Нулевой цикл

– Судья немецкий тоже подкозлил… – Андрей поморщился, огни светомузыки резали непривыкшие глаза.

– Черт с ним, с судьей, – Пашка сделал глоток из своей бутылки «Балтики», – сами хороши. Столько шансов упустили. Бесчастных вон в пустые ворота не попал…

– Да, что-то плохо у Володи с прицелом, – подал голос молчавший до этого Егор.

– Вот я и говорю, – найдя поддержку со стороны Егора, сверкнул глазами Пашка, – сами тоже с усами.

В полупустом зале дискотеки заиграла песня группы «Тату» «Я сошла с ума», Пашка отвлекся от разговора и принялся выбивать ритм своей бутылкой – «чебурашкой» по столу. Егор вновь погрузился в задумчивое молчание. Андрей полез в карман за мелочью, чтобы купить еще пива.

Бармен скучающе смотрел в экран телевизора, закрепленного на стене бара, время от времени нажимая на кнопку пульта, чтобы переключить канал. Посетителей пока было мало.

Внезапно он прекратил свою одиссею по волнам телевизионного вещания, принявшись энергично и даже немного судорожно тыкать пальцем пульт, прибавляя звук, дабы услышать голос диктора, тонущий в раскатывающемся по залу дискотеки истошном девчачьем припеве: «Я сошла с ума, мне нужна она…»

На экране в это время демонстрировали группу молодых людей, громящих автомобили, кажется, в центре Москвы. Андрей вслед за барменом заинтересованно уставился в экран. Судя по всему, это была передача «Вечерние Вести».

Диктор говорил взволнованным голосом, демонстрируя свою крайнюю озабоченность происходящим. Андрей не ошибся: транслируемое на экране действо и в самом деле происходило в столице, а если быть точным, на Манежной площади, где огорченные поражением футбольной сборной фанаты принялись громить припаркованные автомобили и витрины близлежащих магазинов.

Несколько раз камера показала перевернутые легковушки, осколки битого стекла и едкие клубы от дымовых шашек, в которых потонул заполненный людьми пятачок в центре Белокаменной.

– Видал? – возбужденно спросил Андрея бармен, тот лишь утвердительно кивнул в ответ, наблюдая за происходящим на экране. – Нормальный такой замес пошел… – хмыкнул бармен, – и правильно. Давно пора. Может, появится в России нормальный футбол, когда Кремль по кирпичикам разнесут…

Фанаты с закрытыми платками или клубными шарфами – «розами» – лицами, с надвинутыми на самые лбы козырьками бейсболок швыряли пустые пивные бутылки и камни в огромное телевизионное табло для трансляции, а также в стекла магазинных витрин; в нескольких местах произошли стихийные стычки, камера выхватила бурую кляксу крови. Стихия и хаос правили в центре столицы в этот час.

– Дела… – услышал Андрей протяжный возглас Пашки. Обернувшись, он увидел, что приятели тоже подтянулись к бару, заинтригованные телевизионным зрелищем. Подошли еще несколько человек из зала, остальные продолжали безразлично танцевать.

– Давай-давай, ребята! – крикнул кто-то восхищенно. Его поддержали возгласами одобрения. Симпатии большинства собравшихся возле бара, по всей видимости, были на стороне тех, кто устроил погром.

Наконец, картинка с московским уличным насилием пропала, на экран вернулось лицо ведущего новостного выпуска, который тут же деловито пообещал держать зрителей в курсе происходящих событий.

Андрей не мог точно сказать, поддерживает ли он погромщиков или нет. С одной стороны, эмоции фанатов он во многом разделял и сам, очередное обидное поражение сборной существенно испортило настроение в этот вечер. С другой стороны, он никогда не был сторонником насилия в конфликтных ситуациях.

Что случилось – то случилось, как будто от меня что-то зависит – резюмировал Андрей про себя. Потом, наконец, вспомнил, зачем он пришел к бару.

Следующие полчаса они активно обсуждали московский репортаж. Пашка стучал очередной бутылкой «Балтики» по столу, силясь перекричать колонки дискотеки, из которых в полутемный зал несся пубертатный девчоночий гимн с недавнего альбома группы «Руки Вверх!»: Забирай меня скорей, увози за сто морей, и целуй меня везде – восемнадцать мне уже…

– Народ имеет право на восстание! – полушутя восклицал Пашка, – Если его что-то не устраивает. А ситуация в российском футболе не устраивает многих!.. – В своих отповедях он невольно копировал интонации и манеру депутата Жириновского, к которому, насколько Андрею было известно, питал симпатию.

