Уголовная сторона;
Финка ли на меня наточена,
Шею ли обовьет струна.
Иль зайдя в саранковое буйство,
Опоен оранжевым огнем,
В тяжкие по кабакам пущусь я
Да издохну беспризорным псом.
Угадать бы, что напророчено!
Намекнула бы хоть Луна;
Раз вином красным оторочена,
Знать, умеет гадать она.
Скис пьянящий запал каурых.
Позабыт бубенцов перезвон.
На Фому берега Амура
Каторжан поминают стон.
Сопкам выгнула мрачные спины
Батогами и путами Русь.
На кровавые раны рябины
Тихо сыплется белая грусть.
Треплет пихты холодный ветер,
До красна накалил кожу рук.
В эту осень я чей-та невесел,
Все нестойким себя нахожу.
И брожу так, загнут дугою.
Но не выпивка клонит к земле.
Отобрал силы край суровый…
Русь загорбок согнула и мне.
Край сгубил суровый
Январской ночью в дыбу пьян
Попрусь дорогой незнакомой,
Крича проклятия кустам,
Ломаясь в шаткие поклоны.
Повиснет грустная луна,
Бросая сказочные тени.
Застывшые в оковах сна,
Насеребрят макушки ели.
Без шапки, в шубе нараспах,
По грудь увязнув в буреломе,
С застывшей песней на губах
Обмякну в голубом полоне.
Пустой борьбою изможден,
С намерзшей коркою на роже,
На рыхлый положу амвон
Изодранных ладоней кожу.
Уставшей головой паду
На обмороженные руки.
Так и усну. Очнусь в аду,
На вечные готовый муки.
Умру с улыбкой на устах,
Во мраке околев еловом.