VIP PR

На достаточно большой цветной фотографии стояла она собственной персоной. Она стояла на балконе своего коттеджа, в тончайшем шелковом пеньюаре, настолько прозрачном, что ее хозяйка казалась совсем обнаженной. Упругие от весеннего ветерка соски отчетливо лезли на глаза. Но при этом ее руки были причудливым образом распростерты в разные стороны, спина прогнута чуть назад, а лицо было страшно перекошено. Рот был очень сильно раскрыт, ненакрашенные глаза закатаны вверх.

– Мать вашу… – только и смогла прошептать она. – Я же просто зевнула…

Пенза

Петр Шмюльц похрапывал в своей постели один. Ночной сон пришел к нему неожиданно быстро и через несколько минут после того, как он положил голову на подушку, он уже посапывал в обе ноздри. Он не стал ложиться спать утром, как возвратился со смены и поэтому после встречи с Гульшат он чувствовал себя сильно изможденным и еле-еле дотянул до вечера. Мужчина надеялся, что когда его супруга Маргарита придет с работы, она обнаружит его спящим и не будет приставать к нему насчет супружеского долга, тем более что всю свою энергию он отдал Гульшат, а восстановиться еще не успел. Гульшат всегда выжимала из него все до последней капли.

Алены тоже еще не было, она где-то опять шлялась.

Шмюльц спал.

Внезапно он вздрогнул он пронзительного звонка стационарного телефона. Когда телефонный звонок повторился, Шмюльц вздрогнул снова и проснулся. Его рука нащупала пустоту справа от себя – супруга еще не пришла. Сколько же тогда время-то? Неужели еще нет одиннадцати?

Он с недовольным стоном встал, обул обшарпанные тапочки и заковылял к выставленному на базу радиотелефону. Он прекрасно знал, что раздающийся телефонный звонок разбудил не только его, но еще и соседей. Ну и пусть! Он уменьшит громкость звонка не раньше, чем соседи перестанут до полуночи слушать телеконцерты на полную громкость.

– Да? – спросил он в трубку.

– Алло, Петя? – это была Маргарита. – Петя, ты спишь?

– Сплю, – ответил он и взглянул на настольные часики. Двенадцатый час ночи. – Ты что, опять задерживаешься?

– Да, я задержусь. Не жди меня, Петенька, меня подвезут.

– Когда?

– Еще часика полтора.

– Рита, да как ты можешь столько работать? Твой босс что, диктатор? Почему он всегда именно тебя оставляет допоздна?

– Петь, ну ты же знаешь, что у нас часто бывает много клиентов. Они доплачивают. Ты должен понять, это же лишние деньги, – Маргарита говорила на фоне музыки и звона посуды. Кто-то рядом как будто ее подгонял. Какой-то мужик. Она прикрыла ладонью трубку и что-то ответила мужику, потом вновь вернулась к трубке. – Петь, ты что-то сказал? Я не расслышала.

– Почему-то только я этих денег не замечаю, Рит.

– Ну Петенька … Ну как же… А шубка, а сапожки…

– Ладно, – Шмюльц махнул рукой, но, разумеется, Маргарита не могла видеть этот жест. – Раз тебе это так нужно…

Пусть работает, если так хочется. Тем даже лучше, если Рита перестанет задерживаться в своем баре-ресторане «Эверест», где работала официанткой, то шубки и сапожки Шмюльцу пришлось бы покупать ей самому. А вы найдите хоть одного мужчину, любящего тратить свою зарплату на женское шмотьё.

– Алена пришла? – спросила Рита.

– Нет, не пришла еще.

– Петенька, она не звонила?

– Нет.

– Почему ее так долго нет? – обеспокоилась супруга.

– Видимо она тоже обслуживает дорогих клиентов…

– Дурак! Ты соображаешь, что говоришь!? Где Алена?

– Бухает! Посмотри, может она в твоем «Эвересте», – рявкнул Шмюльц на жену, потому что его раздражало то, что Маргарита делала вид, что с их непутевой дочуркой все в порядке. Быть может, Рита, постоянно имеющая дело с пьянками и гулянками так привыкла к виду людей, склонных к алкоголизму, что не замечает той же проблемы у родимой доченьки.

Когда Маргарита опустила трубку, Шмюльц почесал щетину и брякнулся обратно на свою нагретую кровать. Значит Рита опять задерживается до глубокой ночи. Ну и ладно, тем лучше. Все равно Петру Степановичу сейчас ничего ТАКОГО не хотелось. Хотя… в последнее время Шмюльцу казалось, что и Рите ЭТОГО хотелось тоже все меньше и меньше. Еще у него остались непонятные чувства, того что он чего-то недопонимает. Ему показалось странным, что у Маргариты была в голосе едва уловимая интонация, которую замечал только Петр Степанович. Такая интонация в голосе появлялась у нее, когда она была возбуждена. К тому же она называла его Петенькой, а обычно называет Петей.

