Фантомания

Фантомания
Алексей Тенчой

Бывший афганец Александр случайно встречает свою однокурсницу Натали. У неё начались проблемы, словно появился невидимый враг. С помощью военных навыков Александра им удается узнать кто это. Смогут ли они победить, настоящая ли у них любовь, что таит в себе проклятие индийского камня – обо всем этом вы узнаете, прочитав эту книгу.

Фантомания

Алексей Тенчой

После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Якова, взошел он на гору помолиться. И когда молился, вид Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илья: Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с Ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним. И когда они отходили от Него, сказал Петр Иисусу: «Наставник! Хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи, одну Тебе, одну Моисею и одну Илии», – не зная, что говорил. Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, говорящий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный: Его слушайте».

    Евангелие от Луки гл.9.

© Алексей Тенчой, 2021

ISBN 978-5-4490-3575-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДОМ-УСАДЬБА. НАШЕ ВРЕМЯ

Если бы кто-нибудь заглянул в окно особняка этим летним вечером, то застал бы сцену идеального свидания. В гостиной разожжен камин, перед ним на шкуре светлого цвета нежилась парочка под пледом. Рядом – открытая бутылка вина, пара бокалов, тарелка с сыром и фруктами. Можно было заметить, что женщина немного дрожит. Поэтому, видимо, и был разожжен камин, а мужчина старался лучше закутать ее в плед, обнимая крепче:

– Больше нечего бояться. Верь мне. Выпей еще вина, ты согреешься.

Дрова горели очень тихо. Мягкая древесина словно не смела нарушить волшебство вечера. Мужчина подал женщине бокал.

– Ле хаим! – сказала женщина. – Мне всегда нравился этот тост, а сегодня он особенно важен!

– Что же, за жизнь! – повторил за возлюбленной мужчина.

– Но когда, скажи, когда ты успел? И почему я не заметила? Когда ты смог продумать всё до мельчайших деталей? – женщина волновалась.

– Ты уже не дрожишь, – заметил он.

– Нет. Это, наверное, такая реакция на бурное эмоциональное потрясение, но я уже в порядке. Так как же это произошло? И почему ты заранее меня не предупредил? Я очень испугалась.

– Ты помнишь, перед тем, как зайти туда, мы обходили здание с разных сторон?

– Да! Конечно! Значит, тогда вы с ним и…

Мужчина кивнул.

– Я не хотел подвергать тебя опасности, – добавил он. – И еще я все это уже видел во сне, я знал, чем все закончится!

– Как это? Когда?

– Всегда! И всю жизнь во снах тебя спасал. Знаешь, вот просто как наяву. Только не понимал, как это возможно, сомневался, что получится остаться вместе.

– Ну, хорошо, – женщина опять прижалась к нему. – Теперь, любимый, когда больше нам ничего не угрожает, расскажи мне всё!

Мужчина на минуту задумался, ведь эта история началась очень давно, да и тайн, в том числе чужих, в ней скрывалось слишком много. Но она – первая, перед которой он хотел раскрыть все карты.

– Я тогда был еще очень молод…

Его речь лилась так ненавязчиво, как это бывает, когда говорят от сердца, не подбирая слова, не выдумывая их для красоты, чтобы заинтересовать собеседника.

В НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМ ЦЕНТРЕ. 1980-Е ГОДЫ

Профессор шел быстрым шагом по длинному широкому коридору научно-исследовательского центра. Он ощущал себя тут лучше, чем дома – это место и было его настоящим домом. А молодой аспирант, который следовал за ним – надежда и будущее науки, столь талантливый, что активно участвовал в эксперименте на равных с профессором, стал ему почти родным сыном.

Вокруг все сияло чистотой, пахло хлоркой. Испытав некую неловкость от того, что обувь может оставить следы на идеально вымытом поле, молодой человек посмотрел под ноги.

– Не стоит волноваться, Саша, – обернулся к нему профессор. Он был очень наблюдателен. Казалось, ни одна мысль сопровождавшего его аспиранта не могла остаться незамеченной. Профессор по-отцовски похлопал молодого человека по спине и, улыбнувшись его наивности, пояснил: – За нами все вытрут. Регламент. Не переживайте.

Александр оглянулся – действительно, по коридору следовала уборщица. Она терла пол шваброй с намотанной на нее тряпкой, которая распространяла запах хлорки. Женщина была молодой и красивой. «Почему же она уборщица? Как неуместно», – подумал Саша. Но ему нравился этот запах, он нес в себе некую строгость, чистоту, защищал от микробов. Увлекшись размышлениями о неожиданно прекрасной уборщице и слегка одурманенный хлорными парами, Александр споткнулся.

– Вот видите, мой друг, – профессор поддержал Александра за локоть. – Нам необходимо сосредоточиться на главном, так что давайте ускорим шаг, а это… – посмотрел он в сторону уборщицы. – Это кто на что учился.

Профессор вошел в просторное помещение, похожее на большую больничную палату. Александр проследовал за ним. За секционными перегородками размещались прозрачные капсулы, похожие на боксы, в которых выхаживают недоношенных детей. В палате стояла оглушительная тишина, которую нарушил звук падающего табурета, неосторожно сбитого Александром. Профессор посмотрел на него, приложив палец к губам:

– Помните! Тут совсем нельзя шуметь.

Почти на цыпочках Александр прошел за наставником, осторожно ступая по гладкому кафелю.

Профессор указал пальцем на капсулу, и молодой человек послушно подошел к ней. Практически не дыша он склонился над боксом и замер. Под стеклом в тонкой защитной оболочке лежало живое существо. Оболочка мутная, сквозь ее пульсирующие прожилки едва просвечивалось находящееся внутри существо. Однако было видно, как оно равномерно и спокойно дышит.

– Растет, – прошептал Александр, пристально разглядывая существо.

– Растет, – подтвердил профессор. – Куда же ему деться? – и, немного подумав, добавил: – А ведь есть и другие методы.

– Какие? – полюбопытствовал молодой человек.

Профессор поправил очки, внимательно, словно оценивающе посмотрел на Александра и, по-видимому, не рискнул ему довериться.

– Потом, мой друг, – он задумчиво покачал головой. – Всему свое время.

КАНДАГАР. 1987 ГОД

Вздрогнул, как от выстрела мой дом, стены закачало,

Когда в окно твоим крылом счастье постучало.

Понимал ли Дом, что он теперь для меня стал тесен,

Оставив незакрытой дверь и окон не завесив…?

Мой уютный замок из песка стал, как будто ниже,

И заменили облака рухнувшую крышу,