VIP PR

– Замолчи, Ален.

– А не замолчу! Не затыкай мне рот!

– Ален, хватит орать! Если пошла со мной, то веди себя нормально!

– Лучше дай мне денег, – буркнула Алена будто себе под нос.

– Сколько?

– Не много… Как всегда… Пятикаточку.

– Зачем?

– Не твое дело!

Петр Шмюльц набрал побольше воздуха, закрыл глаза и медленно выдохнул. Он остановился.

– Ты каждый день требуешь от меня денег и при этом грубишь! Когда это закончиться, Ален?

– Дай пятикатку, жалко что-ль?

– Скажи зачем.

– На прокладки.

– Не ври! Это тебе покупает мать. А тебе деньги нужны на спиртное! – Алена попыталась вырваться и уйти от отца, но Шмюльц вовремя сжал ее запястье. – Ален, сколько можно! Как хочешь, а сегодня ты будешь помогать мне класть плитку и никуда не пойдешь. В конце концов в ванной мы все моемся! И ты тоже. И не какой пятикаточки я тебе не дам! Если дам, ты опять придешь домой пьяной! А тебе всего шестнадцать!

– Мне УЖЕ шестнадцать!

– А знаешь, почему тебе продают твое пиво? Продают и даже не спрашивают паспорта? – Шмюльц пронзал дочь острым взглядом. – Потому что ты выглядишь на восемнадцать! Потому что ты рано начала стареть, Алена!

– Не учи меня жить!

– Буду учить, Ален! Я твой отец, у меня обязанность такая – учить свою дочь!

Тут Алена вскрикнула и Шмюльц ослабил хватку, испугавшись, что сделал своей дочери больно. В тот же момент она вырвалась и побежала в обратном направлении. Шмюльц было бросился за ней, но она бежала слишком быстро и он знал, что не догонит ее. В глубине души он хотел крикнуть ей вдогонку что-нибудь злое, но не стал этого делать. Отношения между дочерью и отцом были слишком сложными и колебались на грани между терпением и ненавистью. Он не хотел окончательно портить их.

Тяжкий глубокий вздох был вместо крика… А может быть тем лучше? Денег у нее все равно нет, поэтому сегодня она должна остаться трезвой. Зато Шмюльц выберет кафельную плитку на свой вкус. Потому что с Аленой они все равно не договорились бы, она принципиально спорила с отцом по всем вопросам, даже если он был прав. Наверняка в магазине она бы остановила свой выбор именно на той плитке, какая Шмюльцу совершенно не нравилась, да еще и какого-нибудь зеленого цвета, зная, что что ее отец из-за врожденного дальтонизма вообще не знает как на самом деле выглядят оттенки зеленого. А вот его супруга Маргарита – вот та бы выбрала ненавистные Аленой цветочки. В их семье, состоящей из трех человек, никогда не было компромисса, каждый гнул свою линию и ежедневные рутинные дела напоминали басню Ивана Крылова «Лебедь, рак и щука».

«Великолепно! – подумал Шмюльц. – Не хотите – как хотите! Без вас даже лучше!»

Время у него было, деньги у него были, погода была теплой и солнечной, поэтому Шмюльц расслабился. По пути он купил себе две пары новых носок и батарейки к настенным часам, молока, зачем-то заглянул в магазин сувениров. Гуляя, он присел на лавочке и по привычке достал смартфон. Загрузил новости звезд. Итак: ага, кое-кто у нас залетел! Актер театра и кино разводиться с третьей супругой, пара из тик-ток-поколения объявила себя парой и выкладывает видосы с тропического отдыха. Телеведущий умирает в коматозном состоянии. Еще один артист сорвал выступление из-за алкогольного опьянения, а накаченная ботексом ютьюберша призналась в многочисленных любовниках. Продюсер продает виллу, а хип-хоп исполнитель разрывает контракт с известным лейблом.

Ясно, о чем была эта пресса? Петр Степанович Шмюльц другого и не читал.

Начитавшись сегодняшних новостей из мира шоу-бизнеса полупрогулочным шагом он вышел сначала к Центральному рынку, а потом на улицу Урицкого. На перекрестке Урицкого-Суворова он остановился, ожидая красного сигнала светофора. В этой точке города как всегда было многолюдно и многомашинно. Очень часто тут возникает пробка, которая может протягиваться до самого Бакунинского моста и уходить чуть ли не в район Маяка. Другие ветви пробки распространялись на центр города.

Петр Шмюльц встал на перекрестке и, отвернувшись от ослепляющего солнца, напоролся взглядом на блистающий полумесяц на шпиле стоящей неподалеку мечети. Луч солнца, отразившись от стального полумесяца ослепил Шмюльца еще больше и он опять повернулся в другую сторону.

Светофор моргал желтым и Петр Степанович приготовился переходить улицу. Кто-то толкнул его в спину и Шмюльц сделал шаг вперед на проезжую часть… В тот же момент его уши заложило от пронзительного сигнала автомобильного клаксона. Он, перепугавшись, сделал шаг назад. Но сзади его опять подтолкнули. Сразу две маршрутки и грузовик с кондитерскими изделиями пронеслись прямо перед его носом. На прощание грузовик пустил облако ядовитого угарного газа от чего Шмюльц поперхнулся и изошелся кашлем. Какая-то девчонка рядом взвизгнула и Шмюльц опять растерялся. Подавляя кашель, он взглянул на светофор. Светофор моргал желтым и тут Шмюльц сообразил, что он не работает.

Его опять кто-то подтолкнул в спину.

Да что же это в самом деле-то! Гребанный перекресток!

