21. Лучшее

Чтобы успокоится, я выпиваю бутылку пива и курю сигареты. И рисую. Я бы хотела быть дизайнером или художником. Разрабатывать логотипы или что-то в таком духе. Но мне кажется, что я никому не нужна и никого не заинтересует моя работа.

Но сейчас мне не помогает ничего.

Папочка, я прошу тебя, я молю тебя, забери меня отсюда! Вытащи меня из того ада, в котором я оказалась!

Все эти годы ты был для меня единственной поддержкой. Лишь к тебе одному я всегда могла обратиться за помощью. Лишь тебе я могла поведать все свои тайны и поплакаться в жилетку. Я всегда тебя ждала. Я верила, что в самый трудный момент ты придешь за мной и протянешь мне свою сильную руку.

Я всегда тебя ждала. И я не виню тебя, что ты не приходил.

Знай, ты прекрасный человек. Я очень тебя люблю.

Ах, папочка, как же жаль, что ты умер восемнадцать лет назад.

10

Гадкий сон. Просто отвратительный. Лена умывается, расчесывает волосы и подходит к кровати своего четырехлетнего сына Володи:

– Вставай, малыш. Нам пора ехать.

Четыре утра. Володя одет в прекрасные черные брюки, белую рубашку и серую жилетку поверх нее.

– Ты готов, малыш?

Володя акцентированно кивает головой. Лена закидывает ему за спину крохотный рюкзачок. Мать и сын выходят за дверь своей квартиры, Лена ворочает ключом в замочной скважине. Они подходят к лифту и нажимают кнопку вызова. Двадцать второй этаж из двадцати восьми. Лифт лениво и с шумом спускается. Его серебристая дверь сдвигается вправо.

– Заходи, сынок.

Помимо Лены и Володи в лифте еще два человека, два мужчины: молодой парень с жиденькой бородкой, уставившийся в свой портативный компьютер, и лысоватый, с сединой, пенсионер в очках. Все они движутся вниз, на первый этаж.

Что, если мы – всего лишь мелкие частицы вещества? Что, если мы всего лишь крошечные кусочки атомов? Что, если мы на самом деле ничего не решаем, и наша жизнь – всего лишь работа на субъекты гораздо более крупные? Или всего лишь стадия химической реакции?

Лифт лениво и с шумом спускается. Табло над головами пассажиров честно отображает путь лифта: 15, 14, 13, 12, 11, 10, 9, 8. На восьмом лифт тормозит. Тормозит, но его серебристая дверь даже и не собирается отходить в сторону. Лифт встает замертво. Застревает. Свет дергается, грозясь окончательно погаснуть.

– Что происходит? – недоуменно спрашивает Лена у мужчин, пока Володя пялится во все глаза на перебои в работе ламп.

– Понятия не имею, – отвечает пенсионер.

– Может быть, розыгрыш. Пранк. Сейчас это популярно, – самоуверенно говорит юноша с жиденькой бородкой, не отрываясь от портативного технического устройства.

– В четыре утра? – задает резонный вопрос Лена.

– Для пущего страха, – невозмутимо защищает свою позицию парень.

Однако время идет, а ничего и никого в лифте не появляется.

– Ну и где же твои шутники? – интересуется пенсионер.

– Значит, мы просто застряли.

Лена тем временем нажимает кнопку вызова лифтера. Она пытается докричаться до работников службы. Никого нет. Никто не отвечает. Володя обхватил руку матери и прижался к ней всем телом. Ребенок начал пугаться, паниковать. Его лицо раскраснелось, из глаз сочатся слезы, но он держится, не ревет.

– Успокойся, успокойся, малыш, – шепотом говорит ему Лена. – Сейчас они проснутся, услышат нас и помогут нам спуститься. Они знают, что мы опаздываем, поэтому и они будут торопиться. Подожди, подожди.

Что, если мы являемся лишь винтиками в гигантском, невидимом нам механизме? Топливом для колоссальных машин? Пылинками в воздухе, фотонами света, которые разумно используются силами Вселенной?

Неизвестно, как долго четыре человека ожидали помощи. Время для узников лифта остановилось после того, как у молодого человека с жиденькой бородкой разрядился портативный компьютер. Юноша, конечно же, опубликовал пост в социальной сети о том, что он оказался заперт в лифте высотки по такому-то адресу, правда, ранним утром он не получил никакого отклика от своих подписчиков из виртуального мира. Часы пенсионера и телефон Лены также не подавали признаков жизни сразу же после случившейся аварии. На другом конце кнопки вызова работников-спасателей по-прежнему никто не отвечал. Володя, разнервничавшись, уснул на руках матери. Лампы, как и часами ранее, испускали свет с перерывами.

