21. Лучшее

Лидер снова замахивается на девочку. Я больше не могу этого вынести. Я успеваю схватить его за руку до того, как он нанесет удар, и изо всех своих сил треснуть ему прямо в бровь.

Он слегка отшатнулся, а мне в спину мгновенно прилетел пинок от Борзого. Я упал вперед, под ноги лидера. Он ботинком отшвырнул меня обратно.

– Не трожь! – крикнул лидер своим шестеркам. – Я сам его ушатаю.

Я поднимаюсь на дрожащие от страха ноги. Тело меня не слушается. Я вижу, как Женя, воспользовавшись моментом, сбегает из круга и пулей вылетает из класса. Она больше им не интересна. И я очень этому рад.

Я замахиваюсь на лидера, но он легко уворачивается от удара и бьет меня в подбородок. Я пытаюсь атаковать его еще раз, но он бьет носком тяжелого ботинка мне в голень. От боли я сажусь на пол. Эта падла прекрасно знает, куда бить.

Он хватает меня за волосы и тычет кулаком в мое лицо. Десятки раз. Меня заливает кровью из моего разбитого носа, она стекает по моим разбитым губам. Я чувствую, как мои глаза заплывают от бесконечных ударов. Он колотит меня ботинками по плечам и коленям. Пару раз пробивает в живот.

Кажется, разбитый нос Жени увидели учителя и забили тревогу. Об этом, только в гораздо более грубой форме, лидеру сообщила одна из его шестерок. Он отошел от меня. Посмотрел в мои заплывшие глаза. Довольно улыбнулся. И побежал вон из класса за своими подчиненными.

Я встаю на ноги. Я не собираюсь так просто сдаваться.

Я, преодолевая бешеную боль во всем теле, бегу за ним. Я кричу ему:

– Стой, падла!

Я понимаю, что мои разбитые колени не в силах вынести беговую нагрузку. Я спотыкаюсь и падаю на пол.

– Иди сюда, тварь!

Я волочу по полу отказывающиеся меня слушать ноги.

– Ну куда же ты, трус!

От бессилия я утыкаюсь головой в руки. Из моих заплывших глаз потоком вытекают слезы. Я отхаркиваю, выплевываю слова:

– Возвращайся, мудила!

Я тяну руку в сторону сбежавшего лидера. Я кричу, и мой голос хрипит. Я остаюсь без сил лежать там, в школьном коридоре, две минуты, три минуты, пять минут. Из моего окровавленного рта летят ругательства. Я молю его вернуться. Я жду реванша.

До сих пор.

12

Я пытаюсь бросить курить.

Но иногда мне кажется, что это невозможно. Я стараюсь не думать о сигаретах. Случается, я забываюсь, утопаю в рабочих делах и домашних заботах, но, как правило, ненадолго. Навязчивые мысли о куреве всегда возвращаются ко мне. Длинными темными вечерами и в беспокойных снах. Утром, когда я осознаю, что мне чего-то не хватает. В середине рабочего дня. Когда я лежу в ванной или пью пиво перед телевизором. Когда я прогуливаюсь на свежем воздухе. Хожу по магазинам. Я не могу отделаться от ощущения, что если бы они сейчас были со мной, всё было бы иначе. Легче, приятнее и веселее. Я представляю себя с сигаретой, и на меня находит страшная, неописуемая тоска. Я сбрасываю эти оковы с себя, и они остаются лежать там, в моей постели, на полу офиса и на прилавках гипермаркетов, на запорошенной снегом земле и в молодой майской листве. Оковы лежат, скрутившись в клубок, незаметные и неосязаемые, затаившиеся в терпеливом ожидании, готовые вновь опутать меня. Когда я менее всего буду к этому готов. Когда я лишь брошу неаккуратный взгляд на объект моей любви и ненависти. Когда я почувствую в воздухе запах сигареты, от которого тошнит и одновременно сводит с ума.

Я вновь пытаюсь бросить курить.

