От Кинбурна до Лиссы. История боевых кораблей

Считается, что всего за годы войны в Конфедерации было произведено 143 крупнокалиберных орудия Брука, составивших основу артиллерии флота и береговой обороны южных штатов.

Первый же опыт боевых действий на море подтвердил правоту южан. Один из наиболее наглядных примеров тому – стычка небольшого парохода южан «Флорида», задействованного в обороне переката при входе в Миссисипи, с судами северян. Отступив перед превосходящими силами на мелководье, за предел досягаемости гладкоствольных орудий северян, «Флорида» влепила из своей нарезной пушки разрывной снаряд в борт деревянного корабля унионистов «Массачусетс». Стофунтовый снаряд прошил борт, разгромил несколько кают и своим взрывом разрушил паровую магистраль и вызвал пожар. Из-за единственного попадания довольно крупный корабль северян оказался на грани гибели.

Затем, 4 декабря 1861 г. «Флорида» примерно таким же образом разделалась с еще одним кораблем северян – «Монтгомери». После этих случаев федералы стали вооружать все свои суда хотя бы одной дальнобойной нарезной пушкой.

Впрочем, они (северяне) в конечном итоге тоже оказались правы: большинство сражений Гражданской войны было решено на кратчайшей дистанции, и плохо приходилось тому, кому подпадал под могучие залпы девяти– одиннадцатидюймовых бортовых пушек североамериканских фрегатов и шлюпов!

Штурм фортов Нового Орлеана

Конфузы унионистов на первом барьере к Новому Орлеану не закончились на стычках с «Флоридой» и другими пароходами южан. 12 октября 1861г. Южане применили против них свое первое «чудо-оружие».

До войны это судно было речным винтовым буксиром, носило название «Енох Трейн» и ничем особым не выделялось. Почему именно его южане решили превратить в самый грозный таран в истории войны, теперь уже установить невозможно. С далеко не нового (постройки 1855г.) буксира срезали надстройки и часть борта; все это заменили выпуклой, как спина черепахи, палубой, над которыми возвышались дымовые трубы, крохотная рубка и единственное орудие (по некоторым источникам считается, что это была 8-дюймовка Дальгрена, по другим – обычная 32-фунтовая пушка или даже 24-фунтовая карронада; впрочем, возможно, все эти источники правы: орудие на этом неказистом кораблике за недолгую его службу, очевидно, не раз менялось).

Эту выпуклую палубу обшили дюймовыми листами железа (в некоторых источниках указывается толщина листов в полтора дюйма – 38 мм, а в некоторых – всего ? дюйма – 19мм. Впрочем, возможно, просто южане не смогли подобрать для прикрытия этого «броненосца» листов одинаковой толщины). Радовало только то, что эта «черепашья палуба» в своей верхней точке возвышалась над водой не более чем на 2 фута (60 сантиметров). По сути, это был полуподводный корабль с мизерной мореходностью. Скорость этого чуда не превышала 6 узлов. Назван он был в честь одной из скороспелых сухопутных побед конфедератов – «Манассас». Водоизмещение этого кораблика не достигало 400 тонн.

Итак, в ночь 12 октября 1861 г. «Манассас» спустился вниз по течению к стоящим в устье Миссисипи кораблям северян. В качестве жертвы был избран большой шлюп «Ричмонд». Условия для атаки были самые что ни на есть благоприятные: северяне даже не заметили приближения неприятельского броненосца вплоть до того самого момента, когда он с разгону ударил в борт «Ричмонда».

Увы, но повреждения «Манассаса» оказались сильнее, чем его оппонента: от сотрясения на нем остановилась одна из машин, упала труба и отвалился таран. Потеряв ход, южный броненосец, под обстрелом «Ричмонда» и еще одного корабля северян – канонерки «Преббл» – на одной машине стал отходить вверх по течению. Ядра сыпались градом на его «черепашью палубу», но одно за другим рикошетировали и уносились в темноту.

Выйдя из-под обстрела северян, «Манассас» приткнулся к берегу и экипаж его вместе с присланными рабочими приступил к починке «чудо-оружия».

«Ричмонд», на котором было проломлено три доски ниже ватерлинии, расклепал якорную цепь и отдрейфовал вниз по течению. Повреждения его были оценены как не слишком серьёзные, и после непродолжительного ремонта шлюп присоединился к блокадной эскадре северян под Новым Орлеаном.

