Братство: Опалённый

– Нас расстреляют, – покачал ему в ответ капитан: – Он прав. Развернуться мы не сможем, – подняв руку он махнул в сторону посверкивавших в лучах светила стены астероидов: – Не впишемся. Придётся маневрировать, а тогда… – устало махнув рукой он посмотрел на своего куратора.

– Объявляй боевую! С молитвой на устах, – глаза исповедника вспыхнули фанатичным огнём: – Пойдём мы в бой!

– Нас просто перестреляют! – превозмогая возникшую в затылке боль – отвечая на любое неповиновение чип задействовал болевые центры мозга, покачал, морщась от боли капитан: – И людей и корабли положим же! – попробовал он пробиться к разуму Корнелиуса: – За зря положим!

– Я вижу, сын мой, – неодобрительно качнул головой тот: – Вера в тебе слаба. – И, прежде чем Пётр успел что-либо предпринять, он ткнул пальцем в экран, активируя режим всеобщего оповещения: – Братья мои по вере! – вещание велось на общей волне, и слова брата-исповедника могли слышать все – все, включая даже их врагов: – Дьявольское отродье вынуждает нас принят бой! Так укрепим же души наши молитвой и с Верой в сердцах дадим отпор грязным прислужникам лукавого! Помните…

– Экипажам корветов! – перебил его слегка хриплый мужской голос, в котором Пётр, ничуть не удивляясь опознал говорившего с ним лже-епископа: – Говорит Красный Причетник. Ваши смерти мне не нужны. Сдавайте корабли – гарантирую жизнь. Вы у нас на прицеле – деваться вам некуда, – усмехнувшись, Причетник продолжил: – Со мной почти три десятка рейдеров. У вас нет шансов. Стопорите ход.

– Не слушайте его! – взвизгнул исповедник, понимая, что допустил ошибку, выйдя в эфир на открытой волне: – Сие есть речи врага Человеческого! Этот кровавый палач будет истязать тела ваши! Клещами, раскалёнными жилы тянуть! Пилить руки ваши пилами тупыми! – Перечисление всех мук, которыми Причетник должен был подвергнуть пленных заняло у святого отца с минуту, после чего он замолк, тяжело дыша и вытирая пот со лба.

– Эээ… Святой Отец, – даже в голосе Причетника звучали теперь уважительные нотки: – Вы до пострига кем были? Не в отделе дознаний? Так тонко знать методику усиленных допросов и психоломки…

– Изыди! – устало мотнул головой Корнелиус, будучи сейчас не в силах посрамить своего оппонента.

– Угу. – Тотчас ответил, словно только этого и ждал тот: – Аж вот побежал прямо. Ход стопорим. Это – последнее предложение. Кто не подчинится – уничтожу.

Подчиняясь приказу брата-исповедника, корветы, перейдя на малых ход начали медленно разворачивать свои вытянутые тела прочь от астероидного поля, так и не ставшего ловушкой для зазевавшегося контрабандиста.

Задуманные как корабли преследования, это гончие пространства могли вести огонь только в узком переднем секторе, выбивая двигатели своих жертв, что бы более медлительные их собратья могли взять добычу руками своих абордажных групп.

Прекрасно зная об этой их особенности, рейдеры, разбившись на шесть отрядов, повисли у них на хвостах, готовый в любой момент открыть огонь по притухнувшим дюзам главной тяги, но их командир медлил, надеясь на благоразумие экипажей корветов.

Но такого приказа, разумеется, брат Корнелиус отдавать не стал – более того, скомандовав «разворот сто восемьдесят – все вдруг», он, не будучи хоть сколько ни будь военным, подписал окончательный приговор и себе и всем, оказавшимся под его началом, силам. Будь на месте исповедника тот же Берг – капитан Берг, не брат Пётр, он бы скомандовал совершить поворот пересекающимися курсами – что бы корветы могли прикрывать друг друга, отгоняя висящих на шести рейдеров убийственно-точными залпами своих дальнобойных орудий, но увы – брат Пётр, мучимый вбиваемым ему чипом в мозг раскалённым гвоздём, думал только об одном – о чётком выполнении полученного приказа, привычно выведя за скобки своего сознания всё лишнее.

– Что ж… – Потянулся в своём кресле Причетник, увидев, как корветы, никак не реагируя не шедшие к ним непрерывным потоком предложения сдачи, продолжали свой манёвр: – Вольному – воля… Адмирал Шнек? – Его шлем качнулся в сторону застывшей рядом, обтянутой ослепительно белым мундиром, фигуре: – Они ваши, – подтверждая свои слова Люциус, или, как его называли в СМИ «Бешеный Сэм», махнул рукой: – Только, Шнек, прошу – ты уж слишком их не калечь – такие бы кораблики нам нужны.