И в этом моем решении мне помогает одна простая и светлая мысль, отдельная от ощущений и эмоций: с куревом было бы, на самом деле, еще хуже, чем сейчас. Я это твердо знаю. Да, сигарета давала мне некоторые минуты счастья и блаженного забытья, но их было, откровенно говоря, не очень-то и много. С ней было особенно здорово поначалу, когда зависимости как таковой еще не возникло. Я вдыхал ее дым, и это кружило мне голову. Я ощущал себя взрослее, мужественнее, круче. Мне было очень хорошо, и я пел сигарете гимны. Но это не могло продолжаться вечно. Я понял, что курево на меня негативно влияет. Наверное, было бы проще завязать с ним тогда, когда простое увлечение сигаретой не превратилось в обузу. Но я не смог этого сделать, наивно полагая, что это простое увлечение сигаретой всё еще может быть всего лишь милой забавой. Что это может приносить истинное удовольствие. Я ошибался. Вскоре отрицать зависимость стало бессмысленно, и из курения исчезла значительная часть шарма и романтики. Перекуры теперь не ожидались с эйфорией. Теперь они даже не расшатывали сознание, превратившись в нечто скучное, обыденное и бытовое. Даже тогда было не поздно с этим покончить. Но нет. Я забрасывал сигареты на пару дней, осознавал, что ничего не клеится, и бежал за новой пачкой. И она меня выручала, на время возвращая ту самую смоляную радость. В привычной же обстановке сигарета не вызывала ничего, кроме раздражения. Мне становилось неприятно, стыдно и неловко чуть ли не после каждой выкуренной. Но я уже и не мог представить себе, что смогу когда-либо забыть о сигарете совершенно. Я не мог представить, что в ясный июньский день я буду попивать апельсиновый сок, не отвлекаясь на затяжки. Что, стоя на темной декабрьской улице, я не буду более согреваться ее угольком на кончике. Забегать за ней к соседям с верхнего этажа. Находиться с ней в компании таких же коллег-куряг за обсуждением текущих проблем человечества и нас, как отдельных его представителей. Конечно, быть в таком обществе можно и не имея сигареты между пальцами. Но это, как несложно догадаться, в высшей степени некомфортно.

Я в очередной раз пытаюсь бросить курить.

Если я сейчас сдамся, это ни к чему хорошему не приведет. Мой порыв лишь усугубит ситуацию. В лучшем случае всё вернется на круги своя, а эти круги отнюдь не из тех, в каких бы мне хотелось быть. В худшем я еще больше возненавижу себя и виновниц этой ненависти. Я боюсь, что не выдержу еще один виток борьбы с собой и своей дурной привычкой. И, если честно, я не понимаю, почему у меня не хватает воли выбросить это из головы окончательно. Ведь в этом нет, по сути, ничего сложного или необычного. Все могут справиться и все через это проходят. Едят орешки и грызут семечки. Сосут мятные конфетки и жрут шоколад. Занимаются спортом. Короче говоря, заменяют одну привычку другими, менее губительными. На крайняк уходят в затворничество на пару недель, возвращаясь оттуда посвежевшими и отдохнувшими. По крайней мере, на вид. Но вот у меня почему-то не получается. Всё перепробовал и всё без толку. Я один такой проклятый? Или просто самый слабый из всех? Безвольный? Безнадежный? Обреченный? Или же мне просто нужно больше времени, чтобы это пережить, чем всем остальным?

Я опять пытаюсь бросить курить.