То тут то там раздавались клаксонный гудки, фырканье глушителей, урчание двигателей. Их перекрывала человеческая ругань, кашель, мелодии мобильных телефонов и собачий лай. Автомобили не желая торчать в пробке, старались быстрее проехать этот сложный участок, тем самым не пропуская пешеходов. А пешеходы тоже не горели пылкой страстью вечно топтаться на перекрестке и норовили перебежать улицу прямо перед бампером приостановившегося на секунду автомобиля. Шмюльц хотел влиться в поток переходящих, но такового не создавалось. Его опять подтолкнули и, он, улучив момент, шагнул вперед. Перед ним резко затормозила белая иномарка. За Шмюльцем пошли и другие пешеходы, закрывая собой автомобильное течение как дамбой.

Кто-то кого-то материл вдалеке.

И вдруг!

Совсем рядом раздался глухой звук удара, через мгновение звук падающего тела. Эти звуки случились в непосредственно близости от Шмюльца, поэтому он в то же мгновение остановился и замер на месте. Сразу повернулся на звук…

Внезапно прямо на него повалилось чье-то тело. Шмюльц потерял равновесие и тоже упал бы, если бы не люди, стоявшие за его спиной. Кто-то удержал его. Упавшая на него девушка чуть ухватилась за его плечо, но Петр Степанович отдернул руку, боясь самому потерять равновесие. Он успел увидеть ее лицо – юная симпатичная девчонка с затянутыми в хвост светлыми волосами. Чуть накрашенные губы и чуть притемненные ресницы. Светлые брови над голубыми глазами. Они смотрели друг на друга долю секунды, Шмюльц увидел в ее глазах испуг и просьбу о помощи. Глаза передали эту просьбу быстрее полураскрытого рта с двумя рядами очень белых и ровных зубов. Но Шмюльц не успел среагировать, чтобы не упасть самому ему пришлось отдернуть ее руку.

Девушка упала.

Это была молодая девушка в белых обтягивающих джинсах. В падении на дорогу она воскликнула и тут же ее крик оборвался. Прямо на глазах у толпы, прямо на глазах у Петра Шмюльца и на глазах у пролетающих голубей, маленький салатовый автомобильчик «Дэу Матиз» с наклеенными ресницами на фарах проехал по голове девушки. На какой-то момент автомобильчик приподнялся на одно колесо и вдруг резко осел. Голова девушки лопнула и забрызгала всех рядом кровью и чем-то, похожим на блевотину.

Автомобильчик остановился, проехав еще около полуметра и оставив после себя кровавый след узорчатого протектора.

Ноги девушки судорожно конвульсировали. Ее оплющенная голова утопала в растекающейся кровавой луже.

Потом, когда Шмюльц будет вспоминать эти секунды, он не сможет вспомнить что произошло раньше – нестерпимые вопли окружающих или щелканье встроенных в мобильники фотокамер.

– Вот! – воскликнул Шмюльц и остервенело ткнул в телевизор указательным пальцем. – Вот! Сейчас будет!

Маргарита и Алена, приблизились к телевизору, а Шмюльц все кричал и кричал.

– Вот! Вот, сейчас! Смотрите!

Телеведущая новостей говорила про трагедию на перекрестке, а в левом верхнем углу изображения уже показывали кадры с места происшествия. Стали показывать сюжет. Показали салатовый «Дэу Матиз» с наклеенными ресницами на фарах, показали женщину-водителя, которая явно находилась в состоянии сильнейшего шока и не могла произнести ни одной внятного фразы, показали весь перекресток и сломанный светофор. Комментатор объяснял телезрителям, как и что произошло.

– Вот! – продолжал тыкать пальцем в телевизор Шмюльц. – Сейчас!

Показали, как журналист пытался взять несколько слов у женщины-водителя из автомобильчика, но та только отворачивалась и закрывалась руками. Сотрудники ГИБДД усадили ее в свой автомобиль. На заднем фоне стояла «Скорая», суетились люди в белых халатах. Тело погибшей девушки, накрытое простыней, куда-то уносили. Материя сразу пропиталась кровью и на месте головы виднелось только блестящее на солнце алое пятно. Какой-то дяденька аккуратно нес за носилками белые туфельки.

Слышался горький плачь.

Комментатор сказал еще несколько слов и тут показали то, чего с таким нетерпением ждал Петр Шмюльц.

Показали его!

Он стоял в окружении народа и давал интервью журналисту.

– Ну я переходил улицу, – говорил Шмюльц на камеру. – Переходил вот здесь. Вот так шел… Вон оттуда. Да, светофор не работал. Не работал, это точно! Я переходи и вдруг – раз! – Шмюльц сделал резкий, но неопределенный жест рукой. – Удар! Девушка падает! Я не успел ее поймать! Она упала неожиданно и прямо на асфальт. Она еще живая была, я хотел ей помочь, нагнулся, протянул руку. Но мне помешали. Толпа мне мешала, все толкали… – Шмюльц возбужденно проглотил слюну и продолжал, взбудоражено жестикулирую и, поднимая брови: – Я хотел помочь! Но вот эта машина! Вот эта! – он гневно показал на салатовый автомобильчик. – Она прямо наехала на девушку. Проехала прямо по голове! Даже не пыталась притормозить! Посмотрите на водительницу! Вы посмотрите на нее! Да она же не в себе! Убивать надо таких водителей! Расстреливать без суда и следствия! А я ведь хотел помочь! Сам чуть не погиб! В шаге от смерти был!

Чей-то плач становился сильнее… Кто-то попросил нашатыря…