Киноповести. Три главные составные части фильма: сценарий, сценарий и еще раз сценарий

– Ты так нервно и рвано говоришь, что я ничего не поняла. Приди ко мне в кабинет, и объясни, что случилось.

На самом же деле управляющая всё поняла. И как подсовываются куски косточек в мясо, хорошо знала. Но ей требовалось лично поговорить с Ганьжимой в момент её нервного психоза. Именно в такие моменты человека легче всего поймать на слове, уговорить на что-то…

Когда Ганьжима вошла к ней в кабинет и стала заново рассказывать о том, как Цыренова обманывает покупате-лей, Савельева прервала её словами:

– Напиши всё это на бумаге.

Ганьжима написала жалобу. Ульяна Николаевна взяла лист и сказала:

– Я знаю, что Цыренова ворует. И не ты первая мне го-воришь об этом. Многие знают это, но что бы это доказать, надо поймать её, как говорят за руку! Можешь это сделать?

Ганьжима ничего не ответила. Савельева продолжила:

– Если можешь, пожалуйста, я хоть сейчас выпишу тебе ордер на ревизию иди и лови?

Ганжима понимала, что поймать соперницу за руку, не так-то легко. В горторге все друг друга знают, и подойди она к Екатерине за мясом, та её обвешивать не станет. Как же её тогда ловить?

Она задумалась. Управляющей того и надо было. Она сказала:

– Кстати, у меня к тебе вопрос.

– Что за вопрос?

– Ты уже месяц, как на должности директора бензоколонки….

– Да.

– А ты знаешь, что за эту должность надо относить мзду, – Савельева показала пальцем наверх.

– Раньше вы мне об этом не говорили! – встрепенулась Ганьжима.

– Раньше не говорила, а теперь говорю.

– И где мне брать деньги?

– Сама думай, и побыстрей… Иначе посадят на твоё место Цыренову, а та быстро разберётся, как на бензине делать деньги!

На том разговор и закончился. На следующий день Екатерина Цыренова было временно отстранена от работы, но не уволена.

Ганьжиму это насторожило. Насторожило по двум причинам. Во-первых, у Екатерины оставалась возможность и дальше соблазнять Баира. Во-вторых, Цыренову действительно, могли назначить директором бензоколонки вместо неё, несмотря на жалобу, которая была на неё написана. Напомним читателю, что шёл 1991 год.

Быть директором бензоколонки, означало войти в элиту торгового мира. Ганжима уже вошла в эту элиту, уже с ней раскланивались, как со знатной госпожой, уже приглашали на дни рождения, свадьбы самых знатных людей горторга.

И вдруг оказывается надо платить мзду?! Можно было и раньше об этом догадаться, но увы не хватило смекалки.

Она-то думала, что поставили её на эту должность за её прежние заслуги, за её работоспособность, за её смекалку. А оказывается её посадили, что бы она несла мзду! И посоветоваться было не с кем. Да ещё, как назло появилась соперница, которая того и гляди захомутает мужа! Положение у Ганьжимы было «аховое»! Не позавидуешь. Надо было срочно принимать какое-то решение.

Одно она поняла точно, упускать бензоколонку никак нельзя. Ибо тогда её займёт Цыренова (так намекала Савельева) и ей Баира век не ведать. А из этого следовало, что надо платить мзду. Но вопрос, где брать деньги на эту мзду?

И здесь снова вспомнились слова управляющей, которая сказала: «А та быстро разберётся, как на бензине делать деньги!». Значит, на бензине тоже делаются деньги. Вот только как?

За этим вопросом она пошла к директору соседней бензоколонки. Поднесла ему бутылку армянского коньяка и задала свой вопрос:

– Разбавляем другой жидкостью! Иногда даже водой, – ответил он, рассмеявшись, и спросил: – Ты и вправду не знала?

Она отрицательно мотнула головой.

– Только делай это осторожно, лучше ночью. Что бы никто тебя не ущучил!!

– А с тебя тоже требуют …? – спросила она, поднимая палец наверх, так как это делала Савельева.

Он кивнул и сказал:

– Сидел бы я здесь.

– Сколько?

Он показал три пальца. Ганьжима не поняла и спросила:

– Чего три?

– Оклада.

«Значит, и с меня потребуют столько же!» – подума-лось ей.

Она быстро подсчитала, сколько нужно разбавить бензина и продать его, что бы получить три оклада. После подсчёта ей стало нехорошо. Она попросила воды. Ей принесли бутылку минералки.

Ганьжима отпила и придя в себя, спросила:

– Выходит, разбавлять надо каждые три дня?

Собеседник кивнул и пояснил:

– Это если себе ничего не оставлять….

Разговор навёл на мрачные мысли.

Ганьжима задумалась, она оказалась перед выбором: участвовать в воровстве (мошенничестве) Савельевой или отказаться? Отказаться означало, уйти с поста главы бензоколонки и искать новую работу. Выбор следовало сделать немедленно, ибо Савельева грозилась сместить её.

У Ганьжимы Церемпиловой была ещё возможность сказать: «Нет, я делать этого не буду!». И не принуждать себя к этому.

Она колебалась… Ей захотелось убежать куда-то далеко—далеко. Она даже привстала со своего места, но в этот самый момент услышала внутри себя голос Алданы: «Ты достойна лучшей участи, милочка! У тебя появятся деньги! Много денег! Ты сможешь покупать всех и всё!».

Ей представился отдых в Сочи. Собственный автомобиль. Туристическая поездка в Италию и много разной одежды. Ганьжима представила, как она в белом брючном костюме, с белым развивающимся шарфом за рулём белой «Волги» едет по центральной улице города. Мужчины оборачиваются, завидев её. Улыбаются ей. Она улыбается в ответ. «Тебя ждёт счастливая жизнь!» – голос Алданы снова заговорил внутри неё. Она улыбнулась.

Затем поблагодарила директора соседней бензоколонки и отправилась домой.

Дома её настроение сменилось на обратное. Ей захотелось взять телефонную трубку, позвонить Савельевой, и сказать, что она отказывается от должности. Но затем, ей подумалось, что лучше это сделать, придя на приём. Извиниться, подарить цветы. И она даже купила большой букет, записалась на приём. Но зайти не решилась.