Рассказы о Великой Отечественной

Рассказы о Великой Отечественной
Алексей Юрьевич Василенко

Память Великой Победы
Костромской журналист и писатель Алексей Василенко в своей книге собрал более ста документальных свидетельств ветеранов-фронтовиков: пехотинцев, лётчиков, танкистов, связистов, санитаров, сапёров – о самых памятных и трагических событиях Великой Отечественной войны. Каждый из этих рассказов можно назвать важным документом эпохи, запечатлевшим ежедневный героизм нашего народа в прошедшей войне.

Алексей Юрьевич Василенко

Рассказы о Великой Отечественной

Нам говорят: опять вы о войне!
Да, о войне. Не можем мы иначе.
Ведь до сих пор все наши клетки плачут
И не хотят привыкнуть к тишине.
Вина ли наша в том, что и во сне
Бесшумными и плавными столбами
Разрывы чёрные вздымаются над нами
И отбирают жизнь, как на войне.
И нашу боль не утопить в вине
И не запудрить, не замазать лаком!
Чтоб кто-нибудь услышал и заплакал, —
Мы снова вам расскажем о войне.
Пусть небо голубеет в вышине,
Пускай десятки, сотни лет проходят,
Пусть изменились время, ритмы, моды, —
Мы вновь и вновь расскажем о войне!
Когда мы все сгорим в своём огне,
Но хоть один подняться сможет утром,
Он, чтобы мир и добрым стал, и мудрым,
В который раз расскажет о войне.
Когда наш след исчезнет в вешнем дне,
Придите к нам, солдатам, на могилы!
Мы и тогда, собрав в кулак все силы,
Потомкам, вам, прошепчем о войне…

© Василенко А.Ю., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

От автора

Вот сейчас вы держите в руках эту книгу и пытаетесь понять: а что этот автор мог в ней написать о войне, о той далёкой войне? Не знаю, подскажет ли вам это хоть что-нибудь, но вот эти несколько сотен страниц писались много лет не только мной, книга собиралась постепенно, она вырастала из рассказов знакомых людей и людей, с которыми я встречался по природе своей профессии. Материал для книги давали многочисленные встречи с участниками войны – Великой Отечественной войны, подлинные письма погибших… Постепенно начала вырастать в этом материале Война вообще, как уродливое явление в жизни человечества, и Война как святое действо, напряжение сил во имя спасения своего дома, близких тебе людей, во имя справедливой мести врагам, пытавшимся растоптать всё, что тебе было дорого в такой короткой жизни.

Война в этой книге рассказана со всех сторон, рассказана самыми рядовыми участниками самых известных, крупнейших в мире битв. Говорили пехотинцы, лётчики, танкисты, связисты, санитары, сапёры… Говорили о подвигах своих и близких друзей, говорили о рядовых буднях войны. Более ста фронтовиков участвовали в создании этой книги своими делами, своими воспоминаниями. Будет ли именно эта книга интересна сегодня? Уверен – станет. Ветераны сообщали порой такие подробности, о которых трудно найти сведения, говорили о событиях и фактах, которые порой старательно обходятся. Они имели на это право, завоевав его кровью.

К величайшему сожалению, большинства из них уже нет в живых. А ведь к началу войны только один из героев этой книги достиг возраста Иисуса Христа – тридцати трёх лет! И почти все остальные были по современным меркам совсем мальчишками и девчонками от 18 до 25 лет. Это именно они в подавляющем большинстве заслонили свою страну своими сердцами от гитлеровского нашествия. И когда нынче вы выходите в святом душевном порыве с портретами погибших фронтовиков на улицы, помните: это не деды, не отцы вас защищали, а такие же ребята, как вы сами. Вот потому и названа книга: «1941–1945. Когда мы были молодые».

Однажды какой-то… настороженный гражданин, узнав, что я пишу книгу и какую книгу я пишу, поджал тонкие губы и вполне доброжелательно заметил: «Вы бы поосторожнее с ними, с фронтовиками этими. Конечно, там люди есть вполне заслуженные, но ведь и другие могут попасть к ним в соседство, те, которые просто воевали и ничем таким знамениты не были».

Возможно, я забыл бы об этом малоприятном эпизоде, но вдруг подобная мысль промелькнула в разговоре с другим человеком. Мысль о людях, которые «просто воевали» и потому ничего не заслуживающих… Нет, я знал, что думающих так – единицы, что подавляющее большинство людей думает по-другому, но я знал и то, что ответить надо. Пусть с запозданием, но ответить.

