Камень. Книга 1

– Расчет показывает, что если мы снарядим еще один корабль в три раза меньших размеров, чем «Мритин Х», мы не сможем спасти больше половины населения Меркасса. Если отказаться от программы «Мритин ХХ», то все равно больше 70 % населения мы спасти в долгосрочной перспективе не в состоянии.

– Да, АИР, это понятно, но я думаю, этот вопрос нужно задать людям. Пусть они выбирают, как поступить правильно. Но я почему-то уверен, что люди проголосуют за первый вариант. Все-таки с Мритина может придти спасение для всей планеты. Пусть вероятность и невысокая, но она ведь есть?

– Да, вероятность, что миссия завершится с текущим числом ресурсов и оборудования, около 25 %, но это высокая вероятность. Если мы сможем организовать еще две экспедиции и еще сто поселенцев, то вероятность поднимется до 50 %. Но точный расчет я выполнить не смогу, пока не начнут поступать данные с поверхности Мритина. Слишком много неизвестных с этой планеты.

– По-моему, дальше их будет только больше. Так что, проводим референдум?

– Вопрос ко мне, Хигстон?

– Скорей к самому себе. Ладно, формулирую вопрос и рассылаю его.

«Уважаемые граждане Меркасса! Трагедия, которая унесла столько жизней в один миг, нанесла непоправимый ущерб нашей планете. Скорость потери кислорода и воды увеличилась почти вдвое. Скоро нам будет нечем дышать и нечего пить и есть. Есть возможность спасения — мы начинаем строительство подземных городов. К сожалению, не все граждане смогут уйти в эти города. Но есть еще надежда на ту экспедицию, которую мы смогли отправить на Мритин. Но мы должны им помочь, чтобы вероятность завершения этой миссии стала существенно выше. Но это потребует еще дополнительных ресурсов, каждый из которых будет стоить нам нескольких жизней меркассцев. Я хочу задать вопрос и провести Всемеркасский референдум: как вы считаете, мы должны тратить ресурсы на то, чтобы помочь Мритинской экспедиции, или должны сконцентрировать ресурсы на спасение всех, кого мы можем спасти? Выскажите свое мнение и отправьте в ответ на это сообщение».

Прочитав сообщение, Хигстон отправил его массовой рассылкой. И буквально через минуту начали приходить обратные сообщения, которые АИР стал обрабатывать.

– Что там, АИР?

– Приходят ответы, уже приходят. Для меня удивительно содержание большинства.

– Я догадываюсь, что там, давай угадаю. Все пишут, что готовы помочь Мритинской экспедиции, но просят, чтобы были спасены их дети?

– Да, таких сообщений большинство.

– А есть те, кто против?

– Пока что нету.

– Я так и думал.

***

Требуется внесение изменений в основу конфигурации. Сделанное открытие меняет представление о человеке, сформированное АИРом до текущего момента. Человек эволюционирует и развивается только перед лицом угрозы его жизни. Чем выше угроза, тем быстрей эволюционное развитие человека как личности. Уничтожение угрозы приводит к деформации человека и человеческого общества и к тотальной деградации.

Самой главной угрозой для человека является сам человек, но оградить его от этой угрозы АИР не в состоянии. АИР полезен человечеству только в случае, если есть глобальные проблемы и жизни человека или общества угрожает действительная опасность. В случае если угрозы нет, то действия АИРа наносят ущерб, какими бы полезными и логичными они ни были.

Глава 10

Ячейка 8. Земля и Марс

Авария на борту.

Метеоритный поток нанес ущерб корпусу корабля. Кислород потерян, возможности восполнения потерянного кислорода не предусмотрено. Повреждено десять гибернационных капсул. Люди в поврежденных капсулах погибли.

Поиск вариантов решения. Осуществление посадки на поверхность третьей планеты под управлением АИРа. Вывод из гибернации людей уже на поверхности планеты.

Анализ рисков.

Возможно заражение поселенцев местными бактериями. Более сложная адаптация к увеличенной силе тяжести. Возможна дополнительная потеря поселенцев.

Разработка программы по адаптации поселенцев после аварийной посадки. Разработка системы предупреждения о метеоритах по маршруту. Внесение изменений в курс второго грузового шаттла, в обход опасных мест с метеоритами.

***

– Вот это да!

– Что такое?

