Игры двуликих

– Кстати! – анатом тряхнул головой – Вот ваш клиент!

– В смысле? – Звонарев, идущий к холодильникам, резко обернулся.

– В прямом. Вон лежит, на каталке, его невеста приходила!

Капитан быстро подошел и откинул простынь – так и есть, почти неузнаваемый, но – Ермолаев. Смерть обошлась с ним жестко – мужик красивый был, волевой, спортом занимался – сейчас мумия, страшная и жалкая.

– Нда… – неслышно подошел Юрков: при гигантской комплекции и топорном лице сочувствие в его голосе казалось поддельным – эк, скорежило-то…

– А чего, не надо было руку делать? – парень испугался – Это, что-ль, крутой кто? Так я мигом приделаю!

– Нет у него никого: ни жены, ни детей, ни невесты… Где рука? Родная?

– Ща! Мигом! – парень выбежал из дверей: вернулся через пять минут с посеревшим лицом – Нету! Унесла, кажись, баба!

– Что у вас, выбрасывают органы?! Что за дебильная организация?! – Звонарев медленно краснел.

– Кладут в специальный холодильник, у входа! – рыжий, оправдываясь, чуть не плакал – Она сказала, что положит! Да кому может понадобиться?! А охраны нет – я один работаю, а там…

– Ладно, что не так с рукой было? – Юрков перевел тему – Почему отрезали?

– Поломана, то ли при падении… – в голосе парня мелькнула неловкость, которую мгновенно уловил Звонарев.

– Договаривай!

– Ну, я давно работаю… Таких травм от падения не видел. Открытый перелом, возле локтя – похожие бывают у тех, кому нарочно сломали.

– Так ведь не ломали: сердце, говорят, не выдержало жары.

– Сам, наверное, сломал…

– Это же бред: зачем? – Юрков пожал плечами – Шел и надумал сломать руку?

– Того не знаю – парень для пущей убедительности выставил ладони – Скажите… что со мной будет? Я ведь один, за охранника, за доктора… А люди, знаете, разные приходят, кто накричит, а кто и…

– Расстрел надо бы… – Звонарев отвернулся – Устроим проверку на халатность: выясним, кто виноват. Камеры хоть есть?

– Есть одна, на входе. Выведена в больницу, на пульт.

Не прощаясь, следователи вышли и с удовольствием втянули грудью чистый летний воздух.

– Ты и впрямь хочешь устроить проверку? – Юрков закурил вонючую «Яву».

– Какой смысл, и так дел полно. Ничего не изменится – потом, когда будет свободнее… Бабу эту надо ловить! Ерема был безумным, местами неприятным, но за это руки не отпиливают. Хотя, я уверен, что на камере ничего нет.

– Пойдем, узнаем.

– Ты иди, у этого лося словесное возьми – что вспомнит – а я к охране, вдруг…

Звонарев оказался прав – все, чем смог помочь дежурный на пульте, была размытая картинка «со спины», а вывод Юркова, что «бабенка и впрямь ничего», следствию ничего не дал.

Глава 4

На город медленно падал вечер. Загорались вывески магазинов; стихал нескончаемый рокот автомобилей; пустели тротуары и дорожки – пробежит изредка хмурый, припозднившийся человечек, юркнет в подъезд, и снова никого… Желтели в сумерках окна, за которыми ждал горячий чай, теплый плед и ужасные теле-новости.

Звонарев скинул надоевшую за день форму, натянул «треники» и устроился на кухне. Перед собой разложил несколько исписанных листков дела: точнее, дела-то никакого не было – предварительный осмотр места происшествия, краткая биографическая справка по жертве… Или не жертве – никаких объективных причин считать смерть Ермолаева убийством не виделось – интуитивные догадки, не более.

«И странная баба!».

Капитан поморщился – мозг загадочная штука – ему так хотелось, чтобы Ерема умер своей смертью, что он забыл о загадочной гостье морга.

Судьба иногда выкидывает странные коленца – Звонарев хорошо знал Ермолаева, уважал как специалиста и человека… до тех пор, пока не оказался с ним по разные стороны. Помимо своей воли, капитан закрыл глаза и унесся по волнам воспоминаний.

Июль, 1996 г.

Погода не задалась с утра – город атаковал мелкий, колючий дождь с ветром; по асфальту неслись потоки жидкой грязи, вперемежку с мусором; люди прятались под козырьками уцелевших пока остановок и норовили вытолкнуть тех, кто стоял с краю – чтоб не давили. Низко висящее, уныло-серое до горизонта небо обещало затяжной, пасмурный день.

Лейтенант Звонарев крутился перед зеркалом: то одним боком встанет, то другим, то новенькие погоны ровняет, то снова – в который раз! – начищает ботинки… Первый рабочий день, знакомство с коллегами, и – кто знает? – может, первое дело? Хочется, как у великого Шерлока – непременно таинственное, но которое можно раскрыть по упущенной злодеем мелочи и поразить окружающих выдающимися способностями.

Саша, конечно, проходил практику и участвовал в расследованиях – но все они казались скучными и банальными: наркоманы украли телефон – хозяин телефона нашел бандитов и три раза пырнул ножом – один умер – раскрытое убийство. Кражи, пьяная поножовщина, драки… Звонарев удивился, выяснив, сколько на свете внешне приличных «бакланов» – совершивших крошечное преступление, по глупости, за которую взымается плата годами потерянной молодости.

– Иди, опоздаешь – Света, жена, обняла сзади, ткнувшись носом рослому Звонареву между лопаток.

– Не опоздаю. Как тебе? – он покрутился перед ней – Хорош?

– Герой! Теперь попробуй меня упрекнуть, что долго перед зеркалом стою! – девушка шутливо нахмурилась и погрозила пальцем.

– Не буду – лейтенант наклонился и поцеловал жену в светлую макушку – Все, пошел!

– Зонт возьми…

Укрывшись «под цветочками», новоиспеченный лейтенант добежал до работы, взлетел по высоким каменным ступеням и впервые открыл тяжелую железную дверь.

– Лейтенант Звонарев, назначен в первый отдел – служащий на проходной лениво мазнул глазами удостоверение, кивнул:

– Второй этаж, двадцать восьмой кабинет.

Перед нужной дверью Саня еще раз оправил форму, быстро вытер ботинки платком и постучал:

– Можно?

– Входи. Звонарев? – подтянутый человек за столом, в гражданской одежде, приветливо махнул рукой.

– Так точно! Назначен…

– Да знаю я, кем назначен… Садись – мужчина встал и протянул руку – подполковник Ермолаев, командир первого отдела по борьбе с орг. преступностью.

Звонарев передал ему бумаги, сам устроился на простом деревянном стуле.