Лифт дернулся, пошевелился. Запертые в лифте люди, за исключением спящего Володи, воодушевились. Железная коробка с серебристой дверью лениво и с шумом поползла вверх, этаж за этажом.

– Нет, нам не нужно наверх, – пожаловался неизвестно кому лысоватый пенсионер.

Лена нажимает на кнопку первого этажа. Раз, другой, третий. Лифт не слушается и упрямо двигается вверх.

– Быть может, кто-то наверху его и вызвал, – спокойно сказал юноша.

Лифт набирает скорость. Он буквально летит по шахте и не думает останавливаться. Еще пару секунд – и коробка с четырьмя узниками на борту со всей силы бьется в потолок шахты. От ужасающего удара людей раскидало по полу.

– Что это за… черт подери его?!! – кричит пенсионер.

– Пранк? Розыгрыш? – глазки молодого человека панически бегают в подбровных отверстиях.

Володя проснулся. Он прижался к Лене, которая, из-за удара, чуть не потеряла сознание.

– Спокойнее, малыш. Лифт немного шалит, мы сейчас спустимся вниз.

Лена колотит по кнопкам панели. Она призывает лифт остановиться, открыть его серебристую дверь, доставить их на первый этаж. Лифт, кажется, послушался и, лениво и с шумом, поехал вниз по шахте.

Но вскоре вновь замер, примерно на полпути. И вновь поехал вверх. С чудовищной скоростью.

Что, если мы все заперты в крайне ограниченном пространстве? Как камешки в желудке коровы? Как кольца молекул нефтепродуктов в двигателе внутреннего сгорания?

Лифт, подобно поршню, взлетал вверх, бился в потолок и скатывался вниз. Частота цикла становилась все больше. Пассажиры болтались в лифте как частицы вещества в пробирке над огнем. Пассажиры ударялись головами, конечностями, ребрами и спинами в серебристые стены коробки. Тяжелее всего приходилось лысоватому, с сединой, пенсионеру, он задыхался; его очки перемололись в кашу, и мелкие кусочки стекла врезались в кожу четырех бедняг. Парень с жиденькой бородкой раздробил нос, его кровь запекалась на его губах и подбородке. Лена все-таки потеряла сознание, ее тело бросало из стороны в сторону, как мешок картошки. Володя кричал и плакал, крошечный рюкзак на его спине амортизировал его падения и взлеты.

Кровь. Слезы. Крики. Сдавленные стоны. Стальная неуправляемая коробка-убийца, взявшая курс на самоуничтожение.

Лифт вбивался в потолок шахты с такой скоростью, что стальная неуправляемая коробка-убийца начала плющиться, сжиматься, как алюминиевая банка из-под пива, на которую медленно наступали ногой. Перегрузка как при запуске шаттла. Бесчувственные тела узников лифта кидало с потолка на пол, как таблетки прыгают по коробочке, когда ее встряхиваешь.

Десятки ударов в потолок шахты. Раз за разом стальная коробка лифта сжималась и раскореживалась все больше, пока, наконец, не превратилась в нечто практически плоское, напоминавшее собой квадратную хоккейную шайбу. Лифт, точнее то, что от него осталось, последний раз впился в потолок – и с шумом полетел вниз, на дно шахты. Туда, куда стремились пассажиры изначально, – на первый этаж.

– Мама! Мама!

Володя, сжимая холодную руку Лены, ревел. Он не хотел верить в то, что мать не проснется, не отойдет от ударов. Он впервые столкнулся со смертью. Все пассажиры лифта, кроме Володи, умерли, не приходя в чувство.

Последнее, что видела Лена, – это серебристые стены лифта и гадкий, отвратительный сон, в котором страшное, неизвестное ей существо объясняло всю мелочность ее, как и, впрочем, всех остальных людей, существования.

Володя видел небольшое отверстие – стальные листы треснули, и через это отверстие просачивался свет. Володя пополз к нему, перелезая через трупы его товарищей по несчастью, минуя острые куски искореженного металла. Мальчик понял, что он может выбраться. Но он не хотел. Без мамы.

Он пытался тянуть ее за руку, по-прежнему пронзительно крича. Он понял, что уже ничем не сможет ей помочь.