– Да брось ты, революционер недоделанный, – осаживал его Андрей.

– Но ведь обидно, Андрюха!..

– Обидно, – соглашался Андрей.

Егор по-прежнему предпочитал отмалчиваться, лишь изредка вставляя колкие реплики или сарказмы, вроде «Кто сделал сегодня Россию несчастной? Попавший мимо ворот Володя Бесчастных».

Народу прибавилось, зал дискотеки потихоньку заполнялся. Пришли знакомые ребята, Пэкс с компанией, поздоровались, поделились эмоциями по поводу футбола. Про московские беспорядки они еще не слышали, узнав эту новость от Пашки, ехидно заулыбались: мол, и поделом.

Отправившись в бар за очередной порцией пива, Андрей поинтересовался у бармена о последних новостях из Москвы. Тот посмотрел на него скучающим взглядом: «Разогнали всех уже, не на что больше смотреть». На экране телевизора позади него демонстрировала прелести своего неувядающего тела американская певица Мадонна, в углу светился логотип музыкального телеканала MTV.

Ближе к полуночи дискотека, по всей видимости, достигла своего апогея, народ начал потихоньку расходиться – все-таки завтра понедельник, многим идти на работу. Так и не успевший заполниться целиком зал дискотеки снова начал пустеть.

Ушел Егор, которому с утра надо было топать на свою пилораму. Андрей с Пашкой проводили его задумчивыми взглядами. У обоих на грядущий понедельник выпал выходной, поэтому они пока оставались.

– Чего это он такой задумчивый сегодня? – спросил Андрей Пашку.

– Да со своей, вроде, поругался. Вот и бычится.

– Понятно.

– Ну, а чего тут может быть непонятного? Все проблемы из-за баб. Даже проблемы баб. Ты-то со своей Светкой не помирился?

– Нет.

– Ну и ладно. Может, помиришься еще. А, может, и не нужно это тебе. Жизнь сама за всех разберется, – Пашка в очередной раз жестко приземлил коричневую бутылку – «чебурашку» на липкий от пивных капель аэродром стола.

– Разберется, ага, – хмыкнул Андрей.

Два лебедя, два кольца – год вроде счастливым быть должен, в гороскопах ведь так пишут, да? Ага, и где же это самое счастье? Как оно выглядит, по каким улицам бродит? Со Светкой разбежались, перспектив особых нет, с футболом все плохо, впрочем, как и всегда. Остается лишь ждать избавительных погромов судьбы.

– Сомневаешься? – удивился Пашка. – Все под небом ходим, оно и решает…

В этот самый момент мимо их столика прошествовал в сторону туалета бывший бандит по прозвищу Кувалда, работавший теперь на дискотеке охранником. Пашка кивнул ему вслед:

– Вон Кувалда, говорят, в девяностые на разборках два огнестрела и одно ножевое поймал, плюс селезенку ему отбили, а ничего – бегает, порядочных людей своей рожей пугает. Видимо, блат у него особый там…

– Где там? На небе что ли?

– Ну не в Кремле же! – рассмеялся Пашка.

Андрей помолчал, сделал глоток пива. Затем спросил:

– А ты вообще сам во все это веришь?

– Во что?

– Ну, в магию эту, в сверхъестественные силы…

Пашка махнул рукой:

– Да какие тут сверхъестественные силы… Я ж тебе про небо говорю, про Бога и судьбу. Про жизнь, в конце концов. Вот в них верю, а во всякие сверхъестественные силы – нет.

– А от этого года чего-нибудь ждешь?

Пашка пожал плечами:

– А что в нем особенного? Год как год. Жду, что, может, зарплату немножко прибавят, да девчонку нормальную себе найду, чтоб семью с ней завести. А в остальном… – он глубокомысленно вздохнул, – сегодня вот ждал, что Кержакова на поле, наконец, выпустят, но не срослось. Теперь вот от футбола вообще ничего не жду. Как сыграем с бельгийцами – так сыграем.

– Понятно, – протянул Андрей.