Особое производство в гражданском процессуальном праве России и Франции

Итак, после падения Западной Римской империи на исторической арене появляются новые народы, имеющие свои традиции, обычаи, религию и право. Римское право оказывает влияние на правовые обычаи варваров (прежде всего через каноническое право Византии), но до XII в. оно не является значительным, можно сказать, что оно практически незаметно. Однако и обычное право германцев содержит примеры судебных обрядов, применяемых для рассмотрения бесспорных дел. Правила их проведения, так же как и в римском праве, не имеют соответствующей систематизации, не представляют собой еще особого производства, понимаемого как система правил, регулирующих однородные по ряду признаков судебные процедуры.

Существенные изменения западноевропейское право (французское в т. ч.) претерпело в XII–XIII вв.

Необходимо отметить, что о французском государстве вплоть до конца XII в. можно говорить весьма условно. Хотя историография считает, что первым французским королем был Карл Лысый, которому по Верденскому договору, заключенному между внуками Карла Великого в 843 г., отошла часть земель современной Франции, тем не менее до XII в. Франция представляла собой конгломерат многочисленных сеньорий разных размеров с различным в этническом отношении составом населения

.

Обособленным королевством с более или менее четкими территориальными границами Франция стала при «первом великом короле и основателе французского государства и французского королевского права» Филиппе II (Филиппе-Августе) (1180–1223)

.

На территории различных сеньорий Франции действовали собственные обычаи – кутюмы. В правовом смысле Франция делилась на Север, где действовало обычное право – кутюмы (Страна неписаного права), и Юг, где особенно ощущалось влияние римского права и имелись письменные источники права (Страна писаного права). Различия в правовом развитии юга и севера страны были весьма значительными. Это касается и добровольной юрисдикции, в том смысле, что на юге действовали одни формы ее осуществления, тогда как на севере страны – другие. Процесс унификации этих различных форм начался только с появлением во Франции абсолютной монархии, а был закончен только после революции.

Как уже отмечалось, на юге Франции были сохранены органы муниципального управления, установленные во время существования Западной Римской Империи, а также были восприняты римские традиции в области осуществления правосудия и добровольной юрисдикции. Географическое соседство с северной Италией определило тесные торговые связи, что, в свою очередь, привело к постоянной циркуляции населения (особенно торговых людей) с юга Франции на север Италии и наоборот. Поскольку во время средневековья каждый пользовался своим правом независимо от места нахождения суда, периодическое пребывание большого количества населения северной Италии (итальянских купцов) на юге Франции постепенно привело к восприятию там права лангобардов.

Вплоть до IX–X вв. в северной Италии (находившейся под властью лангобардов) акты добровольной юрисдикции составлялись в форме, весьма напоминавшей римскую in jure cessio. Так, передача недвижимого имущества (фактически по договору купли-продажи или дарения) осуществлялась в форме фиктивного искового процесса по иску о виндикации. Ответчик признавал требования истца (confessio in jure), и процесс заканчивался судебным решением об удовлетворении иска

. Решение имело все свойства законной силы, следовательно, предоставляло сторонам договора максимум юридических гарантий стабильности правоотношений.

Такая форма бесспорной юрисдикции характерна и для юга Франции.

В то же время на севере Франции эта форма осуществления бесспорной юрисдикции была неизвестна. Все акты, которым лица хотели придать свойство публичности, должны были совершаться на малюсе (народном собрании) в эпоху Меровингов и перед судьями (эшевенами, скабинами) в эпоху Каролингов. Судьи и члены общины, присутствующие на суде, выступали свидетелями добровольности акта. В случае возникновения спора, указанные лица, в т. ч. сами судьи, выступали в качестве свидетелей в суде, разбирающем спор. Такая форма осуществления добровольной юрисдикции называется французскими авторами системой record, она основывается на свидетельских показаниях, а не на составлении письменного акта. Указанная форма просуществовала на севере Франции вплоть до XII в

.

На юге Франции в связи с развитостью торгового оборота с севером Италии и наличием традиции письменного закрепления юридических актов, формы осуществления добровольной юрисдикции эволюционировали быстрее. Так, в IX в. на севере Италии появляется новая судебная форма бесспорной юрисдикции – ostensio cartae, которая была воспринята и некоторыми французскими городами

. Указанная процедура возникла впервые, по всей видимости, в итальянском городе Павии в конце IX в. Она не была похожа ни на процедуру инсинуации (внесение записи в судебные протоколы – gesta), ни на оглашение акта перед народным собранием или судьями с тем, чтобы потом при необходимости использовать их свидетельские показания. Процедура ostensio cartae заключалась в следующем. Лицо, желающее придать имеющему юридическую силу акту свойство публичности (будь то гражданско-правовой договор или односторонняя сделка), при помощи частных писцов составляло акт в письменной форме (charte), затем являлось с ним в суд и просило суд удостоверить акт путем нанесения на него записи об удостоверении (notice judiciaire). Если акт был двусторонним, то при удостоверении его судом должна присутствовать и вторая сторона, которая при помощи признания должна согласиться с приданием акту свойства публичности

. Однако с XI в. при утверждении акта признание второго лица уже не требовалось, и суд мог утвердить акт в присутствии сторон без совершения ими каких-либо процессуальных действий

.