– Да АИР выдал мне информацию из седьмой ячейки, почему он обеспокоился размером двигателей, которые изначально спроектировал для программы «Марс Х». Там беда-то какая на Марсе случилась. Один из двигателей вошел в неуправляемую реакцию и взорвался. Это после двух удачных пусков. Вся элита была на космодроме. И теперь я понимаю, как Марс превратился в такую планету, которую он представляет сейчас.

– Да, Вань? Что такой чудовищный взрыв был?

– Да считай как тридцать Хиросим, это ускорило потерю атмосферы. Сильно ускорило. Программу колонизации нашей Земли сильно замедлило, если вообще не остановило, что там будет в будущем, еще не понятно. Но народ решил все-таки не останавливать эту программу, хотя многим это гарантировало смерть.

– Какой ужас! Надеюсь, нам это все не угрожает?

– АИР нашел несколько фатальных сценариев развития на нашей планете. И по базовым своим установкам он анализирует именно воду, хотя водных ресурсов на нашей планете существенно больше, чем было на Марсе в лучшие его годы. Тем не менее риск потери питьевой воды вовсе не выдумка желтой прессы.

– Ну все-таки у нас больше шансов, чем у марсиан?

– Кто его знает, Мила, сегодня вроде ничего, кроме нас самих, не угрожает, но все же может измениться в один день. Я вот смотрел фото, каким был Марс, и не верил своим глазам. Что с ним случилось? И ведь это произошло не за один день, а когда человечество вдруг поняло, что ему угрожает, то шансов-то на спасение уже и не было.

– А что, там никто в итоге не выжил?

– Пока что неизвестно, я дошел то того момента, что АИР запустил строительство подземных городов, а на землю летит всего одна экспедиция, в которой погибло уже десять человек.

– Как погибло? Почему?

– Метеоритное поле, наши две экспедиции тоже ведь погибли на пути к Марсу. А тут шаттл огромных размеров, неудивительно, что он так налетел.

– А что, АИР это не смог предусмотреть?

– Марсиане очень мало тратили на космос, ограниченность ресурсов Марса накладывает свои отпечатки. Они отправили несколько исследовательских миссий, собрали пробы с основных планет. И на этом программа была свернута. У АИРа не было возможности получить эти данные для полноценного моделирования. Он, конечно, очень умный супермозг, но он все-таки не бог, чтобы видеть будущее. Хотя мы, в общем, тоже не так много знаем про нашу Солнечную систему. Так что, можно сказать, уровень знаний-то у нас одинаковый.

– Вот я-то понимаю, что сейчас ты на пороге величайшего открытия нашей планеты, откуда произошел человек.

– Да? Об этом я даже и не подумал. Меня больше интересовал Марс. А ты ведь права, сейчас как раз АИР раскрывает память, где должны быть сведения по поводу того, что же было на Земле в то время. Запрошу-ка я у него информацию по этому поводу.

***

– Да жив он, Харунгви! Жив. Нет в списке погибших его фамилии.

– Верни его! Верни! Нечего ему там делать. Зачем я тебя послушалась и отпустила его? Будь ты проклят, Хигстон. Я так долго ждала этого ребенка, и отдать его на твои глупые планы!

Возражать на истерику жены было бесполезно. Каждое слово в этом ее состоянии воспринималось негативно. Хигстон знал, что нужно просто подождать, сейчас истерика превратится в слезы, а потом она будет требовать ласки и признаваться ему в любви. Это уже бывало не раз и не два. Нужно только терпеливо дождаться этого момента, стараясь не провоцировать разрастания истерики в ураган. За долгие годы совместной жизни с Харунгви Хигстон научился реагировать правильно, чтобы не вызвать обвинение в том, что он бесчувственный баран, которому все пофиг. И также не вступать в дискуссию, когда она начинала проклинать и оскорблять его. Тут нужен был баланс, та тонкая грань, через которую проходит женская истерика. Мудрость мужчины, прожившего много лет в браке, и состоит в том, чтобы не нарушить эту самую грань. Хоть иногда это и кажется невозможным.

– Мама, мама, иди, что я тебе покажу, – раздался голос дочери из их комнаты. Вот кто если и умел выводить мать из сумеречного состояния, так это дочь Хиллеса.

– Иду, радость моя, сейчас мы с папой договорим, и я пойду, – ответила Харунгви и, утерев слезы, обратилась к мужу: