Одинокий Странник. Рассказы

– Опять матроса гонять будешь?

– Буду, и матроса и тебя.

– А меня то за что?

– А чтоб не расслаблялся и повышал квалификацию. Ты сколько со мной ходишь, а одного оставь, до пункта назначения не дойдешь!

– А нужен ли нам этот пункт назначения, а Кэп?

– Пойми, чудак, я из вас моряков хочу сделать, а не просто матроса, рулевого или боцмана. Капитанов, вон, всякие школы штампуют, а потом на работу этих бездарей с их апломбом смотреть стыдно. Помнишь, два года назад, к нам Капитан пришел учиться, так тот понимал, что капитаном надо стать, пройдя все ступени и прочувствовав все на себе. Наш матрос, например, мало чему научился, а разговоров много, да еще про кругосветку. Придет еще, значит, понял. Ладно, давай спать. Тебе завтра на закупки. Бери такси и поезжай в глубь острова. В порту все дорого. А я тут все приберу, маршрут проработаю, прогноз запрошу, лодку проверю.

– Все ты правильно говоришь, Кэп. Кому дано, тому дано!

– Боцман, ты на меня не обижайся, я к тебе очень хорошо отношусь, но спрашивать буду, потому что хочу, чтобы ты лучше был.

Боцман, как по команде, захрапел. Он вообще обладал таким свойством, что мог мгновенно засыпать, и готов был постоянно прикладываться и спать, спать, спать. Кэп усмехнулся, глядя на Боцмана, и вышел в кокпит, потом прошел на бак, и присел. Стал прислушиваться к дыханию океана и рассматривать звезды. Ощутив ночную прохладу, передернул плечами, хотел позвать Боцмана, но вспомнил, что тот уже спит. Подумал, что он человек неплохой, безобидный, но абсолютно не технического склада ума – гуманитарий, одно слово, да еще в добавок – пофигист, разгильдяй, не очень внимательный и не очень разбирающийся в парусном деле, а в остальном ему нет равных, и он растет. Вдруг вспомнил разговор с ним и улыбнуло:

– Боцман, скажи, а зачем ты постоянно лицо кремом мажешь?

– Это Вы женаты, а мне еще предстоит и вообще, я привык, я же раньше лицом работал

Кэп к нему привык, ценя положительные стороны и нещадно борясь с отрицательными, коих, по его мнению, было слишком много, чтобы Боцмана оставить в покое и не гонять. Когда он доставал Боцмана придирками и поучениями, тот отыгрывался на матросах и это было воплощением вертикали власти, только не в стране, а на яхте. Главным отличием, правда, было отсутствие мздоимства, поборов и стремление сделать все лучше для общего блага экипажа лодки. Соскочить-то никто не мог посреди океана, вот и старались все на общее благо, значит и свое.

Вскоре Кэп задремал и приснился ему дом, с огромными окнами на все четыре стороны на взгорке посреди поля. Вокруг дома стояло несколько деревьев и никакого забора, а поле до горизонта. На поле росла трава и полевые цветы, по которым неспешно, волнами проходил теплый ласковый ветер, создавая волнение, как на море. По полю к дому с венком на голове шла его дочь, а они с женой обнявшись стояли на открытой веранде и ждали, когда она подойдет. Его длинные, седые волосы, которые трепал ветер, и седая борода окаймляли загорелое лицо. Солнце было высоко. Где-то, совсем рядом, пели птицы, пахло разнотравьем. На душе было легко и спокойно.

На утро, проводив Боцмана на закупки, Кэп занялся изучением карт погоды, запросив их через спутниковый телефон в интернете, и в офисе порта, и через приемник синоптических карт.

– Много информации, веревок, парусов, запасов и якорей не бывает, – любил он говаривать.

Изучив полученные карты, он пришел к выводу, что приближается не хилый циклон, хренька, одним словом. И подойдет он в этот район к концу третьего дня их следующего перехода, а почувствуют его дыхание они скорее всего уже завтра к вечеру. Стало быть, надо торопиться и не следует торчать здесь ни сегодня, ни завтра.

Вернулся боцман с тележкой покупок и стал, не торопясь, все затаскивать на борт. Кэп не вмешивался в этот процесс, продолжая делать расчеты. Он только спросил, не поднимая головы:

– Все в порядке?

– Все О’Кей, Кэп, и даже более того, – ответил Боцман, продолжая все распихивать по рундукам. – Кстати, какие у нас планы?

– К вечеру отходим.

– Это же праздник какой-то! А что стряслось?

– Хренька надвигается.

В этот момент, подошедший к яхте человек, весело прокричал:

– Здорово пацаны!

Было ему лет сорок, крепкий такой качок, волосы ежиком, в джинсах и футболке, бледный, как поганка, с огромной цепью на шее. Ни к месту он как-то был.

