбани в ближайшие дни. Оказалось, что женщина уже арендовала дом на Лонг-Айленде, примерно в 200-х километрах южнее Олбани. Сделано это было для того, чтобы быть поближе к Нью-Йорку, ведь там у Мартина бизнес! Джанет пообещала прислать с нового места письма и открытки. Эта беседа получилась какая-то скомканная: члены семьи чувствовали себя скованными присутствием Чарльза и Марты Мартин и не только не смели ей возражать, но даже и расспросить толком не смогли. Не успели родственники прийти в себя от весьма неожиданного решения Джанет, как 4 января стало известно, что она вместе со своими новыми друзьями покинула Олбани на собственном автомобиле.

Что ж, нашёл человек своё счастье, можно было этому только порадоваться. Конечно, 35-летний жгучий брюнет Чарльз Мартин не казался сильно влюблённым в 66-летнюю бабушку и, вообще, их пара производила довольно странное впечатление, но если Джанет Фэй желала обманываться, то кто же мог ей в этом помешать?

В конце января 1949 г. родные Джанет Фэй получили от неё два письма, написанных в самом благодушном тоне, в которых содержался рассказ о её бракосочетании с Чарльзом и было много-много пустых слов о любви и счастье. Тоном своим эти письма вполне соответствовали манере Джанет излагать свои мысли, но было одно обстоятельство, сразу же вызвавшее недоверие к ним – письма эти оказались напечатаны на пишущей машинке. А ею Джанет Фэй пользоваться не умела и ни за что не стала бы. Попытки дозвониться по телефону в дом в Лонг-Айленде, где должна была проживать Джанет, ни к чему не привели, трубку никто не снимал.

Родные обратились в местную полицию; в отделе по розыску пропавших приняли их заявление и обещали разобраться в происходящем. Дело поначалу казалось вполне тривиальным, но после того, как полиция установила, что Джанет Фэй в день отъезда сняла со своего счёта 6 тыс.$ (немалые деньги по тем временам!), стало ясно, что пожилая женщина вполне могла оказаться жертвой преступления. Полицейским удалось связаться с владельцем дома на Лонг-Айленде, который арендовала Джанет. Его попросили проверить, проживает ли там кто-либо в настоящее время.

Оказалась, что владелец дома вручил ключи Джанет Фэй ещё 4 января и более с нею не виделся. Посетив дом на Лонг-Айленде, он обнаружил в нём следы проживания людей: продукты на кухне, следы обуви, разобранные кровати, но самих жильцов не нашёл. Из расспроса соседей он выяснил, что дом довольно долго – с самого начала января – стоит пустой.

На этом розыск приостановился. Попытки установить, где находится Джанет Фэй и её моложавый супруг, успехом не увенчались.

Время шло. И чем больше его проходило, тем меньше оставалось надежды на то, что когда-либо удастся прояснить судьбу без вести пропавшей женщины.

За сотни километров от Лонг-Айленда в городке Гранд-Рапидс в штате Мичиган в январе-феврале 1949 года развернулась между тем совсем другая детективная история. Проживавшая там 41-летняя Делфин Доунинг исчезла, и в её доме соседями были замечены посторонние люди. Делфин была матерью-одиночкой, двумя годами ранее (то есть в возрасте 39 лет) она родила дочку Рэйнелл. Соседи и знакомые Делфин знали, что она не рассталась с мыслью устроить личную жизнь и с этой целью поддерживала переписку с несколькими мужчинами, анкеты которых увидела в журналах знакомств. В последней декаде января в доме Делфин появился весьма представительный высокий мужчина средних лет, открыто демонстрировавший знаки внимания хозяйке. Вскоре этот мужчина поселился у неё, во всяком случае, соседи несколько раз видели неизвестного выходящим поутру из дома Делфин Доунинг.

Делфин Доунинг и её дочь Рэйнелл.