– Не боись, – отвесив короткий поклон, в котором были перемешаны и уважение к старому другу, и усмешка, бывший старпом, а ныне Адмирал Нового Братства, принялся отдавать короткие приказы.

В принципе и ему тоже делать особо было нечего – ловушка, в которую влетел отряд кораблей Церкви, ничем ни отличалась от тех, что они расставляли прежде, охотясь на боевые корабли, уцелевшие в огне, прокатившейся по галактике, гражданской войны. Менялась только сцена и приманка, оставляя практически без изменений план действий – преследование будущими жертвами заведомо слабой цели и появление сил Братства, отрезавших польстившимся на лёгкую добычу капитанам пути отхода.

Кто-то сдавался, предпочтя сомнительным результатам боя, жизнь, а кто-то дрался до последнего, желая подороже продать и себя и свой корабль. Вторых, впрочем, было гораздо меньше – пропажа Императора и последовавшая затем смута основательно проредила ряды бойцов, оставив в живых не сколько смелых и решительных – эти шли в бой первыми, где и закономерно гибли, а изворотливых и ловких, сумевших не только выжить, но и сохранить свои корабли.

Первый же залп рейдеров, по своей сути, ставший и последним, повредил сопла главных двигателей, лишив корветы возможности набора скорости, превращая их в удобные для расстрела мишени. Заняв удобные позиции, канониры Братства, спокойно – как в тире, принялись выбивать турели точечной защиты, стремясь сделать проход десантных кораблей к своим жертвам максимально безопасным.

– Шнек? – Боровшийся с в очередной раз заевшей защёлкой шлема, Сэм, дёрнул головой, пытаясь хоть так ослабить замочек ремня: – Ты это… Уфф! – Тихо щёлкнув, ремни, удерживавшие его шлем, наконец, сдались и он, стащив его с головы, облегчённо выдохнул, передавая пустой костяной горшок стоявшему рядом Банкиру: – Хорошо-то как! – Подставив голову под струю холодного воздуха – решётка кондея располагалась прямо над его креслом, он зажмурился, расплываясь в счастливой улыбке.

– Чего хотел? – Полуобернувшись и сохраняя вид очень занятого человека, осведомился адмирал: – Я тут, если ты забыл, корабли захватываю. Для тебя – между прочим!

– Для нас, – поправил его Сэм, продолжая, с блаженным видом, крутить головой в потоке с потолка: – Нам, корабли эти, Шнек. Нам. Вам в подчинение, адмирал.

– Чего хотел-то? Давай быстрее – сейчас стыковаться начнут.

– На одном из них старший поп есть.

– Угу, – пробежав глазами по списку результатов сканирования, подтвердил адмирал: – На Очищающем. Некто Корнелиус – брат-исповедник. Чего? Пообщаться хочешь?

– Ага, – откинувшись на спинку, Сэм, сохраняя на лице всё тоже, крайне довольное выражение, потянулся и встал, желая размять затекшее от долгого сидения, тело: – Пообщаться – как поп и попом. Вопросы Веры обсудим… – Сделав несколько энергичных движений руками, он повернулся к Шнеку: – Сделаешь?

– Доставлю. На блюдечке, с яблоком в зубах. Хочешь яблоко, а, Сэм? – Вытащив краснобокий плод из ящика своего стола, он подкинул его на ладони: – Бери, пока я добрый.

– На камбузе спёр? Смотри – Снэк, смотреть, что ты у нас Адмирал, и всё такое, не будет – отоварит скалкой промеж глаз – где я нового найду?

– Адмирала? – С хрустом вгрызшись в плод, и глядя поверх его красного бока, поинтересовался Шнек.

– Кока! Вас-то чего искать – стадами ходите, а хороший повар – товар редкий, штучный.

– Да ну тебя, – продолжая хрустеть яблоком, он отвернулся от Сэма, бросив через плечо: – Делом лучше займись.

Осознав, что высадки десанта им не избежать, корветы принялись разворачивать свои противоабордажные системы – комбинацию выстрелов с закреплёнными между ними тросами. В теории растянутая между длинных балок паутина должна была не позволить приближавшимся к их корпусам десантным ботам прилипнуть к броне – но это была только теория. На практике же, недаром говорят, что на любую хитрую гайку найдётся свой болт, на практике эта система, изобретённая невесть каким гением в сутане, сработала только один раз – первый и единственный, в нашу первую встречу с этим шедевром. Тогда, несколько месяцев назад, нашему десанту и вправду пришлось пережить несколько неприятных минут, пока рейдеры – всем скопом, обрушив на крейсер огонь всех своих орудий, нивелировали корпус цели, делая его ровным и пустынным. Крейсер-то мы взяли, если, конечно, голый корпус можно было назвать крейсером – ремонт, а точнее восстановление некогда грозного корабля, обещал затянуться не на один месяц, обесценивая этим сроком все наши усилия.