К счастью для северян, вскоре командовать «Западной эскадрой Залива» был назначен один из самых энергичных и решительных командиров Севера – адмирал Фаррагут (David Glasgow Farragut; здесь, как и ранее, так и далее, мы будем придерживать классической транскрипции англоязычных имен, фамилий и географических названий. Возможно, знатоки английского языка и подскажут нам, что фамилию этого командира правильнее произносить «Фаррагат», но мы будем придерживать того, что привычнее русскоязычному читателю – а то, чего доброго, вдумчивый читатель из-за искусных потуг передать кириллическими буквами все прелести англофонии, и не узнают в нашем тексте знакомых имен и названий!) Это была настоящая легенда флота: сын моряка-героя Войны за независимость; сам поступил юнгой во флот во время войны 1812–1814гг. И уже в десять лет заслуживший звание мичмана, а вскоре и получивший под свое командование судно (один из призов, захваченных фрегатом «Эссекс», на котором он служил).

Под руководством этого человека эскадра северян быстро преодолела бары в нижнем русле Миссисипи и двинулась к Новому Орлеану. В распоряжении Фаррагута неаходилось 4 больших шлюпа водоизмещением свыше 2000 тонн и с мощным бортовым залпом из 10–12 9-дюймовок Дальгрена на борт у каждого – «Хартфорд» (флагман), «Пенсакола», «Бруклин» и «Ричмонд»; 12 малых шлюпов и канонерских лодок водоизмещением в 500–1000 тонн; одного большого колесного парохода – «Миссисипи»; 20 мортирных судов, 7 буксиров и множества более мелких судов – всего 77 вымпелов. Изначально в качестве главной ударной силы рассматривались мортирные суда: их описаний в литературе почти не сохранилось, а из имеющихся можно сделать вывод о том, что это были обычные каботажные шхуны, достаточно крепкие для того, чтобы выдержать отдачу при выстреле из 330-миллиметровой мортиры. Им предстояло разгромить форты, стоящие на пути к Новому Орлеану.

Их было два: форт Джексон и форт Сент-Филипп. Это были весьма мощные сооружения с сильной артиллерией. На форте Джексон насчитывалось 27 орудий калибром 32 фунта и 11 – калибром 24 фунта; еще 12 тяжелых орудий были установлены у самой воды для ведения кинжального огня в случае попытки прорыва. Примерно таким же было вооружение форта Филипп. Кроме того, возле него была установлена плавучая батарея, вооруженная 17 8-дюймовыми, 1 9-дюймовой, 2 нарезными 32-фунтовым пушками и снабженная двумя шлангами и помпами для поливки кипятком абордажных партий. Ширина реки на этом участке не превышала 700–750 метров – то есть орудия всех калибров могли постреливать любой из фарватеров, которым двинулись бы корабли Фаррагута.

Возможно, главная проблема обороны южан заключалась в том, что после весеннего половодья оба форта были еще наполовину затоплены. Вода в некоторых казематах стояла по колено; тучами роились комары и прочая летучая пакость; условия для обитания в фортах были весьма скверными, а из-за их полузатопленного состояния южане так и не смогли использовать наиболее эффективные против деревянных кораблей калёные ядра.

Для пущей безопасности южане поставили поперек реки несколько блокшивов и протянули между ними цепь.

В систему обороны могли быть включены два броненосца, которые строились в Новом Орлеане – «Луизиана» и «Миссисипи». По проекту это были весьма мощные суда тоннажем порядка 1400 тонн. Экипаж «Луизианы» насчитывал до 300 человек и этот корабль предполагалось вооружить двумя нарезными 7-дюймовками Брука, тремя девятидюймовыми и четырьмя восьмидюймовыми бомбическими орудиями и семью нарезными 32-фунтовыми орудиями, переделанными из гладкоствольных пушек. Толщина брони на корабле колебалась 32 мм до 95мм, длина составляла 80 метров, ширина – 19 метров. По проекту на корабль должны были установить аж четыре паровых машины. В качестве движителей были предусмотрены два винта и два гребных колеса, причем гребные колеса располагались не у бортов судна, а внутри его корпуса и входили в воду через специальные прорези в днище корабля. Для управления «Луизианой» было предусмотрено два руля.

Увы, все это роскошество было тщетным. Заложенный в октябре 1861 г. корабль строился с задержками, в условиях нехватки всего и вся, в том числе и квалифицированных рабочих рук. Возможно, имели место и случаи саботажа.