Петенькой она его зовет только в постели, а точнее сказать, только когда трахается…

Москва

– Да как они вообще смогли такое написать! Да что они себе позволяют! Сволочи! Гады!

– Они обладают плохой совесть, Крэстина. Очень некрасиво!

– Да уж! Некрасиво! – Веерская резко развернулась и очень злобно стала озаряться вокруг, не зная на чем остановить взгляд. Все ее бесило, все ее доводило до белого каления! – Это уж точно! Вот суки!

Клиффорд Лоу тоже сердито сверлил взглядом черный бок своего «Мерседеса». Они с Крестной решили не тянуть время до завтра и встретиться прямо сейчас, пусть на улице середина ночи и идёт дождь. Но им немедленно нужно было провести оперативное собрание. Обговорили место встречи – автомобильная парковка у одного административного здания на улице Терешковой им обоим это было близко. Теперь фары автомобиля Клиффорда Лоу освещали «Рено Флюэнс» Веерской. А машина Кристины светила на «Мерседес». Вокруг стояло не так много дорогих и хорошо вымытых автомобилей исключительно зарубежного производства. Ведь парковались тут в основном те, кто работал в этом самом административном здании. Было бы странно, если бы тут торчали «УАЗики» или «Жигули». Но ночами тут было просторно.

На капоте «Мерседеса» был раскрыт паршивый промокший от дождя журнал, купленный сегодня Клиффордом. Он был раскрыт на злополучной странице с фотографией полуобнаженной актрисы с разинутым ртом и заломанными руками. Сама Кристина склонилась над ним как над картой боевых действий.

– Крэстина, надо делать что-либо, – говорил Лоу. – Надо приходить в редакшн. И надо спорить это!

– Это бесполезно! – Веерская от злости аж пошатывалась, оперившись рукой о свой автомобиль. – Это бесполезно, Клиф!

– Почему? Это не есть бесполезно, это полезно. Надо идти в суд!

– У меня нет времени! У меня нет желания! И что я отсужу?

– Деньги! – с энтузиазмом ответил Лоу. Он всегда о деньгах говорил с энтузиазмом.

– Деньги… Деньги… Допустим, даже если я отсужу какие-то деньги и что же? – женщина тыкнула в раскрытую страницу пальцем. – Фотографии-то останутся, Клиф!

– Крэстина, хочешь я поеду ругаться, а? Или поехать мы вместе?

– Не сейчас, Клиф. Уже поздно. – Она подняла лицо на встречу каплям, тушь начинала течь. – Лучше найди мне хорошего адвоката.

– О, конечно! Конечно! – у Лоу зажглись глаза. – Я могу искать адвоката! Хороший адвокат я знаком!

Кристина Веерская вроде немного успокоилась. Пыл ее гнева немного выдохся и она уже не готова была рвать и метать всех подряд. Завтра Лоу найдет ей профессионального юриста и тот будет заниматься этим делом. Она так просто это не оставит! С помощью адвоката она постарается превратить это распроклятое «Яркое Созвездие» в тусклое!

– Клифф! – теперь ее голос стал жалостливым. – Почему они так сделали, Клиф? Почему?

– Крэстина, это их бизнес, – ответил Лоу и приобнял ее за плечо. Американец Клиффорд Гаррисон Лоу был невысоким, слегка пухленьким мужчиной, похожий на известного бельгийского детектива Эркюля Пуаро как внешне, так и некоторыми чертами характера. Только без усиков. При этом он был добродушен, открыт и очень уважал свою подопечную. Он ее берег, как тысячелетнюю китайскую вазу из хрупкого фарфора. Он ее холил и лелеял, он готов был тоскать ей в зубах тапочки. Еще бы! Ведь Кристина Андреевна Веерская приносила ему как продюсеру неплохие средства к существованию. Чуть ли не обожествляя Веерскую Клиффорд, тем не менее, не забывал, что эта актриса является прежде всего орудием заработка и баловать ее нельзя. Нужно что бы это орудие все-таки работало, а не млело от безделья и не ленилось.

Каждая проблема в ее жизни отражалась и на настроении американца, тот начинал беспокоиться и суетиться. Сегодняшняя статья в «Ярком Созвездии» поразила и его тоже и ему это надо было как-то исправлять. Эта фотография очень портила репутацию их обоих.

– Твой бизнес – играть роли, их бизнес – писать такое, – грустно сказал Лоу. – Это привлекать покупателя.