И теперь, безмолвием пленен,
Созерцаю жалкие березы
И, как даль рябиновым огнем,
Жаркие на снег роняю слезы…
Накренил березы мокрый снег.
Нахлобучил грусть на лапы елям.
Ах, вернуть бы сердцу прежний бег
Да глазами вновь примерзнуть мне бы!
Выпал жребий
Зазывает тайный, кличет.
Сердце мается нестройно;
То летит, то волком рыщет.
То, как облака, покойно.
Не унять шального боя.
От беды не откреститься.
Потому душа и воет.
От того чумной не спится.
Ладится во тьме дать тягу
По задворкам тайной тропкой,
Что на взгорок к мужней бабе
Вьется по низине топкой.
Люба сладкая зараза.
Нету сладу никакого.
Пропадать однажды разом
Стережет судьба любого.
Черный глаз приметит сговор.
Выдаст злое слово тайну.
Знать прирезан буду скоро,
Иль забитым сброшен в яму.
Страх презрев, крадусь сторожко.
Зверем пробираюсь к милой.
Белые взбил месяц дорожжи
Посреди трясины гиблой.
Весь горю. Жарка дорога.
Бьет озноб в ночной прохладе.
Чудится, что муж зазнобы
У ручья с дружком в засаде.
От росы мокра полова.
Поскользнусь – замру с тревогой.
Нет опасности, и снова
Пробираюсь понемногу.
Филин вдалеке угукнул.
Подле сыч расхохотался.
Ласточек гнездо – сон в руку,
Знать, не зря ко мне являлся.
– Не пугайте крики, не пугайте тени!
Я повенчан с лихом, я помолвлен с темью.
Стихнут пересуды, захлебнутся сплетни.
Пепелище блуда разметают ветры.
Вот ограда, палисадник.