Моя любимая марка сигарет. По правде говоря, я всегда любил только ее. Конечно, я перепробовал и множество других, по разным причинам. Допустим, на вечеринках, когда я забывал любимый табак дома, а знакомые делились своим. Или я сам тянул сигарету за сигаретой из вроде бы бесхозной пачки. Вечерами, когда сигареты заканчивались, я бежал в ближайший ларек и забирал первое, что попадалось на глаза. Но, честно признаюсь, сигареты других марок я курил с отвращением. На пьянках-то еще ладно – там что дают, то и бери, жалеть смысла нет. А вот когда я курил другие и делал это осознанно, тогда я, утолив свою потребность, начинал себя ненавидеть. Я считал это изменой – самому себе и, как бы это странно ни прозвучало, любимой марке. Это работает и в обратную сторону. Не дай бог я ненароком увижу, что кто-то на улице или где-либо еще стоит и курит до боли знакомую сигарету… В такие моменты я впадаю в ступор. Я бешусь. Я посылаю проклятия и бедняге, который курит мои сигареты, и любимой марке, хотя она, в сущности, ни в чем не виновата – это же я пытаюсь бросить курить, а не марка намеревалась уйти с табачного рынка. Но самому себе этого не объяснишь. Курящий мою любимую марку мгновенно становится моим личным врагом. Мне хочется его выслеживать. Мне хочется его догонять и избивать. Мне хочется в ярости выкрикнуть ему прямо в лицо – не смей курить мою марку! Она принадлежит мне и только мне. Еще раз я увижу тебя даже рядом с ней – и я тебя уничтожу. Убью. Сожгу. Сотру с лица земли. Конечно, я никогда так не поступал и вряд ли поступил бы – разум все-таки берет верх над эмоциями и этой больной, необоснованной ревностью. Тем не менее, меня пугает моя реакция. Так не должно быть. Прошло слишком много времени, чтобы реагировать на подобного рода вещи так болезненно.

Как бы то ни было, я пытаюсь бросить курить.

Я скучаю по своей любимой марке. На моем письменном столике все еще лежит пачка с ее логотипом, разумеется, пустая. По-хорошему давно пора ее выкинуть к чертям собачьим, но у меня на это духу не хватает. Мне кажется, что если я так сделаю, то я потеряю связь с огромным периодом моей жизни, с чем-то очень важным и значимым. Да, прошлое необходимо выбрасывать без сожаления, если хочешь получить счастливое будущее. Но это прошлое каким-то образом определяет мою сегодняшнюю жизнь, и если я о нем в одночасье забуду, то останусь ни с чем, и не факт, что вновь найду себя. Забывать постепенно тоже не получается. Верится только в одно: когда-то я очень неплохо жил и без любимого курева, значит, можно и теперь жить без него. Я все еще молюсь о поблажках. Например, я мечтаю, что буду курить иногда, когда захочется, по настроению, не имея никакой зависимости. То бишь, это не я буду зависеть от сигарет, это они будут подстраиваться под мои желания. Они будут привязаны к моей воле. В какой-то степени, это реванш, и я его жажду. Помимо реванша, есть еще два варианта развития событий, которые, я верю, принесут мне спасение. В первом из них я, после долгого воздержания, возвращаюсь к сигаретам, закуриваю раз-другой и вдруг осознаю, что они – ничто. Абсолютно обыденная, ненужная вещь. Дрянь, ради которой не стоит убиваться. Пустой звук. Пустой дым. Всё желание напрочь отпадает, и я выбрасываю чертову пачку – в мусорку и из головы. Второй вариант можно считать утопическим. Идиллическим. Я возвращаюсь к сигаретам и, несмотря на их очевидный негативный эффект, живу с ними счастливо, совершенно ни о чем не беспокоясь и во всем им уступая. Единение моих легких и их токсичных продуктов сгорания. Пока смерть не разлучит нас. Варианты неплохие, но при каждом из них мне необходимо сделать один важный шаг – вернуться к сигаретам. Я хоть и хочу, но не могу. Я считаю, что сигареты сами бы ко мне вернулись, если бы хотели. Но они, видимо, не хотят, если не возвращаются. Поэтому я всё ещё борюсь с самим собой. Я всё ещё держусь.

Я всё еще пытаюсь бросить курить.

13

Не в то мы время родились.

Назад бы нас веков на –дцать.

Там нас свершенья заждались,

А тут нам нечего свершать.

А нам бы – на арены Рима.

Врагами наполнять гробы

И убивать назло режиму.

Они свободны. Мы – рабы.

А нам бы брать на абордаж

Суда в морях и океанах.

Но мы берем бухло в гараж.

Но мы лишь пялимся в экраны.

Соревноваться бы в речах

И покорять пустыни, горы.

Но нам лишь ныть по мелочам.

Но нам лишь прятаться по норам.

А нам бы – викингскую страсть.

А нам бы – в кельтские зарубы.

А нам бы драться, биться всласть.