Русская зима

В машине пусто, ни крови, ни следов борьбы. В багажном отделении барахло, два чемодана, однотипные, есть пара сумок поменьше с одеждой. На заднем сиденье валяется женская косметичка, два ноута, один попроще, у меня в школе такой был, другой почти что новый, полугодичной давности модель. Который новый, отключен, а второй помаргивает синим огоньком работы в сети. В пепельнице между передних сидений остатки нескольких сигарет, одна со следами губной помады.

На одном из задних сидений я нашел заколку в виде бабочки, ножки которой сжимаются магнитом. Совсем недавно в моду вошли такие.

В ножках бабочки запуталась пара длинных темных волос.

Семья, что ли, ехала? Вроде похоже. Папа за рулем, мама (ее косметичка, сумочка дорогая, рассчитана на дам постарше), заколка дочки, еще пара детишек… Ноуты такие обычно детям покупают, ничего хорошего на них не сделаешь, разве что уроки домашние и поиграть в несложные детские игры.

Нет, огородник мог спьяну загнать «Алу» в сугроб и взорвать робота, а сейчас отсыпаться где-нибудь дома. Но вот по вещам видно, что тут ехала целая семья. Они что, все напились, побросали шмотье и спрятались в дом от полиции?

Нет. Это его работа. В машине ехала семья, он их остановил.

А где они сейчас, куда он их потом дел? Тоже в разделку, как и тех, с базы?

Внимание!

Нестабильность ЦНС!

Немедленно провести стабилизацию!

Система забеспокоилась. Быстро приди в себя, возьми себя в руки, начни себя контролировать, а то будут применены соответствующие препараты.

Успокаиваться под воздействием неведомой химии мне не хотелось. Кто его знает, что это за препараты такие, и кто знает, что за медицина? Лучше уж так, по старинке, себя в руки взять…

Я немного постоял на месте, сделал глубокий вдох.

«И что теперь будем делать?» – спросил Антон у меня в голове.

– Что? Как ты это сказал?

– Что сказал?

– Вот только что. Я тебя даже и не услышал… Я тебя прочитал.

«Не знаю», – ответил Антон.

Я мысленно напрягся, что-то сделал, и…

«Обалдеть. Вот как мы умеем».

Слова возникли у меня в голове, как неяркая вспышка, словно бы компьютер читал текст, суховато и невыразительно. И я успел их прочитать-услышать как бы не быстрее, чем прочитать-услышать этот текст в реальности.

Интересно, а картинки мы друг другу передавать можем?

У меня в голове тут же появилось изображение дома в прицеле НТСУ.

Здорово, можем.

«Да. Но это решим потом. Сейчас надо думать, куда он мог пойти. Почему не видно пассажиров. Куда он их дел?»

«Мог запереть где-то. Или прикончил. Думаю, убивать он их будет непосредственно перед процессом».

«Почему?»

«Предчувствие».

«Посмотри на дом. Второй этаж. Ровное температурное поле. Однородное. Так не бывает».

Антон сбросил изображение с какими-то пометками, моя система сразу же распознала их как настройки наших… Приборов обнаружения? Ну, то есть тех средств, которыми мы воспринимали окружающий мир.

Да, действительно, комната отличалась от общей тепловой картины дома. Энергетика светится ярким пятном из подвала, стены оплетают отопительные элементы, которые в дежурном режиме прогревают помещения. Какие-то части дома отдают тепло быстрее, какие-то медленнее, и разница эта видна.

Вроде бы все хорошо, но, если присмотреться, видно большое пятно на уровне второго этажа, с одинаковой температурой.

«Это еще что такое?»

«Надо проверить», – отозвался Антон.

К домику мы двинулись вместе. Разошлись так, чтобы дать Антону максимальный сектор обстрела, а мне быстро найти любой источник угрозы.

– Вызываю базу, – сказал Антон. – Мы обнаружили следы присутствия… Противника. Ждем остальных.

– Продолжайте без них, – рявкнул Святогор и отключился.

«Что случилось?» – спросил я.

«Откуда я знаю. Приказ ты слышал. Как действуем?»

«Я иду внутрь. Если он внутри. Выманиваю его наружу. Ты стреляешь».

«Все просто».

«Да».

«Посмотри, что там».

«Начинаю сканировать. Прикрывай».

«Да».

Мысленное усилие, и я ощутил, как все вокруг теряет четкость и правильность. Мир начинает замедляться, упрощаться, тормозиться, как современный фильм на стареньком компьютере. Руки и ноги онемели, я ощутил себя так, словно в меня вставили стержень, суставы просто не гнулись, голова застыла в одном и том же положении.

Все мои чувства, приборы, с помощью которых я ощущаю окружающий мир, сейчас работают с полной отдачей, выстраивая трехмерную картину местности. Процесс буквально вешал всю систему намертво. Сейчас идеальный момент для нападения. Быстро переключиться на боевой режим я уже не успею, пару секунд точно проиграю.

Прошло ровно…

13,2 с.

Но они мне показались часами.