Как бы то ни было, но смонтировать на нем машины так и не успели и при вхождение в Миссисипи эскадры Фаррагута его было решено использовать в качестве плавучей батареи. 20 апреля его отбуксировали к форту Сент-Филипп; вооружение корабля составляло всего 6 орудий – по 2 бомбических девяти– и восьмидюймовых, одна нарезная 7-дюймовка Брука и старая 32-фунтовая пушка, переделанная в нарезную.

Броненосец «Миссисипи» планировался трехвинтовым и должен был развивать скорость до 14 (!) узлов. К началу вторжения не успел получить даже причитавшуюся ему артиллерию (20 пушек, включая четыре 7-дюймовки Брука); его экипаж вынужден был оставаться лишь свидетелем назревавшей битвы.

В поддержку фортов из состава флотилии южан на Миссисипи было выделено 11 бронированных канонерок-таранов («хлопконосцев); кроме того, южане соорудили громадный плот-брандер, который рассчитывали пустить навстречу кораблям унионистов вниз по течению.

Итак, 8 апреля корабли Фаррагута вошли в Миссисипи; 18 апреля мортирные суда начали обстрел фортов; в течение последующих 6 дней они выпустили порядка 20 тысяч бомб, правда, без особого эффекта. Судам приходилось держаться подальше от батарей фортов; средняя дистанция ведения огня составляла порядка 3000–3500 метров; падающие с большой высоты бомбы зарывались в топкую почву на глубину до 10 метров, делая при взрыве безвредные камуфлеты. В то же время защитники фортов отсиживались в хорошо замаскированных блиндажах с толщиной крыши до двух метров бетона, укрепленного железными балками. Попасть в такой блиндаж из мортиры с трех километров можно было только случайно, а пробить такой накат – еще менее вероятно.

Вскоре Фаррагуту стало ясно, что прорыва под огнем фортов не избежать. В ночь 21 апреля он послал канонерку под командой капитана Генри Белла (Henry H. Bell) уничтожить цепь, которой южане перегородили реку. Для выполнения задачи Белл пошел на небольшую хитрость: с приливом он, незамеченный с фортов, прошел вверх по течению по ту сторону цепи (малая осадка канонерки позволяла это сделать во время прилива); а во время отлива полным ходом повёл своё суденышко вниз по течению.

От столкновения с цепью корпус канонерки выскочил из воды на добрых три фута (около метра); южане немедленно открыли огонь из береговых батарей, но дело было сделано: цепь порвана, а корабль северян благополучно уходил вниз по Миссисипи.

23 апреля началась подготовка к прорыву. Фаррагут приказал сдать на берег большую часть такелажа и рангоута кораблей; в его приказе говорилось о том, что на долю северян достанется в избытке и каленых и холодных ядер, призывал разместить как можно больше орудий на носу и на корме судов – с тем, чтобы иметь возможность использовать их в узостях Миссисипи, и запрещал судам покидать линию без разрешения флаг-офицера. В рамках подготовки к прорыву северяне делали все возможное для защиты корпусов своих судов от неприятельских бомб и ядер: навешивали вдоль бортов – особенно – в местах расположения паровых машин и крюйт-камер, якорные цепи; набивали внутренние помещения тюками с хлопком; крепили поверх фальшбортов подвесные койки, мешки с песком, бельевые корзины… Некоторые командиры приказали вымазать борта своих кораблей тиной – чтобы они были менее заметны.

Без пяти минут два часа ночи 24 апреля на бизань-мачте флагманского «Хартфорда» поднялись два красных фонаря – сигнал к атаке. Эскадра пошла на прорыв тремя эшелонами. В первый вошли большой шлюп «Пенсакола», пароход «Миссисипи», четыре «90-дневных» канонерки, причем одна из них – «Кайюга» – возглавила колонну, малый шлюп «Онейда» и вооруженный пароход «Варуна». Во второй эшелон вошли три мощнейших шлюпа – «Хартфорд», «Бруклин» и «Ричмонд». В третий эшелон были назначены еще шесть малых шлюпов и канонерок.

Так как мортирные суда адмирала Портера не прекращали обстрел ни днем, ни ночью, то грохот стрельбы и взрывы рушащихся с неба бомб помешали южанам быстро распознать стук паровых машин идущих на прорыв кораблей; «Пенсакола» и «Миссисипи» почти беспрепятственно заняли позицию для обстрела форта Сент-Филипп; малые суда первого эшелона выдвинулись вперед для отражения атак «хлопконосцев» конфедератов.