Но, на сей раз, мы были готовы к подобному развитию сюжета – приваренные к корпусам десантных модулей заточенные гнутые полосы металла, конечно не добавляли эстетизма и без того не самым красивым кораблям этой вселенной, но – они работали, а это было главным.

Конечно – в нормальных условиях, без нашего многократного перевеса, толку бы от этих контр ухищрений, было бы мало – за то время, что наш десант прорывался, разрезая мешанину тросов, его бы гарантировано расстреляли турели точечной защиты – но так то в нормальных условиях, при честном бое, в то время как происходящее здесь таким образом назвать было никак нельзя.

А сейчас… Сейчас корабли, раздвигая своими корпусами мешанину балок, уверенно шли на сближение с поверхностью корветов, обещая их экипажам, нервно вздрагивавшим каждый раз, когда очередной рассечённый лезвием трос звучно щёлкал о корпус, короткий и жестокий бой накоротке, выиграть который у защитников шансов не было.

– Все шесть прилипли, – оторвавшийся от своего экрана, Шнек довольно потёр ладони: – Ещё минут двадцать, и они наши.

– Про исповедника не забудь, – напомнил ему Сэм, просматривая последние новости на своём планшете: – Иди сюда, – подозвал он его, и, развернув заинтересовавшую картинку, протяну планшет: – Что скажешь?

Рекламная статья, так заинтересовавшая Сэма рассказывала о новинке, недавно появившейся на рынке детских игрушек и за короткий срок завоевавшей любовь не только детей, но и взрослых.

Это была небольшая пластиковая коробочка, удобно помещавшаяся в обычном нагрудном кармане. На лицевой стороне, занимая почти всё место, размещался жидкокристаллический монохромный экран, да пара кнопок управления, нажатием которых велось управление игрой и регулировалась громкость крохотного динамика-пищалки.

Сам экран был разделен на три части – сверху, примерно с четверть всего пространства занимало небо со звёздами, меж которых носился, помахивая крылышками и прижимая к груди Рог Изобилия, пухленький амурчик. Встряхивая, время от времени Рог, этот ротозей, ронял вниз, к грешной земле, яблоки, конфеты и прочие сладости, которые медленно опускались к поверхности, по которой, бегал, подоткнув рясу, карикатурно смешной монах, держа над головой корзину, в которую и следовало собирать все высыпавшиеся с неба дары.

Собственно, в этом и заключался весь процесс игры – нажимая кнопки следовало гонять монаха по экрану собирая сладости и набирая очки. Если же конфета или яблочко падало на землю, то, из-под её поверхности вылезал симпатичный, ну – Сэму он показался именно таким, чертенок и, мерзко хихикая тырил упущенное угощение, соразмерно снижая количество набранных очков.

Вот согласитесь – ничего особенного, да? А затягивала эта игрушка совсем не по-детски – в сети люди выкладывали свои рекорды, делились тактикой сбора даров и устраивали чуть ли не целые войны, оспаривая мнение своих оппонентов.

– Смешно, угу, видел уже. Дочке купил, да сам часов пять просидел с ней. До пятого уровня дошёл – дальше ни как, вот и забросил – нервы дороже, – пожал плечами Шнек: – А что? Купить хочешь?

– Смотри, – палец Люциуса упёрся в набранную мелким шрифтом строку: – При одобрении Святой Церкви.

– И что? – дёрнувшись, адмирал хотел было вернуться к своим обязанностям, но, будучи пойманным за рукав, недовольно засопел: – Ну чего? Сейчас наши корабли брать будут, а ты мне хрень всякую детскую…

– Шнек, – подтянув его к экрану, Сэм сунул экран ему в лицо: – Ты что? Не понимаешь? Это же – электроника! Микросхемы, программирование и всё такое – проклятое и запрещённое! И попы её развивают – гонят в массы, приучают к ней! Теперь дошло?!

– Электроника? Программирование? – Опасливо глянув на планшет, Шнек отодвинул его вместе с рукой товарища: – Но ведь есть же – запрет! Древний. Ещё когда…

– Походу святые отцы забили на него. И ещё – это массовый продукт, а значит…

– Значит есть заводы, НИИ и всё такое. – Завершил за него фразу адмирал.

– И это тоже, но главное-то другое. Раз попы начали выпуск подобного, Сэм встряхнул планшетом: – То – они точно уверены, что Императора нет, что он не вернётся и не спросит – за нарушение запрета.

– Но Он – бессмертен. Его нельзя убить. – Покачал головой его товарищ.