В течение XI в. на севере Италии осуществление добровольной юрисдикции постепенно передается в компетенцию notarius publicus (публичных нотариусов) – нового явления в правовой жизни итальянских городов

.

Как уже отмечалось, эволюция нотариата, представлявшего собой организованные сообщества писцов, не обладавших никакими публичными полномочиями, осуществлявшими свою деятельность в различных итальянских городах, привела в итоге через привлечение нотариусов к исполнению судейских полномочий (как людей, умевших писать и знавших право) к появлению судей-нотариусов. То есть, нотариус являлся одновременно и составителем актов частных лиц в качестве писца и заверяющим, придающим актам свойство публичности, судьей. Кроме того, нотариус, выполняя роль судьи, рассматривал и спорные гражданские дела.

Следующим этапом этой эволюции было разделение функций правосудия и рассмотрения бесспорных дел (придания актам свойства публичности). Для осуществления последней нотариусам (действовавшим уже не в качестве судей, а рамках своей, нотариальной функции) были переданы полномочия судов по составлению и приданию актам частных лиц свойства публичности, а суды перестали осуществлять эти функции. При составлении и подписании акта таким нотариусом, они имели повышенную доказательственную силу в судах и неоспоримо подтверждали существование правоотношений.

Таким образом, если ранее полномочия в сфере добровольной юрисдикции принадлежали судам и осуществление их нотариусом было случайным делом, обусловленным тем, что некоторые нотариусы выбирались в судьи и соответственно осуществляли одновременно и правосудие, и нотариальные функции, то теперь сами полномочия по разрешению бесспорных дел были исключены из компетенции судов и переданы нотариату.

Нотариусы перестают быть судьями (как по спорным, так и бесспорным делам) и становятся должностными лицами, обладающими публичными полномочиями по разрешению бесспорных дел. Таким образом, «в XI и XII в. их полномочия все более уточнялись и в итоге notarius publicus стали единственными лицами, которым было поручено рассмотрение бесспорных дел. Свои полномочия, таким образом, они получили от судов, которые перестали заниматься этими вопросами. Главной обязанностью нотариата стало составление instrumenta publica»

.

Создание на севере Италии публичного нотариата привело к появлению похожего института и на юге Франции. С XII в. в городах, расположенных на юге Франции, отмечается появление нотариусов, снабженных публичными полномочиями по удостоверению актов частных лиц (такие нотариусы появляются в указанную эпоху и в городах, и в сеньориях, и в церкви)

.

На севере Франции в то же время вплоть до XII в. все акты добровольной юрисдикции должны были быть явлены перед судами, однако не заносились в судебные протоколы. Судьи становились свидетелями совершения акта в случае последующего спора о нем

.

На севере рассмотрение бесспорных дел традиционно признавалось функцией государственной власти, выполнение которой обеспечивали суды (однако сама власть принадлежала не только королю, но и частично сеньорам, церкви, свободным городам, следовательно, и дела бесспорные дела рассматривались различными судами).

В XI–XII веках ситуация меняется и на севере страны. Север и юг постепенно сближались в политическом смысле, образовывая единое правовое пространство. Поэтому не только с юга страны привносились новые элементы в юридическую практику севера, но и наоборот.

Необходимо отметить, что домен короля находился на севере Франции, поэтому с усилением королевской власти реформы, проводимые королем в своем домене, постепенно стали приобретать значение и для юга Франции.

В XI в. в домене короля были созданы превотства (округа), которыми управлял чиновник короля – прево; в конце XII в. возникают более крупные административные единицы – бальяжи, включающие несколько первотств

. Именно прево и бальи – королевские чиновники призваны были осуществлять правосудие на вверенных им территориях, т. е. были судьями. Они же рассматрвали бесспорные дела, придавая актам сторон свойство публичности, при помощи заверения их собственной судебной печатью.

В этот же период (X–XIII вв.) на севере Франции практически исчезает нотариат в том виде, в котором он был образован капитуляриями 803 г. и 843 г., т. е. в виде писцов, состоявших на государственной службе, акты которых могли обладать публичной силой, только если составлены в присутствии суда.

