Слушатель в чёрном квадрате

– Знал, что ты так скажешь. Запомни раз и навсегда – так делать нельзя ни в коем случае, – видно, чтобы я это лучше усвоил, он поводил указательным пальцем перед моим лицом. – Потом пожалеешь, но будет уже поздно, – Тогда получится, что тебя перетянули, а раз так, то завтра скажут пробить засор в унитазе, или пошлют чистить снег на территории. А мне это надо?.. Так что, как-то вот так и живём… Ты думаешь, почему наши с тобой пацаны вчера вцепились в этот мячик? А всё потому, что они уже с детства тренируются в перетягивании каната, во всех нас это заложено на генетическом уровне. Так-то, вот!

– И как ты собираешься победить в этом перетягивании того же инженера или свою жену? – поинтересовался я.

– А я разве говорил, что собираюсь победить? Мне это вовсе не нужно. Для меня главное соблюсти равновесие, чтобы канат находился посередине. Тут ведь есть одна тонкость, и особо усердствовать опасно: канат хоть и прочный, но порваться может на раз два.

– И что это будет означать?

– Здесь всё очень просто: на работе – тебя уволят, а в семье развод.

Говоря всё это, Вадик непрестанно елозил по стулу, его явно что-то беспокоило, и не то, что можно подумать в данной ситуации.

– Слышь, давай сделаем так: ты сейчас возьмёшь нам ещё по паре пива, а я по коктейлю, – а то как-то неприлично, если я закажу это всё один, бармен и так на меня уже зло косится своими зенками.

– А может нам на сегодня уже хватит? – неуверенно возразил я.

Широко улыбаясь, Вадим, привстав, похлопал меня по плечу:

– Всё включено приятель, и, как говорит Валюха, этим необходимо активно пользоваться по полной программе, надо отбивать свои денежки по максимуму. – У тебя, кстати, как с английским?

– Да, так – на четвёрочку, ну может с небольшим плюсом.

– А я в школе изучал немецкий, и по-английски знаю только «вери гут» и «ес тудэй». Зато жена у меня на нём шпарит – только в путь. Как хорошо было в Пафосе, к кому из местных не обратись – все по-нашему отлично балакают. А в этой Ай-Анапе набрали не пойми кого, порядочных людей обслужить толком не могут. Пошли они куда подальше, буду я ещё под них подстраиваться, обойдусь и так, – произнёс Вадик, и мы направились к стойке.

Пока бармен, аккуратно, по краю стакана, чтобы не образовывалось много пены, наливал нам пиво, Вадик, тенью стоял у меня за спиной, и только увидев на подносе четыре полных стакана, вышел на авансцену. Он показал бармену оттопыренные средний и указательный палец правой руки:

– Два джин-кола, – произнёс он, посмотрев на молоденького паренька, дабы убедиться, что тот его понял.

– Okay, —произнёс тот, потянувшись за бутылкой.

Глаза Вадика забегали, и в них промелькнул огонёк.

– Только колы – klein, – попросил Вадик, для уверенности выразительно показав почти соприкасающиеся большой и указательный пальцы. – А джина – gro?, – он максимально широко развёл пальцы.

– Okay, – спокойно подтвердил бармен, явно привыкший к таким просьбам.

– И это ещё: eis не нужно, – Вадик скрестил запястья, – nein eis, горло болит, – попросил он, тыкая себя ладонью в кадык.

Когда мы сели на место, Вадик, вновь посмотрев на часы, произнёс:

– Слышь, у нас осталось не так много времени. Давай махнём залпом виски за нашу с тобой дружбу.

– Времени у нас ещё вагон, мы ведь, ка и вы, тоже приехали на целых шесть дней.

– Да, я не о том, – отмахнулся он.

Я, естественно, был согласен на дружбу, но всё-таки возразил, что мол больше пить не могу, в меня уже не лезет, да и захмелел уже достаточно.

В несколько затуманившимся взгляде Вадика пробежала усмешка.

– Если мужик, тогда выпьешь.

Делать было нечего, и я – глоток за глотком, с трудом осилил двухсотграммовый стакан почти чистого джина, но запивать пивом, как это сделал мой собеседник не стал.

Выдохнув воздух и сплюснув ненавистный пластиковый стаканчик, я, всё ещё морщась от достаточно противного мне вкуса крепкого напитка, посмотрел на Вадима.

– Вот теперь, полный зер гут, можно с чистой совестью сказать, что время провели не зря, – поглаживая грудь и живот, довольно произнёс он.

