С парусами по жизни. Часть 2.2. Онежско-Ладожские приключения

Непогода собрала в нашей бухте, в разных её углах, несколько парусных и моторных яхт. Мы сварили уху и на правах аборигенов бухты пригласили всех на обед. Как ни странно, приглашение приняли все и даже моторщики, среди которых 64-х футовая «Феретти».

У нас пили уху, у соседа слева жарили и ели нашу рыбу, а у соседа справа пили чай, а потом на десерт, кофе и коньяк отправились на «Феретти». Все это время полный штиль. Небо свинцовое, сеет мелкий дождь. На воде круги от малька и всплески рыб крупнее – идет жор. Над водой кружат чайки и без криков, по-деловому, плюхаются в воду за рыбой и взлетают – идет работа на выживание…

Мы на Тузиках перемещаемся между яхтами, и ни рыба, ни чайки не обращают на нас никакого внимания.

К нам в гости

Общение затягивается

Хозяин «Феретти» никак не хочет с нами расставаться. Зацепило… Мы не говорим ни о политике, ни о бабах, ни о спорте, ни о …, а только о Жизни, о семьях и детях, об общих проблемах и своих мечтах, планах. Удивительно, но этот довольно крупный чиновник признает, что во времена СССР во многом было лучше, было больше порядка и меньше коррупции, что деньги не прибавили счастья, а может, и наоборот, что все кинулись хапать, строить, повышать этим статус, а что за этим – никому дела нет, что раньше он гордился страной, потом стал гордиться собой, а теперь ему нечем гордиться, и деньги мало что уже значат, вообще не стало ценностей…

Оборот беседы для всех интересный, почти все пьют чай или кофе, даже капитан и охрана «Феретти» принимают участие в разговоре, что редко для катерастов (команда для них обслуга и голоса не имеет), и хозяин вроде этому даже рад – глас народа услышать.

Как сказал этот человек:

– С нормальными людьми хочется говорить на трезвую, это не пи… с политическим бомондом, от которого тошнит.

Простой и откровенный разговор об обычной жизни для них редкость, и он ловит каждое слово с интересом и впитывает, как чистый воздух:

– Такого общения у нас практически нет, сленг, интриги, каждое слово надо взвешивать, сплошная игра слов поз и выражения лица, ничего откровенного…

Из рассказа я понял, что он оказался здесь случайно. После посещения Валаама в свите первых лиц они решили задержаться, посмотреть Ладогу и отдохнуть, а попали в штормовые условия и, не зная характера водоема, просто используя электронные карты, зашли отстояться.

Уже в конце разговора он признался:

– Я вдруг почувствовал, что мы все здесь на равных и не зависим друг от друга, откровенны, а это так здорово, говорим, что думаем, просто и доверительно, вроде, как знакомы друг с другом лет по десять, а это так здорово, никакого напряжения…

Удивительное рядом

Ну и, конечно, вечернее купание на брудершафт.

Ночью Боцман выяснил, что кто-то из гостей переусердствовал с прокачным гальюном, оно и понятно, господам неведома такая техника, и тут же стал вызывать сантехника, а сантехник, как это и положено, послал его так, чтобы шел до утра. Наутро сантехник пришел со шведским ключом в руках и разогнал всю очередь, в смысле влез без очереди. Процедура напомнила анекдот: «Приходит сантехник. – Вызывали? – Засучивает рукав по плечо, лезет в унитаз – Вы что, сюда гадите?». Вот так и по жизни – «гааадют».

Всю ночь шел дождь, звеня на корпусах вытяжных вентиляторов, мачте и краспицах. Давление упало аж на 13 единиц.

Утро. Опять надо вставать, прыгать за борт в этот холод, есть кашу типа «овсянка, сэээр», гонять боцмана и ехать на Тузике проверять сети, а так не хочется, не хочется ничего, просто накрыться с головой и провалиться… Не получается, долг капитанский зовет.

За эти дни непогоды мы переслушали всю мою коллекцию бардов, более 20 авторов от Кукина до Митяева. Какие песни были написаны во времена СССР! Их пели, поют и петь будут на вечерах и концертах, у костров в походах и за столами приличных компаний. Сегодня многие песни открываются по-иному, появляется другой смысл, что-то вечное. Мы пели эти песни всегда, может, в этом наша сила? Вот только где эти кожаные куртки, что были брошены в угол, где этот угол – сперли…

Кстати, когда владелец «Феретти» услышал эти песни, у него что-то там переклинило, стал спрашивать: а кто, а когда, а где…

Тут Боцман ему и врезал:

– Так это то, что вы развалили, а что создали взамен?

– Зато вот так теперь можно отдыхать, по Миру ездить!

– А мы и раньше так отдыхали и по миру летали – это показатель для дураков.

– Простите, а Вы кем были?

– Да простые мы пацаны, обычные, просто любим Родину, каждый на своем месте, никого не предавали и ничего не продавали в 90-х, вот нас и ушли, как не соответствующих требованиям времени.

– Мы хотим все изменить к лучшему!

– Давайте дадим определение ЛУЧШЕМУ, а так же ХОРОШЕМУ и ПЛОХОМУ, поговорим о Целях и Задачах для вас и для нас, есть, наверное, разница.

– Скажите, а Квачкова вы зачем посадили?

– Ребята, церковь в 17-м не я разваливал?

– Ну да, только кирпичи, кресты и иконы растаскивали…

Тему закрыли как нагнетающую напряженность между двумя ядерными державами.

Пять дней дождя это много, даже для нас, бывалых. Ночная температура стала опускаться до +9—13

С, дневная +15—16

С, воды +17—18

С.

Завтра Боцман уезжает.

Час назад настал штиль. Тучи нажали на тормоза и застыли на месте. Полная тишина и гладь на воде, только частые всплески рыбы, тишина до звона в ушах. Где-то запалили костер, и его запах стек из леса со скалы вместе с запахом хвои и земляники. Свет так упал на скалы напротив, что среди скал проявился «Мкртчян», просто копия, он так же замер в созерцании красоты и тишины вокруг.

– Счастлив тот, кто может распоряжаться собой и своим временем, кому некуда спешить, можно просто наблюдать и думать без суеты о Жизни, что мы и делаем, да, Капитан?

– Точняк, Боцман!

– Кэп, а когда с нами ходил Эдди, твой пудель, было веселей – с ним хоть поговорить можно было.

– Не трави душу.

– Такой пёс был, никогда не шкодил, не таскал ничего.

– Один раз было:

Вечный матрос у Лены и Юлиана

Любимый мной и заслуженный пес, который очень любил виноград, сливы, персики, абрикосы, груши, яблоки, дыни, арбузы, слепней, отколол номер.

Пока супруга жарила мраморные стейки величиной с большую тарелку, пес сидел молча на кресле подле меня и глотал слюну, которая капала с его губы от запаха, витавшего вокруг. Когда Лида накрыла на стол и пришла за мной, мы немного задержались, разбирая старые фотографии, и вдруг услышали нежное урчание-рычание – бросились на кухню: пес, сидя под столом, жевал мясо и урчал. Оказалось, что он стянул с тарелок наше мясо, съел кусок жены, а от моего оставил половину – поделился с хозяином.

Это мой пес Эдди. Я уже писал о нем раньше. Ему было 17 лет, он был глух и слеп, когда уходил, но за свою жизнь он спас меня дважды.

Глава 3. Будни Юнги и Боцмана. 2013-й год