Их исчезновение объясняется возрастающей монополией церкви в области бесспорной юрисдикции и появлением права печати, согласно которому для придания акту свойства публичности необходимо было проставить на нем печать лиц, совершивших его, либо их сеньора

. Печатью могли обладать все праводееспособные, могущие без согласия других лиц распоряжаться своим имуществом

. Однако публичная достоверность и исполнительная сила признавалась только за актами, заверенными печатями, принадлежавшими королевской канцелярии, сеньориальным судам, епископам, монастырям и городским судам

.

Таким образом, заверение акта печатью юрисдикции – новая форма бесспорной юрисдикции.

Как отмечает Н.П. Ляпидевский, основываясь на работе Ф. де Бомануара «Кутюмы Бовези» (XIII в.), «по Бомануару документы, утвержденные печатью, как скоро подлинность ее была вне всякого сомнения, имели абсолютно доказывающую силу» и «присутствие на документе печати, признанной в подлинности ответчиком, вело за собой исполнительный процесс»

.

Также следует отметить, что к концу X – началу XI в. большое влияние на государственную власть приобрела церковь, которая стала претендовать на обладание юрисдикцией по ряду дел спорного и бесспорного характера, как с участием клира, так и мирян. К этому времени церковь уже располагала большим количеством письменных источников права, «жила по римскому праву».

Церковь имела существенное политическое влияние, обладала собственным сводом правовых норм (основанных на римском праве), а епископы и кардиналы, назначавшиеся светскими властями, имели собственные политические амбиции, что привело в итоге к конфликту с королевской властью, известному как Папская революция (1075–1122)

. Однако ко времени становления французского государства итоги Папской революции в Европе уже были ясны. Укрепление королевской власти в этот период происходило и за счет ограничения юрисдикции церкви по ряду дел, в т. ч. бесспорного характера.

Таким образом, к концу XIII в. во Франции рассмотрением бесспорных гражданских дел занимались публичные нотариусы, церковнослужители от имени церкви, суды сеньора от имени сеньора, бальи и прево от имени короля, городские судьи от имени города. Французский исследователь L. Carolus Barre пишет об этом периоде в истории бесспорной юрисдикции (применительно к северу Франции) следующее: «Известно, что в XIII веке лица, желающие иметь документ (подтверждающий совершение акта дарения, продажи, обмена и т. д.), обладающий повышенной доказательственной силой в суде, обращались с просьбой о его составлении либо к светской власти (король, граф, сеньор, бальи, прево, судьи городов), либо к церковной власти (епископ, архидьякон, официал, настоятель, аббат и т. д.), и они после уплаты соответствующего взноса редактировали акт и прилагали к нему свою печать. Могло случиться, что лица просили составить документ, заверенный печатью, в отношении одного и того же юридического акта у двух, даже у трех различных властей. Эти документы, составленные в отношении одного юридического акта, различными, имеющими судебную власть лицами, были необходимы, когда их представляли в различные суды (имеется в виду, что поскольку правосудие осуществлялось различными органами – церковью, сеньорами, королевскими чиновниками, то для каждого из таких судов составлялся свой документ, заверенный печатью именно этого суда – А.А.). Однако именно церковные суды, используя престиж церкви и более совершенную ее организацию, составляли большинство контрактов: официалы епископа, официалы архидьякона, настоятели церквей, даже простые кюре, «снабженные властью официала», захватили почти полностью всю область бесспорной юрисдикции. Таким было, в целом положение на севере Франции в эпоху около даты смерти Луи Святого (1270)»

.

Около 1280 г. королем был издан ордонанс об организации бесспорной юрисдикции

. Согласно этому ордонансу в городах учреждались должности двух прюдомов, или выборных членов суда, которые должны были удостоверять частные акты. Указанные прюдомы (или аудиторы) имели полномочия придавать актам свойство публичности, у них были собственные печати. Однако акты, составленные ими, должны были запечатываться и заверяться печатью бальи (который не нес ответственности за их содержание). Неоспоримым доказательством совершения правового акта в светских судах могли являться только акты, заверенные двумя прюдомами и печатью бальи. Документы, совершенные церковнослужителями и заверенные их печатями, признавались по своей доказательственной силе равными показанию свидетеля.

Смысл положений этого ордонанса видится L. Carolus Barre в том, чтобы, во-первых, ограничить власть церкви в области бесспорной юрисдикции, во-вторых, устранить сложности, возникшие у бальи при выполнении этой функции. Дело в том, что бальи был разъездным королевским судьей, который попутно должен удостоверять акты бесспорного характера. Естественно, при наличии других функций бальи плохо справлялся с функцией удостоверения актов (не читал и не проверял их). Кроме того, поскольку в определенном городе он бывал строго ограниченный период времени (сессия), после чего отправлялся судить в другой город своего округа, людям приходилось долго ждать, чтобы удостоверить свои акты

.