– Чего, оглохли или онемели?

Боцман, не торопясь, вышел на палубу к вантам и спокойно так произнес:

– Не пацаны, а господин Капитан и мсье Боцман, понял, Браток?

– Ха, ха, ха! Понял, понял, Капитан!

– Я Боцман, а Капитан в каюте. Звать-то тебя как?

– Братком и зовите!

На палубу поднялся Капитан, и Браток, спокойно уже, поздоровался и извинился за вольный жаргон.

– Это у тебя нервное, наверное. Ты поднимайся и обувь не забудь снять, – сказал Кэп, возвращаясь к своим делам.

– Он всегда такой?

– Нет, только когда настроение хорошее. Пойдем, я тебе все расскажу и покажу.

За пятнадцать минут Боцман умудрился все показать и рассказать, как и что работает, с какими трудностями сразу придется столкнуться, что одеть, что приготовить и какие порядки на яхте. Было видно, что это хорошо отрепетированная процедура, скучная, но необходимая.

– Об остальном потом. И заруби себе на носу, что за все здесь отвечает Кэп, и отныне твоя жизнь в его руках. Иди в каюту, устраивайся, разложи все и переоденься. Через тридцать минут обед.

После такого приема у незнакомца возник вопрос: а туда ли он попал? Поразмыслив немного и вспомнив хорошие слова, которые ему говорили об этих людях, Браток решил не торопиться с выводами и стал устраиваться. Каюта показалась ему не очень-то большой, но уютной. Здесь много было всяких шкафчиков и полочек, даже откидной столик, и стереосистема. Боковой иллюминатор и люк над головой пропускали достаточно света, а главное, отдельно за дверкой, был свой туалет с душем. Вся отделка была сделана из красного дерева. В углу у двери висел огнетушитель, а рядом с ним в рамочке был распорядок и основные правила на яхте. Браток прочитал все это внимательно несколько раз, провел ладонью по голове, а вслух произнес:

– Серьезные ребята.

Обед был шикарным. Нет смысла сейчас перечислять все яства, чтобы кто-то не захлебнулся слюной, но можно отметить, что он произвел на нового матроса сильное впечатление, в первую очередь изысканной сервировкой и обилием пищи. Боцман хорошо знал, что первые впечатления и последние, самые сильные и всегда это использовал. А Капитан был, как всегда, не многословен:

– Приближается циклон. Нет времени на раскачку. Надо быстрее уходить на маршрут, чтобы вовремя успеть дойти до островов и укрыться в бухте. Кстати, с приездом и удачи тебе Браток на борту яхты. Через час отходим! Боцман, проинструктируй матроса, что и как, хорошо?

– Браток, ты плавать то умеешь? – спросил Боцман.

– В соленой воде еще нет!

– Ну, тогда тебе нет резона покидать судно во время перехода.

– Боцман, кончай травить, время пошло!

Остаток дня и ночь прошли спокойно. Отвалив от причала и выйдя из порта, они сразу поставили генакер и, при легком попутном ветре, яхта спокойно делала в бакштаг двенадцать узлов и не доставляла команде никаких хлопот. Боцман спал: у него будет ночная вахта, а Кэп, до самого заката, объяснял матросу, что находится на палубе и как с этим работать, как себя вести в тех или иных ситуациях. Говорил про ветер и паруса, фалы и шкоты, про лебедки и стопора. Немного о рифлении грота, о закрутках, о страховочных поясах и спасжилетах, про спасплот, и о приборах. Периодически он подводил матроса к штурвалу, выключал авторулевого, и давал порулить. Матрос, видимо от впечатлений, захлестнувших его, примолк и как-то немного втянул голову в плечи. Глаза его горели, а вот выражение лица трудно даже передать, видимо, не готово оно было к настигшим Братка впечатлениям, а посему не выражало ничего.

На палубу поднялся Боцман полностью одетым к ночной вахте и, получив от Кэпа все инструкции, уселся рядом со штурвалом, а Капитан и матрос спустились в каюткомпанию. Стол был накрыт к ужину. Они быстро поели, после чего Капитан показал, как и что убирать, как мыть посуду. Обжигаясь, попили чай и всё, практически, молча. Потом вновь поднялись на палубу, и матрос увидел, как капитан с Боцманом убирали генакер и распускали геную. При этом лодка, хоть и замедлила ход, но ненамного.

– А зачем менять паруса, – поинтересовался матрос.

– Так спокойнее, – сказал капитан, – Да, и скрутить геную по-быстрому можно, если что.

Погасили палубное освящение. Матросу, пока его глаза не привыкли к темноте, стало не по себе и он поспешил спуститься в яхту вслед за Капитаном, который сразу уселся делать записи в судовом журнале.