Мир без Стругацких

– Развитым чувством прекрасного, – сказал он. – Некоторые сотрудники полагают, что, если ты напялишь… кружевной фрак и рейтузы в ромб, снарки побрезгуют такой добычей. Но это чушь, на самом деле им плевать. Лично мне кажется, что это всё придумали сами снарки, они… – Миллер потёр вспотевший лоб. – Умеют внушать. Ведь весь этот нелепый птичий камуфляж есть проявление страха. А им нравится смотреть, как мы их боимся. Наверное, это весело.

– То есть, значит, надо не испытывать страх? – спросил Бейти.

– Поверьте мне, Бейти, не испытывать страх у вас не получится, – сказал Миллер. – Теперь слушайте…

* * *

– Айван Кассель, директор Института, – представился человек с дёргающейся щекой.

– Роберт Бейти, прикладная журналистика. Спасибо, что нашли для меня время.

Они пожали руки. Ладонь Касселя была болезненно горячей, руку Бейти он не отпускал дольше, чем позволяли приличия.

– Мы пошли навстречу Совету, – сказал Кассель. – Мы понимаем, что наша работа вызывает определённый резонанс, но… сейчас это не лучшая идея, поверьте. Впрочем, спорить у меня нет никаких сил…

Бейти удалось добыть ладонь из рукопожатия, Кассель этого, кажется, не заметил.

– Я расскажу вам о нашей работе, познакомлю с исследователями, покажу Институт… Вы прошли инструктаж?

– Да, – Бейти скептически улыбнулся. – Ваш начальник периметра меня проинструктировал. Интересные правила.

– Эти правила лучше соблюдать.

Кассель неожиданно оглянулся. Бейти тоже оглянулся. Никого. В фойе Института находились только они двое.

– Наверное, нам лучше пройти в более удобное место, – сказал Кассель. – В библиотеку? Это классика, интервью в библиотеке. Я бы предложил часовню…

Кассель рассмеялся собственной шутке.

– Да, пожалуй, в библиотеку имеет смысл, – согласился Бейти.

– Тогда следуйте за мной.

Кассель пересёк холл. Коридор был узок, без дверей и окон, напоминал овальную трубу. Кассель шагал так быстро, что Бейти не сразу сумел его догнать.

Они шагали по трубе, Кассель неожиданно остановился и повернулся.

– Что вы знаете о синхронной физике? – спросил он.

– Как все. Совету был нужен непредвзятый человек, поэтому в рамках университетского курса. Предположение о существовании потока Юнга в начале двадцать первого века, «Поправки в общую теорию поля», теоретическое обоснование Сойером возможности синхронизации. Строительство лаборатории по исследованию синхрон-эффектов над Меркурием, катастрофа, исследования потока Юнга, как потенциально опасные, прекращены…

– Да-да, почти на сорок лет, – кивнул Кассель. – Это считалось невозможным, я сам не верил… Мы тогда занимались надсветовыми скоростями, это тоже считалось невозможным, но мы всё-таки копошились, да…

Кассель замолчал, замер, уставившись в стену. Бейти побоялся его беспокоить.

– У меня была пара перспективных мыслей, как мне представлялось, – Кассель погладил пластик стены. – Конечно, мы поняли, что это была тупиковая ветвь, уже потом, когда появились снарки.

Щека у Касселя дёрнулась, он нащупал заусеницу в пластике и принялся увлечённо выкручивать её ногтями.

– Им был неинтересен надсвет, их занимало другое…

Кассель замолчал, оглянулся, посмотрел вдоль коридора.

– Наутилусы, – сказал Бейти.

– Да, они изучали строение ископаемых моллюсков, – сказал Кассель. – Думаю, это было…

Кассель опять замолчал. Бейти начинала раздражать эта манера общения: недомолвки, смена темы, паузы, быстрые рассеянные взгляды. И Бейти казалось, что от доктора Касселя тоже пахнет мятным ликёром.

– Одним словом, Сойеру удалось их убедить. Он был человек старый, не хочу знать как… Топологическое обоснование прокола Р-складки… они сделали это за два дня… И теперь мы летаем к звёздам.

Кассель справился с заусеницей и теперь разглядывал её на свет.

– Тогда у Сойера возникла другая гениальная идея…

Кассель растёр заусеницу о стену.

– Да, пойдёмте в библиотеку, это лучше всего, – сказал он. – В библиотеках всегда особая атмосфера. От этих коридоров устаёшь. Но здесь по-другому нельзя, Институт огромен… Раньше мы использовали электрокаты… Пойдёмте!

Кассель снова зашагал по коридору, стремительно размахивая рукой. Почти бежал.

– Рейн – планета физиков, – громко рассказывал Кассель. – Передний край изучения пространства, плацдарм для броска во Вселенную. Место, где завтрашний день уже стал сегодняшним…

Кассель то и дело оглядывался, что тоже раздражало; Бейти не выдержал и оглянулся. Коридор, насколько он мог видеть, был пуст. Но в этой пустоте словно… Видимо, неудачное решение, современная архитектура.

Кассель опять резко остановился.

– Сойер привлёк их к работе над изучением потока Юнга. Снарки заинтересовались… Идёмте!

Кассель снова заторопился, Бейти еле за ним успевал.

– А где-нибудь их ещё… используют?

– Нет. С ними занимаемся только мы и только здесь. Иногда мы проводим исследования для медиков или энергетиков, но, честно говоря… На Земле нет задач для них. И их нельзя использовать, они сами… Вот наша библиотека.

Они вошли в библиотеку.

Бейти подумал, что никогда не видел более странной библиотеки: книги располагались не в стеллажах, а в пирамидах, похожих на праздничные ёлки. Много книг громоздилось в стопках вдоль стен, валялось на столах и просто на полу. Книг было много, книжные поля уходили вправо, влево и вперёд, терялись в полумраке.

– Свет, – приказал Кассель.

Стало светлее, мрак почти исчез, но границы библиотеки Бейти не рассмотрел.

– Копия толедской библиотеки, – пояснил Кассель. – Или какой-то другой, не помню, Сойер был оригинал. Здесь направо.

Пахнет настоящей бумагой, отметил Бейти. И клеем. Он дотянулся до пирамиды, потрогал корешок.

– Не реплики, – без гордости сообщил Кассель. – Около двух миллионов томов. Хранилище занимает почти весь уровень. Это самая большая библиотека за пределами Солнечной системы.