В одной книге – это была история одной из самых прославленных советских дивизий, на знамени которой пять орденов, – я натолкнулся на описание боя. Его вели две батареи, расположенные по соседству. Одна из них уничтожила девять танков противника. Командиру было присвоено звание Героя Советского Союза. Другая батарея уничтожила тоже девять танков. Командир был награждён орденом Красного Знамени. Идентичность условий и неодинаковая оценка подвига меня удивили. Стал я спрашивать фронтовиков, не называя имён, почти, так сказать, теоретически. И услышал в ответ:

– Ещё и не так бывало. Тот, второй, высокую награду Родины всё же получил, а мог и не получить. Случайностей тут немало было. А потом – тогда ведь многие так думали, как в стихах сказано: «Не до ордена, была бы Родина…»

Потом я не раз встречался с наградными листами, за которыми не последовала награда. Они были у многих фронтовиков. Почему это происходило, и тогда разобраться было невозможно, а теперь, за давностью лет – и подавно. Просто война есть война. Она и путаницу внесёт, и бомбой разобьёт машину, в которой везли документы. В спешке наступления война заставляла забыть о человеке, а когда спохватывались, – он убит или в госпиталь попал, а потом – в другой части оказался. Даже одинаковые награды имели разный вес. Сейчас почти невозможно уже встретить человека с медалью «За отвагу» на маленькой колодочке – именно на маленькой, вроде той, на которой носят лауреатские знаки, а сама медаль диаметром побольше, но если всё же встретите, – обязательно поклонитесь герою: почти наверняка он заслужил эту медаль в самое тяжёлое для страны время. Такими медалями награждали в сорок первом. И до чего же мало награждали! Медаль эта дороже многих наград.

«Не до ордена, была бы Родина»…

Мы учили фронтовиков ценить свои заслуги, мы призывали: фронтовики, наденьте ордена!

А они до конца своей жизни отмахивались: да ладно, чего там! Был как все…

С годами всё теснее становился круг ТЕХ солдат. Пули и осколки через десятилетия догоняли их, догоняют последних. Уже совсем скоро останется только один человек на нашей земле, который видел ту далёкую, страшную. И наверняка это будет человек, который попал на фронт совсем мальчишкой, под самый конец войны. Может быть, даже не успел он совершить никакого подвига, и никак не соизмерить его заслуги с заслугами тех, уже ушедших.

Но разве не будем мы в его лице славить Солдата?

Разве не будем мы видеть в нём Защитника Отечества?

Разве не будет он для нас человеком, достойным земного поклона?

Так давайте же поклонимся сейчас каждому, кто шёл по большой войне, кто честно выполнял свой долг.

Сейчас!

…И воспримите эту книгу о великой войне, о такой разной войне, о Солдате, простом солдате как такой поклон…

Так всё начиналось

Четыре дня

Михаил Николаевич Данилов

– Война для меня началась тогда же, когда началась для всей страны. Я сейчас о себе не как о военном человеке говорю, а как о личности. Ведь как оно было? Одни люди узнали войну по работе в тылу. Я не умаляю их заслуг, но боевые действия их непосредственно не коснулись. И слава богу. Другие встретились с войной в самом страшном смысле этого слова позже, из-за призывного возраста, например. Третьи географически находились далеко от границ западных и, даже будучи военными, приняли участие в боях месяцем, неделями, днями, часами позже.

Для меня война началась с первой минуты, утром 22 июня. За два дня до этой страшной даты я, молодой, высокий, худой и нескладный выпускник военного училища, прибыл на западную границу. Место назначения у меня было под городом Дубно Ровенской области. Это на Западной Украине.

Ну, прибыл. А полка-то моего, куда назначили, нет на месте. Все в полном составе, кроме комендантской роты и ещё кого-то, выехали в летние лагеря. Тогда, перед войной, это было очень принято: лето солдаты проводили в палатках и в учениях. А, поскольку война приближалась и все это чувствовали, боевой подготовке особое внимание уделялось. И вот – прибыл, а доложиться даже некому. Решил пока подыскать себе квартиру, жильё, и в этих бытовых устройствах прошло два дня.

А потом, 22 июня, началось это всё. Тут надо понимать, что мы не пограничники, те вступили в бой с первой секунды вторжения, а над нами волнами пошли самолёты на восток, периодически бросая бомбы и на наше расположение. И вот тут-то почувствуйте ситуацию, моё положение – меня никто не знает, я никого не знаю. Старших командиров нет, и я, зелёный лейтенантик, соображаю, что в эту минуту главный здесь – я! А потому и моё звание, и моя форма должны, обязаны работать! Побежал по расположению – собирать всех, кого смогу найти. К тому времени главная, ударная самолётная волна прошла, построил я всех, а их и полуроты не набралось, командиров – никого. На заставе – слышна вдали страшная автоматная трескотня, гранаты рвутся, одиночные винтовочные выстрелы… А мы тоже готовимся к обороне: роем траншею вокруг казармы, то есть делаем то, что могли делать в тот момент. А могли мы мало. Полк где-то далеко, послал я верхового за хоть каким-нибудь приказом. Ведь именно там вся техника и оружие. А у нас на всё про всё – ни танков тебе, ни орудий тебе, только винтовки – бывшие мосинские, а теперь числились они образца 1930 года, да несколько пулемётов. Вот для них мы ячейки оборудовали, хотя прекрасно понимали, что настоящую оборону такими силами держать невозможно. Но делать-то что-то надо! Работали без передышки.

Только через сутки после начала войны (!) появился какой-то капитан. За всё это время – первый и последний командир, который вспомнил о том, что здесь остались люди, которым надо что-то объяснить и направить их на что-то, на какие-то действия… Это я так подумал, увидев его. Но как же я ошибался! Всё было гораздо хуже. Всё это нужно было вчера, а сегодня…

Он закричал, увидев нас:

– Комсомольцы есть? Становись!