Мёртвые воды Талой

– Да какие там заборы, на Ленина! Там заборов сроду не было. На крайняк, сетка, да и та с одной стороны, и только до половины огорода.

– И на кой ему гроб?

Иван только плечами пожал:

– Да если бы я знал, на кой этому идиоту гроб! Кстати, в той стороне из интересного только хутор. Мы с пацанами там поспрашивали у знакомых, но те не в курсах про чувака с гробом.

– Там не то что гроб, там кладбище руками перенести можно, никто не заметит. Хорошую ты работу провёл.

– Вы с Даней мне не чужие люди.

Пилимкнул сотовый. Вася открыл сообщение и изменился в лице.

– Ты чего?

– Оля умерла.

Иван помолчал с минуту, осмысливая это чуждое и страшное слово.

– Она же в больнице вроде была. Её же спасли.

Василий посмотрел в глаза Ивану и покачал головой.

– Спасли. Не знаю, Вань. Семён написал. Он в больнице.

– Поехали!

В больнице работали только поликлиника, инфекционная, и роддом с рентгеном и кардиологией. Приёмный покой, все стационары, а заодно и лаборатория с операционными были блокированы полицией. Никого не впускали и не выпускали.

Семён сидел на лавочке, напротив приёмного покоя, опираясь спиной о берёзу, с семисоткой водки и сигаретой в руках. Полицейские делали вид, что не видят пьющего Семёна.

– Что произошло? Как? Сёма, она же на поправку пошла…

Семён взглянул на друзей, глотнул из бутылки, захлебнулся, закашлялся.

– Пузырь никуда не убежит, дай сюда, пока не захлебнулся.

– Это был он.

– Кто был? Где? Что с Олей?

– Он её убил.

У Василия как-то похолодело внутри, он догадывался чьё имя сейчас услышит. Кажется, и до Ивана дошло, он встал и уставился на Семёна.

– Ублюдок проклятый, – Семён закрыл руками лицо, – Я его убью. Найду и убью. Никакого суда не будет. Буду рвать вот этими руками.

Вася покрутил бутылку в руках и отдал её Семёну обратно. Ясности пока не было никакой, но это сейчас и не важно.

– Давай мы тебя домой отвезём. Нечего здесь делать, на лавочке. Со всем разберёмся, я тебе обещаю.

Семён встал, но тут Василия окликнул знакомый полицейский.

– Василий Александрович, хорошо, что вы здесь. Вы нам для опознания нужны, уделите полчаса времени?

– Никита, извините, отчества не помню…

– Григорьевич.

– Хорошо, Никита Григорьевич, надо так надо.

– Я Семёна пока отвезу, – Иван брякнул ключами, – звони, как освободишься.

Никита провёл Василия в какой-то служебный кабинет, повернул монитор.

– Семён Петрович уже опознал преступника, но и ваше свидетельство не помешает. Наши спецы видео ещё не успели смонтировать, будем отдельными файлами смотреть. Сразу предупреждаю, видео не для слабонервных.

– Обмороками вроде не страдаю.

– Это хорошо.

На первом видео камера снимала площадку перед приёмным покоем. Какое-то время ничего не происходило, ночь как ночь, фонари светят, мошки летают, тишина. Через несколько секунд, сбоку появилась уже знакомая по описаниям фигура человека в плаще.

– Не через центральный пост прошёл, – заметил следователь, – Там его камера не зафиксировала, да и появился он не с той стороны. Судя по всему, со стороны «инфекционки» пришёл.

– А там чистое поле.

– Чистым я бы его не назвал, но, да, очень примечательный выбор пути проникновения.

Голову человек на видео не поднимал, а лицо было скрыто капюшоном. Постояв пару минут, он постучал в дверь и начал что-то бубнить. Слов разобрать было невозможно, но по интонации он словно что-то просил. Постоял, ожидая реакции, не дождался и снова постучал в дверь, игнорируя звонок, хотя он был прямо перед ним. Так продолжалось довольно долго, но он ни разу не повысил голоса и не стал стучать громче, что было бы логично.

– Обратили внимание? Очень терпеливый парень.

– Да, я заметил. У меня бы уже нервы сдали. Хотя, я бы звонком воспользовался.

Наконец, мужчину услышали и резкий женский голос спросил через динамик, что ему надо, не забыв узнать, прошёл ли он тест на коронавирус и предупредив, что больных коронавирусом они не принимают.

– Это как так? – удивился Василий, – А если человеку плохо стало, если он умирает? Это что за врачи такие, которые больных не принимают?

– Да, меня этот вопрос тоже заинтересовал. Как оказалось, людей с положительным тестом вообще в больницу не пускают. Им сбоку поликлиники выделили каморку с половыми тряпками, швабрами и выдранной розеткой, там их и принимают. Вернее, берут тест, выписывают лекарства и больничный, и отпускают домой. Даже в процедурный кабинет не пускают, уколы делать. Где хочешь, там их и делай.

– Серьёзно? Так врачи, которые как раз и обучены уколы делать, разве не в больнице находятся? Мне их кто, сосед тракторист делать должен?

– Читаете мои мысли, Василий Александрович. Ещё не разбирался толком в этом вопросе, но вроде как уколы делают только в стационаре. Беда в том, что «лёгких» больных туда не определяют, мест лишних нет. Замкнутый круг. Обязательно уточню этот вопрос. Сдаётся мне, это отказ в оказании медицинской помощи, не говоря уже об очереди из больных коронавирусом на улице перед этой каморкой, под дождём.

– Жесть. Хорошо, я не болел.

На видео неизвестная женщина продолжала попытки узнать, сдавал ли человек в плаще тест на коронавирус, но тот лишь бормотал ровным голосом. Наконец, замок сработал и ему предложили войти.