К счастью для северян; южанам не удалось скоординировать действия своих «таранов». Можно предположить, что главной тому причиной было отсутствие в новоорлеанской флотилии кадровых флотских офицеров: большая часть командиров судёнышек, пошедших в эту ночь в атаку на шлюпы и канонерки унионистов, были обычными капитанами речных пароходов, мобилизованными на военную службу; и добрая половина из них вовсе не желала умирать за «дело Юга», которому далеко не все южане симпатизировали.

Атаки южан имели разрозненный характер; суда практически не оказывали поддержки друг другу.

Первым был замечен пресловутый «Манассас». Вообще, в описаниях северян этому кораблику уделяется чрезвычайное внимание. В одних из них он описывается как «сигара, едва выступающая над водой и дымящая своими двумя трубами»; в других источниках авторы сравнивают его с «яйцом», броневая скорлупа которого опять-таки «едва-едва» выступает над поверхностью. Во всех случаях «Манассас» производит на описателей его действий явно зловещее впечатление и даже внушает какой-то едва ли не мистический страх; его называют «адской машиной» и присваивают другие устрашающие эпитеты.

Так вот, для начала это страховидное судёнышко попыталось протаранить «Пенсаколу», но шлюп уклонился от удара, дав по «Манассасу» почти в упор залп из своих девятидюймовок. Правда, безрезультатный: снаряды отскочили от его наклонной брони.

Затем «Манассас» нацелился на колесный пароход «Миссисипи». На руле этого судна стоял лейтенант Дьюи – будущий адмирал и победитель испанцев в битве при Маниле. Опять-таки удар пришелся вскользь и лишь сорвал головки у полусотни болтов, крепящих корпус «Миссисипи».

Развернувшись, «Манассас» опять направился к «Миссисипи», но на этот раз пароход сам едва не протаранил его.

К тому времени на сцене сражения появился второй эшелон эскадры Фаррагута; подвергаясь обстрелу чуть ли не всех крупных кораблей северян, «Манассас» ухитрился-таки протаранить шлюп «Бруклин», правда, не причинив ему серьёзных повреждений.

Вслед за этим таран южан вновь погнался за «Миссисипи», но с этим судном ему явно не везло: при третьей попытке тарана он вылетел на мель и оказался под обстрелом «Миссисипи». Чувствуя, что «песенка спета», экипаж поджёг своё судно и покинул «Манассас»; горящий таран, тем не менее, вскоре снялся с мели и поплыл вниз по течению прямо к мортирным шхунам адмирала Портера. Северяне попытались захватить его, но, очевидно, пламя добралось до крюйт-камеры тарана и он взлетел на воздух.

В наиболее сложное положение попал, пожалуй, флагманский «Хартфорд». Ему удалось уклониться от атаки «Манассаса», но, избегая столкновения с брандером-плотом южан, он выскочил на мель под самые жерла пушек «Сент-Филиппа». Ситуация сложилась действительно критическая: орудия форта палили с дистанции в сотню ярдов; буксиры конфедератов подтянули плот-брандер к самому борту «Хартфорда» и подожгли его; пламя быстро охватило рангоут корабля.

В этой ситуации ни Фаррагут, ни его моряки не растерялись: канониры вели ожесточенный огонь по форту; палубные матросы тушили пожар; а кочегары подбрасывали в топки все новые и новые порции угля, разгоняя машины на максимальную мощность. В результате и пожар удалось потушить, и корабль снять с мели.

Из числа таранов-хлопконосцев южан наиболее отчаянно действовал «Губернатор Мур» («Governor Moor») Это был довольно крупный пароход (более 1000 тонн) с бортовыми гребными колесами, нос которого был обшит железными полосами, а машины прикрыты тюками с прессованным хлопком. Правда, вооружение его было слабым – всего две 32-фунтовые пушки. Во время прорыва северян он дважды протаранил пароход унионистов «Варуна». Вслед за ним в атаку на этот пароход устремился еще один таран южан – «Стоунуолл Джексон» («Stonewall Jackson» – «Джексон – каменная стена», прозвище одного из наиболее успешных генералов Юга). «Варуна» попыталась остановить его артиллерийским огнем, но снаряды соскальзывали с обшитого железом носа «Стоунуолл Джексона». Третий таранный удар оказался для «Варуны» роковым; но и «Стоунуолл Джексон» получил сполна. От столкновения с «Варуной» его развернуло к оппоненту бортом и он получил пять восьмидюймовых бомб в упор. На таране начался пожар; к тому времени на помощь «Варуне» подошел шлюп северян «Онейда» и, преследуемый им, «Стоунуолл Джексон» выбросился на берег, где и сгорел.

