Нулевой цикл

Морозов расположился у стола, отодвинул газету, затем потянул журнал учета дежурств, открыл на нужной странице, замер.

– Очень надеюсь. Иначе жопа нам. Че журнал не заполнил-то?

Морозов был очень дотошным мужиком. Иногда это раздражало. Андрей засуетился.

– Не успел еще, давай заполню…

– Ладно уж, сам все сделаю. – Морозов махнул рукой. – Иди…

С улицы послышались голоса – заводские возвращались с ночной смены. Андрей снял с вешалки свой пакет и джинсовую куртку, надел куртку поверх рубахи – начало июня в этом году выдалось дождливым и прохладным. И, судя по всему, сегодняшнее утро в этом плане ничем не отличалось от предыдущих: сквозь мутное стекло виднелись серые тучи, свинцовыми дирижаблями бороздившие небо.

Вновь хлопнула дверь – через проходную потянулась ночная смена. Мужики галдели, что-то оживленно обсуждая. До Андрея долетело несколько обрывков фраз:

– Надо Сычу больше играть давать!

– И Кержакову! Нечего молодежи на банке сидеть. Пусть доказывают, что есть будущее у российского футбола…

– Олег Иванович без вас, мудаков, разберется, кого ему в основу ставить…

Морозов проводил рабочих задумчивым взглядом, затем с ехидной улыбкой обернулся к Андрею:

– Видал? Спортивные аналитики из компрессорного цеха домой потопали…

– Ага. Пойду и я.

– Ну, бывай. – Морозов протянул сухую жилистую ладонь. – Газету оставишь?

– Конечно, читай…

Андрей ответил на рукопожатие, затем взял свой пакет и вышел в дверь, в которую до него прошла смена из компрессорного.

Улица встретила холодным ветром, одиноко гулявшим вдоль заводского забора. Несколько бездомных собак ковырялись в помойке неподалеку. Мелкие вихри пыли вились под ногами. Андрей пошел вдоль забора в сторону автобусной остановки.

Зазвенел будильник, Андрей открыл глаза. Машинально глянул на часы: до матча оставалось двадцать минут. Где-то с минуту он изучал блеклый узор на потолочных обоях, затем потянулся и слез с дивана.

Умылся в ванной холодной водой, смыл с себя остатки сна. После этого прошел в кухню и поставил закоптелый чайник на плиту. Из динамика висевшего на стене радиоприемника доносился приглушенный гитарный перебор, Андрей крутанул регулятор громкости, прибавляя звук. Играла песня группы «Любэ» «Давай за…».

Серыми тучами небо затянуто… Андрей выглянул в окно: на улице за время его сна не прояснилось. «Дурацкое начало лета», – подумал он, – «Холод и тоска».

Вся надежда на футбол. Если не подведут наши футболисты опять же. А они, пожалуй, еще более непостоянны, нежели здешняя погода. В общем, куда не кинь…

Закипел чайник. Андрей бросил горстку заварки из картонной коробки на дно кружки, залил ее кипятком. Заварочный чайник он разбил где-то с месяц назад, а новым так и не обзавелся. Как со Светкой разбежались, так все хозяйство по боку пошло…

Правда, не мужское и дело – за хозяйством следить. Мужик должен деньги зарабатывать. А баба дом держать. Как-то так.

Сахарница оказалась пустой, пришлось пить чай без сахара. Издержки холостяцкой жизни. По радио заиграла песня Валерия Леонтьева «Августин».

Ах мой милый, милый, милый, Авгуcтин, Августин, Августин…

– Хорошо б чтоб было нынче три-один, – вслух скаламбурил Андрей, сожалея о том, что никто его юмора не оценит. Иногда, как ему казалось, у него получались неплохие перлы.

Покончив с чаем, он поставил кружку в раковину, где уже громоздилась внушительная гора посуды, и устремился к телевизору. Нашел на диване пульт дистанционного управления, щелкнул нужный канал. Темный экран моргнул белым всполохом, затем на нем возникло зеленое футбольное поле.

– Поехали! – почти прокричал Андрей. Его голос прозвенел в пустоте квартиры с воистину космическим пафосом.