Странности происходившему добавило то обстоятельство, что вскоре к представительному мужчине присоединилась тучная женщина, которая также стала жить в небольшом домике Делфин Доунинг. Эта в высшей степени странная пара задержалась в Гранд-Рапидсе более чем на месяц, причём никаких попыток познакомиться с обитателями городка ни мужчина, ни сопровождавшая его тучная женщина не сделали.

Однако даже не эти странности обеспокоили соседей Делфин. В конце концов, каждый сам волен выбирать себе друзей. Настоящая тревога за судьбу Делфин Доунинг возникла лишь тогда, когда её неизвестные гости принялись вывозить из дома вещи.

Соседи не без удивления наблюдали, как 26 и 27 февраля странные гости госпожи Доунинг погрузили и вывезли из её дома несколько автомашин с мебелью. При этом ни самой хозяйки, ни её дочки видно не было. На аккуратные расспросы соседей мужчина, только теперь представившийся «Чарльзом Мартином», ответил, что Делфин навсегда уезжает из Гранд-Рапидса, поскольку планирует бракосочетаться с ним.

Объяснение выглядело до того странным, что после обеда 27 февраля 1949 г. трое жителей городка независимо друг от друга позвонили в полицию и заявили о том, что в доме Делфин Доунинг происходит что-то необычное и полиции следует «получше присмотреться» к его обитателям. Также было сообщено, что хозяйка дома уже двое суток не ходила в магазин и не гуляла с малолетней дочкой, что также выглядело весьма подозрительно.

Сообщения местных жителей не особенно встревожили местного шерифа, всё сообщённое могло иметь самые невинные и тривиальные объяснения, однако сообщения следовало проверить. К дому Делфин Доунинг во второй половине дня 28 февраля был направлен полицейский наряд, получивший команду встретиться с хозяйкой дома и убедиться в том, что там всё в порядке. Полицейские на протяжении нескольких часов несколько раз подъезжали к дому и стучались в двери, всякий раз убеждаясь, что в доме никого нет. Это, кстати, тоже показалось им весьма необычным и усилило подозрения относительно происходившего в доме.

Наконец, уже поздно вечером полицейский наряд увидел пару людей – мужчину и женщину – вошедшую в дом. Поспешив за ними, полицейские поинтересовались, кто они такие, что здесь делают и как можно повидаться с хозяйкой дома. Парочка удивилась расспросам полиции и поначалу отвечала на заданные вопросы вполне дружелюбно. Мужчина назвал себя «Чарльзом Мартином», а тучную женщину представил своей родной сестрой и заявил, что он – муж хозяйки дома, Делфин Доунинг, им предстоит свадебное путешествие и он по распоряжению хозяйки распродаёт имущество, поскольку жить они здесь не будут, а уедут к нему в Нью-Йорк. Сейчас они с сестрой закончили все дела в Гранд-Рапидс и сходили на последний сеанс в местный кинотеатр. С хозяйкой дома полицейские увидеться не смогут, поскольку та вместе с дочкой уехала из города на несколько дней к дяде.

Ответы «Чарльза Мартина» звучали довольно подозрительно. Прежде всего вызывало недоверие его утверждение, будто Делфин Доунинг могла уехать из города в тот момент, когда распродавалось её имущество. Женщина была небогата, и казалось очевидным, что она пожелала бы присутствовать при торге, дабы не продешевить с ценою; перепоручать эту операцию постороннему человеку представлялось в высшей степени неосмотрительным.

Поскольку патрульные не смогли увидеться с хозяйкой дома (и тем самым выполнить поставленную перед ними задачу), они решили поступить строго формально, приказав парочке отправиться с ними в участок для прояснения ситуации. Тут дружелюбие «Чарльза Мартина» как рукой сняло – он принялся ругаться и, повысив голос, грозить патрульным наказанием и жалобами во всевозможные инстанции. Его нервная реакция лишь усилила у полицейских ощущение ненормальности происходящего.