Еще более жестокое возмездие ждало «Губернатора Мура». После атаки на «Варуну» он попытался атаковать канонерскую лодку «Кайюга», но в свете разгоревшихся пожаров оказался на виду у всей эскадры северян и попал под перекресный обстрел. В течение считанных минут на нем было выбито 64 человека из экипажа в 93 моряка; снесены надстройки и изрешечен борт. В плачевном состоянии «Губернатор Мур» выбросился на берег и там взорвался.

Остальные «таранные хлопоконосцы» во время этого ночного побоища ничем себя не зарекомендовали. «Уорриор» («Warrior») в свалке боя получил с «Бруклина» полный бортовой залп (11 9-тидюймовых бомб), загорелся и выбросился на берег. Таран «Резолют» («Resolute») выбросился на берег; экипаж поднял белый флаг и сбежал. Десантная партия в 10 человек с другого корабля южан – «Мак Роу» («McRoe») попыталась спасти судно и вновь поднять боевой флаг, но обстрел с кораблей южан быстро пресек эту попытку и привел «Резолют» в полную негодность. Приблизительно такова же была судьба и остальных судов («Генерал Брикенридж», «Генерал Ловелл» и др.) из небольшой флотилии Конфедерации под Новым Орлеаном.

Единственным из кораблей южан, сумевших убежать от эскадры Фаррагута, стал таран «Дифайенс» («Defience»); но и он был впоследствии выброшен экипажем на берег и сожжен, чтобы не достался неприятелю.

Не сыграла своей роли и «Луизиана». Ее главным оппонентом оказался небольшой шлюп северян «Ирокез»: во время прорыва он прошел буквально в нескольких метрах от ее борта. Залп в упор не принес броненосцу никакого вреда, но одно из ядер, влетев в пушечный порт, оторвало обе ноги командиру «Луизианы». Его успели свезти на берег и даже доставить в лазарет, но он умер от потери крови на операционном столе.

Канониры «Луизианы» придали орудиям своего корабля наибольший угол склонения, чтобы поразить «Ирокеза» в подводную часть. Но расстояние было слишком мало; ядра и бомбы пронзили корпус шлюпа над водой, не нанеся ему фатальных повреждений.

В ходе прорыва в «Луизиану» попало еще несколько крупнокалиберных снарядов с других кораблей северян, в том числе 11-дюймовую бомбу с канонерской лодка «Кэтадин», но с минимальным эффектом.

Не смогли прорваться мимо фортов только три концевых канонерки эскадры Фаррагута: «Итаска», «Кеннебек» и «Уайнона». На следующий день главные силы Фаррагута уже стояли под Новым Орлеаном. Практически беззащитный город оказался под жерлами более сотни крупнокалиберных орудий. Под угрозой обстрела Новый Орлеан капитулировал: и средств к обороне у него не было, да и люди этого города со старинными французскими традициями, по всей видимости, едва ли были ярыми приверженцами англо-ирландских плантаторов.

После сдачи Нового Орлеана сопротивление фортов Джексона и Сент-Филипп утратило смысл. Гарнизон поднял бунт, требуя прекращения сопротивления, и 28 апреля оба форта капитулировали.

«Луизиана» так и не сыгравшая предназначавшейся ей роли, была подожжена; снялась с места своей стоянки и ее понесло вниз по течению. Как раз во время подписания акта капитуляции огонь добрался до все еще заряженных орудий броненосца и они дали свой последний залп; современники увидели в этом «салюте» нечто символичное. Затем и сама «Луизиана» взлетела на воздух.

Второй броненосец южан – «Миссисипи» также был сожжён.

Взятие силами Фаррагута и генерала Батлера Нового Орлеана стало важнейшим фактором хода Гражданской войны. Юг лишился не только крупного города: стало ясно, насколько ограничены его возможности сопротивления. Перед северянами открылась дорога вверх по течению Миссисипи, разделяющей Конфедерацию на две части. В европейских странах, поддерживающих мятежников, падение Нового Орлеана стало сигналом: Юг еще может сопротивляться, но войну ему не выиграть никогда. Оперативные, решительные действия Фаррагута, возможно, спасли Штаты от интервенции Англии, франции или обоих этих держав вместе; по сути, так был заложен краеугольный камень победы Севера.