Неожиданно мой собеседник вжал голову в плечи и начал медленно сползать со стула, при этом исподлобья, со страхом смотря куда-то в даль. Я понял, что за моей спиной происходит что-то ужасное, но повернуться не решался.

Вадик, сползал всё ниже и ниже, и когда над столом осталась возвышаться лишь его макушка, перед нами предстала его жена; высокая, с крашенными почти в белый цвет, длинными волосами, достаточно упитанная женщина, про которых, чтобы не обидеть, говорят – в теле. Оранжевый, с жёлтыми вставками спортивный костюм плотно облегал фигуру, выпячивая грудь, явно не меньше пятого размера.

Жена уцепила Вадика за шиворот ветровки, и легко выудила мужа уже почти из-под стола.

– Нажрался, скотина! Так я и знала. А ну, поднялся дармоед и марш в номер. Опять небось втирал человеку про какие-то дурацкие шары, надоел уже с ними всем. Снова хочешь выставить себя на смех.

При этом в мою сторону она даже не посмотрела. Бросив на меня выразительный взгляд, Вадик, слегка пошатываясь, шлёпая по полу босоножками, послушно побрёл в сторону наших, двухэтажных корпусов. Жена, периодически зло подталкивая в спину, придавала ему ускорение, при этом подгибающиеся ноги Вадика несколько раз заплетались, и он едва не падал.

Переходя по мостику бассейн, он грустно оглянулся, и посмотрел то ли на меня, то ли на оставшийся недопитым стакан пива.

Мне стало искренне жаль моего нового знакомого. Но что я мог сделать, чтобы ему помочь? Да, и не нуждался он в моей помощи. «Интересно, какие это Валентина упомянула шары? Что-то ни о чём подобном он мне не рассказывал», – начала терзать меня мысль, пока я, тоже кстати не совсем твёрдой походкой, вышагивал к своему номеру.

На следующий день я увидел Вадика во время обеда. Мы сидели через два стола друг от друга, но он даже никак не отреагировал, когда я в знак приветствия помахал ему рукой.

Его жена, тоже сделала вид, что нас не замечает, хотя может так оно и было.

Когда я пошёл набрать жене и сыну фруктов, возле подноса с виноградом кто-то ткнул меня в плечо. Я обернулся, и увидел перед собой хмурого, с грустными и покрасневшими глазами, Вадика.

– Ну, что я тебе говорил про канат. Видишь, работает. Здорово она меня вчера перетянула. Но ничего, теперь моя очередь будет.

Окинув взглядом небольшого роста Вадика, я представил рядом его дородную жену, которая выше на пол головы, и явно шире в плечах, и мне представилось, что их перетягивание каната сводится к тому, что Вадим, уцепившись за него, с оторвавшимися от земли ногами, вращается подобно спортивному молоту в могучих руках метательницы.

– Может, сегодня вечером продолжим, посидим немного в баре? – спросил я, уж больно меня заинтриговала брошенной его женой фраза про шары.

– Нет, сегодня ничего не получится. Два дня подряд – это перебор, Валюха не поймёт. К тому же, волокут меня вечером на экскурсию. Будем, блин, любоваться шоу танцующих фонтанов, – упавшим голосом, вздохнув произнёс он, и, положив в тарелку три большие грозди винограда отправился с ними в обеденный зал.

Это был последний виноград. Я, с некоторой обидой, увидел на пустом подносе лишь две одинокие ягодки. Просить, или ждать, когда принесут ещё, не хотелось. Пришлось ограничиться киви и местными мандаринами. Кстати, рекомендую; хотя они в это время года там ещё совсем зелёные, но при этом очень даже сочные и достаточно сладкие.

3. Теория хлопушки

Если хотите стать хорошим слушателем, то как и в любом другом деле, где планируете стать настоящим профессионалом, надо постоянно тренироваться, совершенствуя и оттачивая своё мастерство. Для этих целей я использую ряд незамысловатых упражнений, об одном из которых сейчас расскажу.

Оно на первый взгляд может показаться сложным, но, поверьте, при проявлении настойчивости, вполне выполнимое.

Упражнение такое:

Поставьте себе цель, узнать у вашего визави что-то конкретное, конечно если убеждены, что он точно располагает данной информацией, и не отступая ни перед чем непременно добейтесь, чтобы он как можно подробнее, рассказал всё, о чём вы запланировали узнать.

Для достижения этой цели есть несколько вариантов ведения беседы.