Показались команды, заиграли гимны. Потянулись последние предматчевые минуты, нудные вдвойне. Андрей нервно почесался в предвкушении. Надо было пива взять…

Наконец приветствие окончилось; немецкий судья Маркус Мерк провел жеребьевку, решая, какая из команд начнет игру с середины. Футболисты тем временем расположились вдоль центрального круга.

Телевизионный оператор направил камеру на переполненные трибуны, пестрые от национальных флагов, заскользил по восторженным лицам футбольных болельщиков.

Радость большого праздника захлестнула трибуны стадиона в Йокогаме. Отовсюду неслись бодрые речевки, песни; похожие на воинов-камикадзе болельщики команды хозяев исступленно били в барабаны…

Затем взгляд камеры вновь вернулся к центру поля. Раздался стартовый свисток. «Понеслась», – подумал Андрей, на этот раз про себя.

Первый тайм прошел в довольно равной борьбе. Правда, японцы смотрелись чуть активнее и агрессивней. Оно и понятно: самураям дома и стены помогают. Да и немецкий стоматолог[3 - Немецкий арбитр Маркус Мерк по основной профессии – зубной врач] немного подмахнул: не поставил пенальти за снос Семшова. Но мы им еще покажем харакири!..

Андрей убрал звук телевизора кнопкой «Mute», потянулся к музыкальному центру. Panasonic, батя его в августе девяносто восьмого взял – аккурат перед тем, как рубль обвалился, и цены на импорт взлетели. Диск был уже внутри, Андрей нажал на Play. Заиграла песня «Гимн Шута» с прошлогоднего альбома группы «Король и Шут».

Андрей вытянул ноги, принялся рукой отбивать такт по спинке дивана, на котором расположился.

Терпеньем я не наделен, И мне все лучше, Да мне все лучше! Я удивлен, я удивлен!

Впереди еще второй тайм, в котором все и решится. Если наши прибавят – разделают косоглазых под орех. Надо бы Сычева на поле выпустить…

Андрей вспомнил утренних работяг из компрессорного, махнул рукой: Романцев, наверное, и сам все знает. Поживем-увидим! Эх, скорей бы!..

Финальный свисток прозвучал, словно выстрел в затылок сотен безоружных, жестоким приказом поставленных к бетонной стене. Ну как же так?! Нечестно, несправедливо!.. Эти слова бешено метались в голове, а ладони невольно сжимались в кулаки.

Ну, хотя бы ничья… Чертова ничья – и та выглядела бы не так обидно. Но… Японско-немецкий расстрел, в лучших традициях закончившейся больше полувека назад Второй Мировой войны, был только что учинен для всех русских болельщиков…

Команды покидали поле под восторженный гул и пение трибун, на табло горели предательские цифры: один-ноль. В пользу хозяев.

Опять не хватило самой малости. Опять проиграли. Андрей сел на край дивана, обхватил руками голову. Черт, до чего же обидно!

Конечно, впереди есть еще один матч, решающий с бельгийцами. Поэтому пока не все потеряно. Но в любом случае результат сегодняшней игры оставит осадок в душе. Надолго. Слишком многого от нее ждали…

Андрей нехотя поднялся с дивана. Ладно, жизнь продолжается, при любых раскладах. Посмотрим, что будет дальше. Может, не все так плохо.

Судьба, в которую влюблен, дает мне право смеяться даже над королем…

Серое пасмурное небо к вечеру потемнело еще больше, нахмурившись тяжелыми складками свинцовых туч, но по-прежнему не желало разрешаться дождем. Из-за домов задувал прохладный восточный ветер, поднимавший с земли облака пыли.

Андрей вышел из подъезда, хлопнув обшарпанной дверью с нарисованным на ней субкультурным знаком анархии – большой буквой «А», обведенной кружком. Наискось пересек двор и через арку вышел на улицу. Улица в этот час была практически пуста.

Он спрятал руки глубже в карманы и пошел по покрытому потрескавшимся асфальтом тротуару навстречу низкому небу, сжатому железобетонными силуэтами домов.

– Да всё мы могли, говорю тебе! – Пашка с силой стукнул донышком пивной бутылки по поверхности столика, янтарные капли брызнули по сторонам.