Братство: Опалённый

Пронёсшееся по сонной артерии лекарство подействовало моментально – не прошло и нескольких секунд, как монах вздрогнул, открыл глаза и прошептал, хриплым, с трудом различимым шепотом:

– Пить… Дайте…

– Дайте ему, доктор, – кивнул на поильник, стоявший на соседнем столе Сэм, накидывая на голову капюшон своего так и не снятого епископского облачения.

– Это убьёт его… Впрочем, – пожал плечами Жвалг: – Ему всё одно минут десять осталось.

– Вам лучше, брат Корнелиус, – наклонился Люциус над умирающим, когда тот закончил пить: – Не волнуйтесь, брат мой, всё прошло успешно – еретики отогнаны и я скорблю только о том, что мы, наши силы, прибыли сюда слишком поздно.

Стоявший рядом Жвалг недовольно поджал губы – ему, как врачу, подобная ложь умирающему в его заведовании пациенту, была неприятна.

– Спа… сибо… Брат… – прошептал исповедник: – Вы… Исповеду… ете меня?

– Конечно, брат мой. In aeternum misericordia eius… Скажи мне, брат мой… Грешен ли ты?

– Грешен, отче. Грех…ов много. И крал, и… клятвы нарушал, – слова давались ему с трудом, было видно, как жизнь буквально сочится из него, выветриваясь вместе с медикаментами, закаченными в его тело.

– Отпускаю, брат мой, – поспешил перейти к следующей части лже-монах: – Сие грехи тяжелы, но покаявшись ты облегчил душу свою. Чувствуешь ли ты облегчение, брат мой?

– Да… отче… Теперь я готов предстать… – по телу Корнелиуса пробежала первая судорога, предвещавшая скорый конец.

– Нет, ты не готов! – Возвысил голос Люциус: – Есть ещё один грех – и должно мне отпустить его прежде!

– О чём… вы… Отче?

– Император. Покайся – ты же знаешь где он?!

– Не… знаю, отче.

– Врёшь! Врёшь грешник – и гореть тебе в аду за ложь твою. Спаси душу свою – где Император.

– Отче… – Задёргался он – судороги накатывали на брата исповедника всё чаще и чаще: – Это… Не мой грех… Вы же знаете… Брат Амброзий с ним… Был. Не мучьте меня… Отче…

– Не мучьте его, сэр, – подошедший Док, осторожно тронул Сэма за плечо: – Всё. Отходит.

Распростёртое на койке тело выгнуло дугой и из уголка рта Корнелиуса потянулась, пачкая собой подушку тонкая струйка крови.

– Nunc dimittis брат Корнелиус. – торопливо совершая над начавшим распрямляться телом знак Веры, произнёс, стягивая с головы капюшон, Сэм: – Requiescat in pace…

– Зря вы так, сэр, – накрывая тело простынёй, неодобрительно покачал головой Док: – Зачем было его так мучать? Я понимаю – враг он, и всё такое… Но вот так – над умирающим, – он снова неодобрительно качнул головой.

– Без тебя знаю, что нехорошо, – дёрнул головой Сэм: – А что делать было? Пожалеть и ничего не узнать?

– Можно подумать – вы, сэр, узнали много. Всего лишь имя – да таких Амброзиев в их среде, – недоговорив, врач отвернулся, всей своей спиной прямо-таки излучая неодобрение.

– Много, – не став спорить, Люциус взял из ванночки, лежавший на её краю, пинцет и принялся ковыряться в кровавом месиве: – Но то, что этот Амброзий чином не менее брата исповедника… Ага… вот оно, – зажав обломок микросхемы он поднёс перепачканный кровью кусок пластика к глазам: – Согласись, Жвалг, чинов таких даже в Церкви не много.

– Немного, – так и не поворачиваясь к собеседнику, хмыкнул врач: – Несколько тысяч.

– Верно. И так же верно то, что отследить путь покойного – мы тоже сможем. Значит что?

– И что?

– А то, дорогой мой, что этим мы отсеем те сектора и созвездия, где он, – пинцет с обломом описал дугу, завершая её над телом: – Где он не бывал.

– Ну хорошо, – повернувшись, наконец, лицом к Сэму, Док сложил руки на груди, оперившись спиной о край высокого стола: – Останется несколько сотен. Всех выкрадем? Да легко! Возьмём штурмом десяток монастырей, сожжём сотню-другую приходов. Так, сэр? И всё это – ради одного монаха? Не велика ли цена? А сдохнет он? С этим, – вытянув руку, Жвалг указал ей на тело: – Повезло – хоть что-то сказал, в отличии от предыдущих. А сдохнет, Амброзий этот? – повторил он свой вопрос: – И что – всё за зря?

– Во-первых – ради Императора. А во-вторых… Вот, держи, – обломок приземлился в ладонь врача, пятная её каплями не успевшей застыть крови: – Этот разговорился потому, что парни Самсонова его по башке отоварили – поломали электронику.

– Допустим. – Сделав пару шагов, Док скинул кусочек обратно в ванночку: – Что теперь – всем головы прикладом кроить будем?

– Будем! Раздам дубины и будем, Док!

– Варварство.

– А хоть и так. Ты мне лучше скажи – удалить её ты бы смог? Не задевая мозг?

– Смотреть надо, – развёл он руками: – По этим обломкам – не скажу, сэр.

– Так смотри, сюда смотри, – откинув простыню с лица Корнелиуса, Сэм ткнул пальцем в лоб трупа: – Вот – смотри! Мало? Ещё трупов притащим. Послушай, Жвалг, – подойдя к врачу, он взял его за лацканы халата: – Ты – знаешь, что я чужой здесь. Это – не мой мир, и мне, мне, Док, плевать на вашего Императора. Но – не на людей. С ними-то зачем так? Вот об этом я его спросить хочу – зачем? Глядя ему в глаза спросить – зачем?! Понимаешь?

– Да понимаю я, – осторожно высвободив свой халат он отошёл к своему столу: – Это я, как раз и понимаю. Сам бы спросил – за что такая цена? Вот только не верю я, что найдём мы его. Святая церковь – сам знаешь, свои секреты эти парни хорошо прятать умеют.

– Вот и посмотрим, насколько они хорошо прятать умеют. Пять лет прошло, Док. Пять. Расслабились они.

– С чего бы вдруг?

– Ты это видел? – протянув ему планшет, Люциус снова вывел на экран картинку с игрушкой.

– Мило. Но не более – нам-то какой с неё прок?

– А такой… – вызвав более подробную информацию, Сэм ткнул пальцем в адрес изготовителя: – Вот!

– Ну? Созвездие Черепахи. Обычные, среднеразвитые миры. – Наморщил лоб, припоминая детали: – Немного фермеров, немного шахтёров. Курорт местного значения… Нравы патриархальные. В общем – типичный середнячок. Что там может быть интересного, сэр?

– Ага, Жвалг – именно – ничего интересного и вдруг они начинают вот такие игрушки клепать. С какого перепоя? Это же другая технология.

– Эээ… Купили? Завод?

– Тогда уж заводы… Не. Сам подумай – это же новинка, только-только в продажу выкинули – причём сразу массово. А значит – заводы, логистика, дизайнеры, художники – про тех, кто тут всю начинку придумал я и вовсе молчу – это же надо микросхем, плат всяких наделать – и не просто наделать – скомпоновать – что б компактно было.

– Думаете, сэр? – он чуть склонил голову раздумывая над услышанным: – Там всё это?

– Надеюсь, – кивнул Сэм: – Но, даже если там ничего нет – какие-то хвосты мы найдём. В чистое поле – с коробками, забитыми игрушками, я не верю.

Палуба под их ногами мягко качнулась, показывая, что корабль ушёл в прыжок и Люциус довольно потёр ладони: – Движемся к Черепахе, Док. Так что…

Раздавшийся стук в дверь, заставил его замолчать.